Kniga-Online.club

Пётр Вершигора - Дом родной

Читать бесплатно Пётр Вершигора - Дом родной. Жанр: Советская классическая проза издательство -, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Чем дальше он шел, тем тише и безлюднее казалась улица, тем тревожнее и горше становилось на душе. И все же он, тряхнув головой, сбросил тяжелое раздумье и прибавил шагу. Знакомое окно светилось тепло, оранжево. Издали этот свет мерцал маняще-приветливо. Капитан быстро подошел к дому. Вздохнув на полную грудь, раздувая ноздри, он хватил запах мирного дымка. Как отличался этот дым мирной печи от дымных запахов войны! Он нахлебался их до одури. Война бежала на запад, оставляя пожарища, трупы. Но мертвые не встанут… а военной гарью уже давно перестало смердеть. Все это было позади, и манящий запах тянулся из трубы знакомого дома, сливаясь с теплом его полуосвещенных окон. Вот и оно, это окно… Тут где-то жили страшные люди, жили бок о бок с милым его сердцу существом. Сюда, в его личный мир, ворвалась и прошуршала крылом фашистского ворона чужая, враждебная жизнь.

Капитан Зуев подошел почти вплотную к окну. За освещенным стеклом мелькнуло лицо, но чье — он сразу не разобрал: оно контражуром, на фоне огня печи, мелькнуло, исчезло. Капитан шагнул влево и остановился, тяжело дыша, словно только что брал какой-то трудный барьер. Конечно же, это была она… вчера в цехе… днем.

Постоял переводя дыхание. Затем осторожно подошел опять к окну, тихо заглянул еще раз. Она кончала причесываться. Тот же, что и вчера днем, «девятый вал». Закрепив шпильками волосы, Зойка держала вскинутыми кверху, на затылок, полуобнаженные руки. Нагибаясь куда-то за карниз окна, она скрыла голову за рамку освещенного квадрата. Только спина и узенькие плечи плавно колебались за обрезом подоконника…

В Зуеве все взвыло, взревело от боли; он скрипнул зубами и, шепотом ругаясь, быстро нагнулся. Рука ослепленно блуждала по затоптанной и взрыхленной ногами тропинке, искала камня. Но камня не было. Только ком полузасохшей грязи сжал он в руках. В окне вспыхнул свет электричества и, как белая шпага, рассек улицу пополам. Зуев отскочил в темень. Яркий и беспощадный свет этот резко осветил сбоку лицо Зойки. Она стояла сейчас у самого окна. Ореол золотистого света от печки венчиком путался в ее волосах. На руках она держала обнаженного ребенка. Ясно были видны перевязочки пухлого детского тельца на руках и на ногах; мягкие округлости маленького человечка — безобидные и милые. Зойка целовала ребенка, он дрыгал ножками, а она, целуя его в грудь, в животик, вероятно, фыркала и прихватывала губами его атласную кожицу, прижимаясь к ней всем лицом. А ребенок путался ручонками в ее волосах. Она откинула лицо назад И так, застыв в блаженстве, какой-то миг стояла без движения. Замер и ребенок. Он поджидал ее игривого нападения.

И, как молния, блеснуло в памяти Зуева: альбом, красивый немецкий альбом в сафьяновой коже, забытый профессором Башкирцевым в его машине под Дрезденом. Эта была она — мадонна с ребенком на руках…

От неожиданности Зуев даже вскрикнул. Зойка, очевидно, услышала. Она опустила ребенка на невидимую ему за стеной кровать или скамью и приблизила к окну лицо. Оно потемнело — пышная прическа заслонила свет лампочки. Только глаза светились каким-то мерцающим светом, словно изнутри. И по расширенным зрачкам, по открывшемуся в немом крике рту он увидел, что она узнала его. И, шагнув назад, он бессильно уронил ком грязи.

Зуев не помнил, сколько простоял он там, в тени, глядя на освещенное окно. Там уже никого не было. А он все стоял и стоял… Он ждал, что так ударившая его по сердцу картина появится снова. Но испуганная мать не подходила больше к окну. И капитан Зуев повернулся и тихо, как бы виновато, побрел домой.

Светало. Фабрика работала полным ходом. Первая, утренняя смена уже приступила к труду.

2

Секретарь Подвышковского райкома Федот Данилович Швыдченко шагал по своему кабинету глубоко задумавшись. Он ждал предрика Сазонова. Хотелось потолковать о перспективах. Для вновь организованного района дела шли ни шатко ни валко.

— Действуйте, — сказали ему как-то в области. И сейчас, в телефонном разговоре, было повторено это же слово.

Швыдченко так и не разобрал: то ли в похвалу, то ли в укоризну.

— А что же — и правильно! — развеял его сомнения Сазонов еще при первом знакомстве. — Активненькой работы от нас ждут, чего же больше-то? Нажмем на уборочную, а на хлебосдачу особенно — и все…

И они нажимали. Но у Швыдченки не проходила тревога. Чутье крестьянина, обостренное на войне в тылу врага, подсказало ему еще в конце лета, что не все в районе ладно. И хотя время шло своим чередом, тревога не проходила.

— Сдадим хлеб, рассчитаемся с государством, остальное раздадим колхозникам. А дальше? Озимые? А дальше?

— …И так и далее, — отвечал Сазонов на эти настойчивые вопросы первого секретаря.

Но Швыдченко не успокаивался. Он и сейчас шагал наискосок своей небольшой комнаты, все убыстряя шаг, словно догоняя ускользавшую находку… Поскрипывали юфтевые сапоги. Он останавливался у окна, широко расставив кривые ноги кавалериста, и остро поглядывал на улицу. В конце песчаной дороги видны были слегка всхолмленные сосновые дали. И взгляд его как бы уходил не спеша за горизонт, мысленно ощупывая хозяйство, земли, дороги и нелегкую жизнь района.

Поля, леса и перелески, небо, песок, навоз, бычки, землянки, в которых живут люди колхозов и рабочие фабрики «Ревпуть», — все это ясно представлялось Швыдченке. Пересчитав и расставив, как в шеренге, эту цепь понятий, за которой виделись ему весьма конкретные и знакомые вещи, Швыдченко топал ногой и недовольно уходил от окна. Не так! В этой цепи люди у него оказывались где-то на задворках, на самом конце цепочки. А он знал: люди — самое главное.

Да и душой, сердцем понимал он эту гуманную истину нашего времени. И он снова шагал по кабинету. Теперь пробовал думать по-другому: сначала люди… ну и, конечно, сразу же — землянки, в которых еще жила добрая половина этих людей; жилье, переделанное из немецких бункеров, фронтовых блиндажей; времянки, вырытые и построенные вдовами-колхозницами; а затем уже лес, пески, хлебосдача, уборка картошки, посевная, катастрофический недостаток и аварийное состояние тракторов в единственной МТС, отсутствие запчастей к ним, железный лом, который собирали механики, шоферы и трактористы по всей округе… Вся эта напряженная работа мысли, которую он иногда навязывал самому себе, называлась у Швыдченки — искать главное звено. Конечно, осенью главным звеном были хлебосдачи и уборка картошки. Он это соблюдал свято. И опять получалось: рожь, картошка, капуста, помидоры, песчаные дороги, небо, угрожавшее сплошными дождями, навоз, землянки, быки, коровы, обязанные еще с военного времени заменять собой тракторы и лошадей. И снова люди оказывались на самом конце цепи размышлений секретаря райкома. Он вертел, комбинировал и так и этак и уже начал раздражаться.

Занятый этими раздумьями, он и не заметил, как в кабинет тихо вошел предрика. Сазонов посмотрел на задумавшегося секретаря; тот стоял у окна, прикусывая синеватую верхнюю губу, и морщил свой кривой, горбатый нос. Черные разлапистые брови — секретарь на миг повернулся к вошедшему — совсем сошлись на переносице. Хмурые брови. «Неладно, — подумал предрика. Швыдченко крепко потирал ладонью гладко выбритую сизую щеку. — Совсем нехорошо». Сазонов постоял, покачал головой, глядя на секретаря, и, сбросив ватное пальто со смушковым воротником, повесил его и шапку на большой гвоздь за дверью. Мягким шагом подошел к окну. Федор Данилович молча протянул ладонь. Пожимая руку Сазонова, он все еще продолжал глядеть в окно.

Предрика несколько секунд почтительно смотрел по направлению взгляда секретаря. Но там не было ничего интересного. Все та же скучная, надоевшая синева горизонта, унылая песчаная дорога и ряд почерневших халуп рабочих. Он посмотрел на секретаря. Тот оторвал взгляд от серого пейзажа. Глаза их встретились. В черных, плутоватых, как у цыгана, глазах Швыдченки предрика уловил немой вопрос. Предвидя серьезный разговор, Сидор Феофанович предусмотрительно и тактично помалкивал. Швыдченко вздохнул, еще раз бросил взгляд в окно и, круто повернувшись, подошел к столу. Сели.

— Пригласил тебя, Сидор Феофанович, потолковать. Район ты знаешь лучше… Как по-твоему, где же это будет наше главное звено? Ну, не станем загадывать на пятилетку… а хотя бы на ближайшие год-два.

Швыдченко вскочил со стула и подошел к Сазонову. Тот сидел грузно, втянув голову в плечи. Тяжело молчал, уставившись в красную скатерть. Швыдченко ловил взглядом его глаза. Но они уходили вниз, медленно шарили по столу секретаря райкома: по блокноту-пятидневке, стопке бумаг, прижатых прессом-промокашкой. Швыдченко не дождался ответа. Он отошел назад, собираясь по привычке пробежаться по кабинету, но раздумал и снова подошел к собеседнику.

— …Иногда думается, что главное — народ вытащить из землянок. — Он боком присел на уголок своего стола и пригнулся, почти касаясь грудью плеча Сидора Феофановича. — А потом прикину: нет, всегда ведь главное надо искать в производственной деятельности… людей. Так?

Перейти на страницу:

Пётр Вершигора читать все книги автора по порядку

Пётр Вершигора - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Дом родной отзывы

Отзывы читателей о книге Дом родной, автор: Пётр Вершигора. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*