Евгений Дубровин - Курортное приключение
– Всего доброго.
– И вам.
Женщина пошла к автобусной остановке мимо закрытого галантерейного ларька с развешанными галстуками и поблескивающими бусами, тяжело неся сумку и чемодан.
– А вам, собственно, куда? – спросил парень в куртке.
– «Наркомовский».
Парень присвистнул.
– Чего ж вы тут стоите? Вам надо на междугородное такси. Это очень далеко.
– А где междугородное?
– Там вы тоже сейчас ничего не найдете.
– Что же делать?
– Идите в гостиницу Там свободно.
«А может, провести ночь на пляже, как тогда? – подумал Холин. – Ночь теплая».
– Николай, – окликнул парень проходящего мимо поджарого мужчину в легкой куртке. – Не отвезете человека?
– Я домой.
– Ему далеко.
– Куда?
– «Наркомовский».
Мужчина подошел к ним.
– Это вас? – спросил он Холина.
– Да.
– «Наркомовский» далеко.
– Я знаю.
– Это почти под Севастополем.
– Ну что ж.
– А оттуда я никого не возьму. Ночь.
– Я оплачу обратную дорогу.
– Пойдемте.
Холин взял чемодан и пошел вслед за поджарым человеком.
– Спасибо, ребята, – оказал он трем парням.
– Не за что, – ответил за всех менее подвыпивший.
Недалеко стоял новый «Москвич-2100». Мужчина достал ключ на цепочке, открыл дверь.
– Это будет стоить двадцать рублей, – сказал он.
– Хорошо.
Мотор завелся сразу. Машина была новая, частная; сзади качал головой уродливый бульдог, спереди дергался на ниточке чертик. Мужчина уверенно развернул «Москвич», чуть проехал по главной магистрали, потом неожиданно свернул в боковую улочку, предварительно оглянувшись. В его движениях чувствовалась профессиональное мастерство. «Наверно, работает шофером, – подумал Холин. – Машина своя, подрабатывает по вечерам».
– Остановите у какого-нибудь магазина, – попросил Николай Егорович. Он подумал о том, что приедет поздно, столовая уже наверняка будет закрыта, а у него нет ничего перекусить, кроме судака.
Мужчина кивнул. Вскоре они остановились у маленького магазинчика, почти ларька, в каком-то темном переулке Над дверью горела мощная голая лампочка. Холин вышел из машины, шофер остался.
В ларьке было неожиданно много народа. В тесном помещении сгрудились мужчины. Они пили пиво из горлышек бутылок возле штабеля мешков с мукой. Женщины брали макароны, соль, сахар, крупу, масло, колбасу.
Продавщица была одна, очередь двигалась медленно. Холин вспомнит, что сегодня пятница, – делаются запасы на неделю. Пожалуй, надо было им заехать в большой магазин. Здесь все были свои. Очередь разговаривала об уличных новостях, продавщица, быстро делая свое дело, принимала участие в разговоре. Мужчины вполголоса говорили о своем: футбол, отношения с начальством, подготовка огорода и сада к весне. Женщины ругали детей, цены на базаре.
Когда подошла очередь Холина, продавщица взглянула на него с любопытством, наверно, сюда редко заходили посторонние. Николай Егорович взял триста граммов колбасы, двести сыра, четверть буханки хлеба, попросил все порезать. Продукты оказались свежими, особенно хлеб. Нож, хрустнув корочкой, вошел в мякоть, сжав кусок почти до половины. У Холина не было ни сумки, ни сетки, и продавщица, заметив это, завернула ему все в кусок плотной бумаги.
– Дайте еще водки, – сказал Холин.
«Пусть лежит в чемодане на всякий случай, – решил он. – У них там, наверно, сухой закон».
Шофер сидел на месте, положив руки на руль, голову на руки.
– Заждались? Очередь большая.
– Ничего.
Он включил стартер, точно сделал все движения, и машина мягко и быстро пошла по асфальту, уверенно пересекая улицы, тормозя на поворотах.
– Это очень далеко? – спросил Холин.
– Прилично.
– Под Севастополем?
– На полпути.
– Мне, наверно, удобнее бы ехать на Севастополь?
– Ездят и так. Но из Ялты все-таки лучше.
– Хорошее это место?
– Хорошее.
– Море далеко?
– Прямо там же.
Мужчина разговаривал неохотно, наверно, устал на работе.
Выехали за город, машина прибавила скорости. Холин глянул на спидометр – сто. «Спешит домой скорее вернуться», – подумал он.
Стал накрапывать мелкий дождь, такой мелкий, что стекло сделалось похожим на засиженное мухами. Мужчина смахнул «дворником» следы дождя и выключил его. По бокам дороги тянулся темный хвойный лес.
«По правилам, конечно, никакой дурак не едет с первым встречным к черту на кулички, да еще ночью, – думал Холин, искоса поглядывая на хмурое лицо шофера. – В приключенческом фильме все выглядело бы примерно так, как сейчас. Поздно вечером в незнакомый город приезжает отпускник. Конечно, он приезжает с деньгами. Отпускник, естественно, идет на остановку такси. Естественно, такси нет. На остановке трое наводчиков, притворяющиеся подвыпившими беззаботными парнями, советуют ему поехать на частной машине. Убийца уже тут как тут. Он сажает ничего не подозревающую жертву в свою машину и сразу же сворачивает с освещенной магистрали в темный переулок. Неожиданное затруднение. Пассажиру потребовалось зайти в магазин. Отказать – значит навлечь на себя подозрения. Убийца принимает решение заехать в магазин. Но в людный гастроном нельзя – могут встретиться знакомые, случайные люди могут запомнить номер. Убийца выбирает ларек в темном переулке. Машину он ставит так, чтобы номер ее оказался в тени, сам ложится лицом на руль. Взяв жертву, опять минуя освещенные улицы, выезжает за город. Вокруг дороги леса, дикая местность. Под каким-нибудь предлогом он останавливает машину, бьет жертву по голове спрятанным под сиденье гаечным ключом, берет деньги, вытаскивает труп, бросает в пропасть, где тот лежит до лета, пока его не обнаружат туристы. Никаких свидетелей, никаких улик. Все шито-крыто».
Впереди показалась бензозаправочная станция – стеклянный ярко освещенный куб. В кубе сидела среди фикусов и пальм женщина.
– Надо заправиться, – сказал шофер.
Холин промолчал – его согласия тут не требовалось. Шофер остановил машину рядом с красной колонкой и пошел к стеклянному кубу, где, как русалка среди водорослей, виднелась оператор, она считала на арифмометре. Мужчина нагнулся к окошечку, протягивая деньги, и, наверно, сказал что-то приятное, потому что женщина улыбнулась. Он расплатился, но, вместо того чтобы вернуться к машине, зашел в куб. Через стекло Холину было видно, как он подошел к столу оператора, снял телефонную трубку и стал набирать номер.
«Нет, – продолжал додумывать Холин прежнюю мысль. – Конечно, убийца не стал бы бросаться на пассажира с гаечным ключом. Началась бы схватка, и неизвестно, чем бы она кончилась. Он сделает проще. Из автозаправочной станции он позвонит своему сообщнику, тот выйдет на дорогу, поднимет руку: «Подвези, друг». «Друг» конечно подвезет. Сообщник сядет сзади. Во всех фильмах бьют сзади. Сзади удобнее бить».
Мужчина говорил совсем недолго.
– Жене звонил, – сказал он, вернувшись. – Жене, донимаешь, забыл позвонить. Волноваться будет.
– Конечно, – сказал Холин. – Позвонить жене надо.
Машина тронулась, и куб пропал, как сказочное видение. И опять Холину подумалось о другой планете. Лес, дремучий, сырой, темный, непроходимый, заваленный буреломом, пустынная дорога, на ней машина с двумя, может быть, правда, с убийцей и жертвой, и вдруг возникает сияющий белым неоновым светом стеклянный куб, а в нем женщина среди тропических растений считает на арифмометре. И опять лес, пустынная дорога и накрапывает дождь.
Холин вздрогнул. Впереди, сбоку дороги стоял человек с поднятой рукой. В свете фар куртка человека поблескивала, на лицо низко надвинут капюшон, в руках палка, за спиной рюкзак. Если бы не рюкзак, человек был бы похож на монаха со старинной гравюры.
Шофер проехал Монаха, потом затормозил.
– Подвезем?
– Подвезем, – сказал Холин.
Монах подошел, постукивая палкой.
– Вам куда? – спросил шофер первый.
– Все равно. До ближайшего жилья, – Монах махнул рукой вперед.
– Километров с десяток подвезем, а потом нам поворачивать. Но вам там останется чепуха до поселка.
– Спасибо.
Монах открыл дверцу, засунул рюкзак, сел сам. Шофер тронул.
– Турист?
– Вроде этого.
Монах осторожно отбросил назад капюшон; Холин, который сидел к нему вполоборота, – он с самого начала, как только заметил стоящую на дороге фигуру, невольно сел вполоборота к заднему сиденью, – увидел лицо пожилого человека. Он ожидал увидеть почему-то юношескую розовощекую физиономию. Может быть, его обманул спортивный вид нового пассажира.
– Хотел заночевать, да уж больно лес плохой – сплошной бурелом. И склоны крутые.
– Одни идете? – спросил шофер.
– Один.
Турист нагнулся и стал отстегивать клапан рюкзака. Холин оцепенелым взглядом следил за ним. «Руки вверх!» – сказал Монах и вытащил пистолет. Пистолет тускло блеснул в его руке.
