Минная гавань - Юрий Александрович Баранов
— Как какое? — Механик расплылся в снисходительной улыбке. — Ах да, ты ведь не знаешь еще… Мы собственными силами строим свинарник, а комбриг распорядился выделять с кораблей на это дело свободных людей.
— И в каком количестве?
— Вообще, по одному с каждого тральщика. Но майор Заставец, это наш командир береговой базы, попросил подбросить ему людей побольше. — И, склонившись к Ледорубову, доверительно продолжил: — Нужный человек, за ним не пропадет…
— Наш командир знает об этом?
— Я же был за старшего, решение принимал самостоятельно.
— Разве у нас у самих нет работы? Боцман говорил, у него людей и так не хватает.
— А, верь ты ему, старшой, больше. Какой же боцман не жалуется, что у него мало людей, чуть-чуть осталось краски и совсем нет ветоши?
Матросы понимающе заулыбались, прислушиваясь к разговору офицеров.
— Словом, так, — жестко сказал Захар, отозвав механика в сторонку. — Одного человека — на берег, четверых — на покраску бортов.
— Добро, старшой, — согласился Зубцов. — Стоит ли из-за этого спорить?
— Я и не собираюсь с вами спорить! — Ледорубов еле сдерживался, чтобы не отругать механика. Казалось, Зубцов нарочно не замечает той неприязни, с которой начинал относиться к нему Ледорубов.
Механик сокрушенно покачал головой — за что, мол, обижаешь, старшой, — и отправился выполнять распоряжение.
Освободившись, он снова подошел к помощнику и небрежно осведомился:
— Теперь топаем в машину?
— «Топаем». — Захар с явной иронией повторил покоробившее его слово.
Когда они, спустившись в машинное отделение, остались наедине, Захар сказал:
— Давайте, Александр Степанович, условимся раз и навсегда: при подчиненных вы обращаетесь ко мне официально, в крайнем случае — по имени и отчеству. Тет-а-тет можете меня называть кем угодно!
— У нас так принято, — смутившись, начал оправдываться Зубцов. — В этом нет ничего такого…
— Простите, — перебил его Ледорубов. — Я вас прошу правильно понять меня. От этого зависит элементарный порядок на корабле. Неужели не ясно?
— Добро, — хмуро ответил механик. — Можно как вы сказали, официально…
Выйдя на палубу, Захар пожалел, что для столь щепетильного объяснения с механиком выбрал не совсем подходящий тон, и все-таки остался доволен тем, что отношения между ними прояснились.
Первое время Ледорубов был особенно придирчив и неутомимо деятелен. Обойдя корабельные посты, он составил собственное мнение едва ли не о каждом человеке в их команде. Захар чувствовал, что моряки относятся к нему настороженно. Видимо, далеко не всем пришлась по душе та въедливая требовательность, с какой новый помощник взялся за дело. Но Захар и не ставил целью сразу понравиться всем.
«Авторитет помощника командира, — размышлял он, — начинает создаваться прежде всего с утверждения его личности. Пусть моряки везде и во всем чувствуют мой глаз и мою руку. А уважение придет со временем».
Однажды Захар попросил писаря принести ему текущую документацию за последние три года и на целый день уединился в своей каюте. Он переворошил целую кипу всевозможных приказов, актов, решений и обязательств, прежде чем в его голове укрепилась вполне реальная идея — помочь Семену Пугачеву вывести корабль на первое место по бригаде по всем показателям. Собственно, такую же цель ставили перед собой экипажи и других тральщиков. Ледорубов, разумеется, это знал. Однако, перелистывая папки с документами и припоминая разговоры с людьми, он ясно представлял себе не только сегодняшний день, но и ближайшую перспективу, еще не реализованные возможности экипажа.
«Занимать второе место по бригаде вроде бы и неплохо, — размышлял Захар. — Но три года не двигаться с этой мертвой точки — подозрительно… Тут есть над чем помозговать…»
Его просто выводило из себя, что он не может предложить ничего конкретного. Здешняя корабельная жизнь с виду представлялась ему чем-то вроде хорошо отлаженного часового механизма, который вполне допустимо отстает за сутки на несколько секунд. Он же оказался в роли того мастера, который не понимал, как улучшить работу механизма, заставить пойти его чуточку быстрее. Конечно, как и во всяком флотском коллективе, здесь принимались решения и обязательства, чтобы выйти в передовые. Моряки, безусловно, старались все намеченное выполнить. От него же, Захара Ледорубова, требовалось придать всей работе новый импульс, сообщить ей новое ускорение.
И Захар думал над этим, анализировал, искал…
4
Дни установились ясные, безветренные, теплые. Золотая осень незаметно пришла в их тихий приморский городок. Опавшие листья вкрадчиво шуршали под ногами. Вечерами Захар бесцельно бродил по городу, вспоминая дни своей лейтенантской юности, когда он был счастлив, самодовольно-спокоен и весел. С Ириной он больше не виделся, хотя его неудержимо влекло взглянуть на нее хотя бы издали.
Однажды Ледорубов забрел в приморский парк. Уже смеркалось. В аллеях вспыхнули редкие фонари. Сизый сладковатый дым костров, на которых сжигали пожухлые листья, щекотал в ноздрях и чуть резал глаза. С открытой танцевальной площадки доносилась музыка. Каким далеким и безмерно счастливым показалось то время, когда он в этом парке встречался с Ириной.
«Много бы я дал, чтобы вернуть хоть один из тех вечеров, — с тоской думал Захар, шагая по аллее. — Да кто же виноват, что Семен оказался на моем месте?.. Все городил воздушные замки, чего-то необычного хотел — вот и не заметил, как проглядел собственное счастье».
Большие окна библиотеки ярко светились. Ледорубов хотел пройти мимо, но не совладал с собой и осторожно, крадучись, поднялся на веранду. Он не опасался, что его могут заметить. Дверь, ведущая из библиотеки на веранду, была закрыта и законопачена до будущей весны. Но ощущение у Захара было такое, будто он, как когда-то в детстве, залез в чужой сад нарвать яблок. На веранде громоздились пустые ящики, столы, плетеные кресла. Деревянные половицы предательски скрипели, когда Захар пробирался к высокой застекленной двери. Он остановился так, чтобы не попасть в полосу света.
В просторной комнате от пола до потолка возвышались длинные стеллажи, уставленные книгами. Служебная часть помещения отгорожена деревянным барьерчиком, к которому вплотную придвинут рабочий стол.
