Скорость - Анатолий Гаврилович Рыбин
— Посоветуйте снять маневровый, — сказал дежурный. — Там сейчас два.
— Уже советовал.
— Не хотят? Напрасно. Можно потерять больше, В такую пургу…
Во время разговора зашел человек в офицерской форме без погон. Щеголевато пристукнув каблуками, он привычно выпрямился, будто перед военным начальником.
— Разрешите представиться, Зиненко. Инструктор горкома.
Алтунин протянул ему руку.
— Здравствуйте. Что-то вы поздно к нам, товарищ Зиненко?
— Да я уже с утра брожу здесь, — улыбнулся Зиненко. — Даже обедал в вашей столовой. Специально ждал, когда с линии вернетесь.
— Напрасно ждали, — сказал Алтунин. — Занят я. И когда освобожусь, не знаю.
— Жаль. С Дубковым хотел поговорить, тоже неудача: в рейс уехал. А главный инженер чего-то уклоняется. Может, все-таки подождать?..
Алтунин посмотрел на молодцеватую фигуру гостя, на его бойкие выразительные глаза, прищурился.
— А что, собственно, вы хотите?
— Видите ли, вопросов много. И вообще мне хочется войти в курс ваших дел. И насчет отношений с отделением, и с Мерцаловым…
— Нет, нет, — решительно мотнул головой Алтунин. — Не могу. Вы же видите, что делается. Весь резерв снегоочистителей в бой двигаем. — И он опять повернулся к путевой карте, давая понять, что разговор окончен.
Не прошло и пяти минут, как снова распахнулась дверь. На пороге появился сам Кирюхин. Глаза его злобно сверкали, С бороды падали клочья снега.
— Ну, что, опять предложения готовите? Хватит! Пойдемте в цехи!
Алтунин поднял голову.
— Может, сначала выслушаете?
— Потом, потом!
Алтунин пожал плечами и, застегнув куртку, пошел следом за Кирюхиным.
У паровоза, что стоял на первой канаве, начальники переглянулись.
— На промывке? — спросил Кирюхин.
— Как видите, — ответил Алтунин.
— Умники. Выбрали время.
— Ничего не поделаешь. Болезни легче предупреждать, чем заниматься потом лечением.
— Это я уже слышал, — махнул рукой Кирюхин. — Но мне локомотивы нужны! Понимаете?
— Я уже докладывал. Два паровоза смогу дать только через три часа.
— Вы что, смеетесь? Через три часа буран черт знает что наделает. Поезда занесет.
— Все возможно, — сказал Алтунин. — Потому и предлагаю взять паровозы на станциях Кинешма и Степная. Они же там простаивают. И вообще диспетчеры отделения, по-моему, допускают…
— А по-моему, вы не о том думаете, — резко прервал его Кирюхин и размашисто зашагал в глубь депо. У других «больных» паровозов он уже подолгу не задерживался, лишь коротко спрашивал: «Что с этим? А вон с тем?»
Под конец обхода он повернулся к Алтунину и, взявшись за всклокоченную бороду, шумно вздохнул.
— Что же получается, а? План ремонта выполняете, а в трудный момент обеспечить паровозами не можете. Опять винить диспетчеров будете?
— Да, буду. — Начальник депо вынул из кармана блокнот, отыскал нужную страницу и хотел сообщить, сколько по его подсчетам локомотивы сделали за месяц холостых пробегов и сколько времени простояли в резерве. Но Кирюхин не дал ему сказать и одного слова. Рассвирепел окончательно.
— Вы бросьте чепухой заниматься. Лучше подсчитайте, сколько я трачу времени на скандалы с вами из-за паровозов. Это же безобразие, вакханалия!.. Не можете справиться с работой, откажитесь. Будьте мужественным, как Шубин.
Алтунин только сжал губы и положил блокнот обратно в карман.
Кирюхин понял, что никакими словами этого человека не проймешь.
— Ладно, потолкуем в другом месте. А пока… — Кирюхин сделал паузу, чтобы внушительнее прозвучало предупреждение. — Пока сидите в депо. И учтите: через три часа два паровоза жду. Не думайте, что резервные спасут положение.
Он резко повернулся и, широко размахивая полами шинели, направился к выходу.
Алтунин посмотрел ему вслед, подумал: «Значит, шубинского «мужества» от меня хочет. Долго придется ждать».
В памяти всплыли сугробы. Было это во время войны. Так же вот бушевал буран, занося снегом фронтовую ветку. А он, Прохор Алтунин, вел эшелон с танками. Пробиваться становилось все трудней и трудней. Наконец, сугробы поднялись так высоко, что паровоз утонул в них по самый котел и остановился. Железный богатырь степных магистралей, способный с одной порцией воды пробегать сотни километров, здесь на длительной стоянке, без работы тендер-конденсатора, мог очень быстро погибнуть от водяного голода. «Теперь машине крышка, — сказал помощник машиниста, вытирая измученное мальчишеское лицо грязным рукавом телогрейки. — Если уедем отсюда, то на катафалке».
Но Алтунин не хотел и слышать унылые речи своего помощника. У него была одна мысль: «Танки должны быть доставлены». В голове зрели планы. Сперва ему казалось, что вот-вот пробьется к ним навстречу мощный снегоочиститель, и все будет хорошо. Потом он стал подумывать о том, что снегоочиститель может оказаться поврежденным или разбитым вражеской артиллерией. А позже пришла в голову еще мысль, от которой поползли мурашки по телу: «Вдруг ветка перерезана противником?» Ну, нет, в такое он не верил. Он знал, что командование ждет танки и, конечно, что-то предпринимает. Значит, надо бороться за жизнь паровоза. Бороться настойчиво, изо всех сил.
Быстро оценил возможности. Запасов угля могло хватить на двое суток. Воду же надо было добывать из снега. Но как? Прохор взял в руки единственное, запачканное гарью ведро. Помощник тяжело вздохнул: «Что вы придумали. Это же не самовар, а машина». Но другого выхода не было. И начали таскать снег ведерком.
Вначале Алтунин сам взобрался на тендер, чтобы принимать у помощника ведро и опрокидывать его в железную пасть огромного резервуара. Когда же руки закоченели, стали плохо слушаться, он спустился вниз. На его место поднялся помощник. Потом на смену помощнику пришел кочегар. И так, сменяя друг друга, они боролись с бураном. А буран будто на зло свирепел все больше, и к утру набрал такую силу, что невозможно было держаться на ногах. Одежда на всех троих обледенела и мешала двигаться. Но каждый понимал, что сдаваться нельзя, что только их ведерко поддерживает жизнь паровоза.
Почти целые сутки продолжалась эта тяжелая борьба. И как потом оказалось, ветка действительно была перерезана противником. Только отогнав его, наше командование послало навстречу эшелону мощный снегоочиститель и команду солдат с лопатами. Танки были доставлены по назначению.
«А буран тогда был куда сильнее, чем сейчас», — подумал Алтунин и взглянул еще раз в ту сторону, где только что скрылась длинная фигура начальника отделения.
13
Включив лампу-грибок, Елена Гавриловна посмотрела на будильник. Было четыре часа ночи. Неужели Прохор Никитич еще не пришел домой? А может, она спала и не слышала его шагов? Но такого еще не бывало. За последнее время она так изучила шаги Алтунина, что стала различать их даже сквозь сон. Иногда по ним узнавала его настроение. Если ноги передвигались по каменным ступеням
