Елизар Мальцев - От всего сердца
А на корме, облокотясь на Русь, щурилась Кланя Зимина. На ее лоб свешивалась рыжая челка, лицо было осыпано редкими яркими веснушками, будто кто-то нарочно обмакнул кисточку в раствор охры и обрызгал его Девушка чем-то напоминала озорного мальчишку, казалось, вот-вот заложит два пальца в рот и лихо свистнет.
— При-го-то-всь!
Минута, другая, третья томительного ожидания — и вдруг, распарывая шелковую синеву, взмыла в небо ракета и повисла над озером, золеная, искристая, как драгоценный камень.
И взвизгнули уключины, заворкотала, закрутилась воронками вода, полетели с весел веселые брызги.
Отразился в озере опрокинутый косматый бор, хороводами закружились на косогорах не загоревшие за лето березки, махали узорчатыми полушалками, по-цыгански яркие, осинки. Мимо, мимо — песчаные отмели и островки, затопленные буйной зеленью.
Родион греб рывком, откидываясь назад. Удар! Еще удар! Весла взбивали на озере белую кипень.
Они неслись впереди всех, но их уже догоняли, и, как Родион с Григорием ни старались, чья-то лодка поравнялась и пошла рядом.
Яростно запускал в воду весла Григорий, сжалась у руля, точно готовясь к прыжку, Кланя, гребли, выбиваясь из сил, Иринка и Фрося, а Родиона будто кто связал по рукам и ногам: на корме соседней лодки сидела девушка в васильковом платье. Светлая шляпка затеняла ее лицо, сквозь узкую щелку пробился на румяную щеку и дрожал золотистой соломинкой солнечный луч.
Она посмотрела на Родиона, в зеленоватых глазах ее таилась ключевая прохлада. Он громко засмеялся и почувствовав нежданный прилив сил, стал грести с бесшабашной удалью.
«Что это сегодня со мной?» — подумал Родион, весь замирая от непонятного ликования.
Их лодка первой врезалась в берег, нарядив кромку желтого пляжа в белое кружево пены. Играл духовой оркестр, плавали в озере черные от загара ребятишки, люди на берегу приветствовали победителей.
Родион видел, как золотым подсолнухом нырнула в толпу соломенная шляпка, прыгнул на берег, но девушка куда-то исчезла.
Увидел он ее лишь вечером, в саду, где раздавали призы. Опустив голову, она прошла к столу, покрытому красной материей, и, приняв из рук инструктора физкультуры Ракитина бумажный сверток, стремглав бросилась со сцены.
«Интересно, что она получила?» — подумал Родион.
Когда стемнело, он забрел на танцевальную площадку и, сложив на груди руки так, чтобы все могли видеть его новые, с фосфорическим циферблатом, часы, наблюдал, как плывут под медленную зыбь вальса принаряженные пары.
«Где-нибудь тут, — думал он, — может быть, подойдет, спросит, сколько времени. Бывает же так…» И вдруг он увидел ее. Она кружилась с каким-то высоким, красивым парнем в сером костюме. Тот что-то рассказывал ей, смеясь, встряхивая гривастой рыжей шевелюрой. Положив руку на его плечо, девушка чуть заметно улыбалась.
Родион узнал парня — это был сын известного в районе пчеловода, студент Ленинградского медицинского института.
«Ишь, обрадовался! И чего смешного нашел?» — подумал Родион, когда они проносились мимо. В нем возникло дикое, сумасбродное желание — сейчас же подойти к ним, взять девушку за руку и увести ее.
Танец кончился. Студент ушел, а девушка стала искать кого-то глазами.
Родион быстро подошел к ней и взволнованно проговорил:
— Сейчас половина десятого, — и, растерявшись, постучал пальцем по циферблату часов.
— Что-о?
— Извините, — глядя в ее затянутые зеленым ледком глаза, сказал он, — А я думал… вы не знаете…
— Что? — строго повторила она.
Заиграли баяны, и Родион тронул девушку за руку:
— Давайте станцуем, а?
Она положила руку ему на плечо. Родион обнял девушку и, не чувствуя под собой ног, зажмурясь, ворвался в тесную, шаркающую подошвами, плывущую по кругу толпу. Их толкали, кто-то отдавил Родиону ногу, но ему было хорошо. По его руке скользила ее толстая коса.
— Что это мы танцуем? — немного придя в себя, поинтересовался он.
— Что-о?
— Это мы что отплясываем?
— Фокстрот.
— А-а, — Родион засмеялся, — а я думал…
Они очутились на свободном месте площадки, и Родион споткнулся.
— Кажется, я погорел, — смущенно сказал он, не снимая руки с ее талии. — Когда нас толкали со всех сторон, я еще держался, а теперь честно признаюсь: сроду, кроме русского, ничего не танцевал!
— И еще смеется! Подумаешь — смешно! — девушка сердито свела темные брови, выскользнула из его рук, повернулась и молча пошла прочь.
Родион кинулся вслед, но танцующие пары оттеснили его к барьеру, и он потерял девушку из виду.
«Нехорошо как получилось!» — думал он, вышагивая тенистой аллеей сада.
Среди кустов гуляли юноши и девушки, на их светлые костюмы падали сетки теней, раздавался приглушенный смех; брызжущему тремоло мандолины вторил картавый говорок гитары.
Из глубины сада тянуло душным теплом, как из печи; низко, над макушками тополей, клубились грозовые облака.
Родион не успел выбраться из сада. Загремел гром, будто с треском разломали над головой сухое дерево, а аллею перегородили прозрачные прутья дождя.
Он бросился к эстраде, но люди там стояли так плотно, что протискиваться в середину пришлось, ворочая плечом.
Погасло электричество. Молния распарывала темноту, выхватывая из мрака мокрые смеющиеся лица. Пахло влажными волосами, одеколоном, горьким дымком папирос.
А на открытой площадке лихо, как босоногий мальчишка, отплясывал дождь.
Новая вспышка молнии ослепила всех, обрушился гром, кто-то ойкнул за спиной Родиона, он оглянулся и увидел приглянувшуюся ему девушку. Странное, похожее на озноб ощущение охватило его. Хорошо, если бы дождь не прекращался до утра.
Девушка тоже заметила его и отвернулась.
— Может, вы обиделись? — тихо начал Родион. — Честное комсомольское, я не думал… Как вас зовут?
— Груней.
По голосу девушки он почувствовал, что она улыбается.
Дождь стихал. Слышно было, как сочились по крыше струн, падали капли, остро пахло свежестью, — так пахнет в лугах только что скошенная трава.
Из сада Родион вышел вместе с Груней и ее подругой. За воротами он решил распрощаться с девушками, а потом догнать Груню и поговорить с нею наедине, но она неожиданно спросила:
— Может быть, вы проводите Машу?
— Да что ты, Груня? — удивилась подруга. — Товарищу, наверно, некогда…
— Нет, нет! Почему же? — забормотал Родион. — Конечно, провожу… Нет, пожалуйста, с удовольствием, — торопливо и горячо проговорил он.
— Ну что ж, тогда пойдемте, — снисходительно согласилась Маша.
«Влип, — подумал Родион, — вышло даже, что я сам навязался в провожатые».
Груня кивнула на прощание и скрылась в темном проулке.
— Далеко вы живете? — спросил Родион, с тоской глядя вслед девушке.
— А что, боитесь заблудиться? — Маша засмеялась. — Если хотите, я сама провожу вас…
— А Груня, наверно, близко живет?
— Что вы!. Она на самом краю деревни!..
«Может, я еще успею ее догнать, — подумал Родион. — Только как вот быть с Машей?..»
— А вас не заругают, что вы так поздно?
— Хоть до свету гуляй, мать сроду слова не скажет. У меня ведь своя голова на плечах есть!
С минуту они шли молча.
— Собаки у вас тут не злые? — ухмыляясь про себя, спросил Родион.
— До чего же вы пугливы! — Маша опять засмеялась. — А еще девушек беретесь провожать!..
«Надо с ней официальнее», — решил Родион.
— Большая у вас комсомольская организация?
— В нашем «Горном партизане»? Порядочная, человек двадцать…
— Ну, а, к примеру, какая проводится у вас политическая, массовая, культурная работа? — Родион говорил таким тоном, будто сейчас это больше всего на свете занимало его.
— Это вы о лекциях там, постановках, докладах, да? — удивленно глядя на строгое лицо парня, переспросила девушка. — Ну, конечно, есть… Ведь у нас свой клуб!
— Понятно, — Родион качнул головой. — А как у вас с кружками агротехники, громкими читками газет?
— Вот чудной вы какой! — воскликнула Маша. — Да затем вам это?
— А сколько у вас ворошиловских стрелков? — уже не слушая девушку, сурово допытывался Родион. — А организовали ли вы общество «Долой неграмотность»?
— У нас нет неграмотных! — вызывающе ответила Маша. — В прошлом году две старухи оставались, так они не захотела, сколько их пи уговаривали: дряхлые очень!.. Да на что вам это? Мы же с вами не соревнуемся?
— Ага! Так я к тому и веду. — Родион вспомнил последнее комсомольское собрание. На котором решили вызвать на соревнование комсомольцев «Горного партизана». — Наши ребята давно о договоре поговаривают. Только есть ли резон с вами тягаться: обставили мы вас сегодня по всем показателям!
