Владимир Малыхин - Наследник

— Написать заявление в райвоенкомат и уехать? Согласись, отец, это было бы, по меньшей мере...

не по твоему. .

Георгий Николаевич ухмыльнулся, повернулся лицом к сыну:

— Не надо бить ниже пояса. Это прием запрещенный... — Он опять прошелся по комнате: —

Ладно. Еду к маме на Сходню. Они там сейчас копают. . Решим все с ней.

Он быстро вышел из квартиры. Виктор услышал, как хлопнула дверца стоящей возле их садика

отцовской "эмки". Он поставил на остывшую за ночь "буржуйку" чайники, присев на корточки, стал

разжигать в ней огонь. "Буржуйка" зашумела, по лицу его побежали блики от язычков пламени.

Виктор долго задумчиво глядел на эти язычки. Они напомнили ему ночные костры в заводском

пионерском лагере на станции Сходня, где сейчас его мать рыла окопы и противотанковые рвы. А

тогда они пели там песню о печеной картошке и "Широка страна моя родная...". Он вспоминал об

этом и ему показалось, что фантастическая машина времени перенесла его в другой мир, огромный и

холодный, в котором его кое-как обогревает только эта маленькая печурка. Ему стало жалко себя, он

поежился и положил в "буржуйку" еще пару маленьких поленьев. Постепенно его задумчивый взгляд

становился тверже и сосредоточенней. Он уже не видел перед собой веселые пионерские костры, он

ничего не видел. Виктор смотрел на огонь и думал, как ему остаться в Москве, он ни за что отсюда не

уедет. Ни за что! А если военком откажет еще раз, то он знает, как поступить... Запульсировала черная

тарелка настенного репродуктора. Через некоторое время из нее послышалась мелодия

"Интернационала". Виктор снял с "буржуйки" закипевший чайник и начал свою утреннюю трапезу:

ломоть серого хлеба, намазанного вареньем (осталось в банке на самом донышке), и кружка чая. По

радио передавали утреннюю сводку Совинформбюро.

* * *

Анна Семеновна наотрез отказалась покинуть оборонительные работы и ехать в эвакуацию. — Это

было бы с моей стороны преступлением, — сказала она мужу. — Я никогда бы не простила себе это

дезертирство. Когда мы здесь все закончим, я с Виктором обязательно приеду к тебе. Надеюсь, нам

найдется на заводе место... Ты же понимаешь, что я не смогу оставаться здесь, зная что ты там один,

без присмотра... А пока... — Георгий Николаевич крепко обнял жену. Некоторое время они стояли

молча, думая каждый о своем, но это "свое" было для них одним и тем же. Потом Георгий Николаевич

поцеловал ее и, резко повернувшись, широко зашагал к стоящей неподалеку машине. Анна

Семеновна долго смотрела ему вслед, скомканным носовым платочком утирая медленно ползущие по

щекам слезы.

* * *

Завод демонтировали и он несколькими эшелонами должен был эвакуироваться на восток.

Дружинин принял решение ехать с первым эшелоном. Нужно будет прямо с колес брать быка за рога,

— думал он, — на раскачку мне никто время не отпустил". Виктор оставался в Москве с ремонтными

мастерскими, которые должны были развернуться в два цеха: по производству мин и ремонту

военного снаряжения. В день отъезда Георгий Николаевич заехал домой попрощаться с Виктором.

— Прошу тебя о двух вещах — береги маму, а когда она будет уезжать, сам посади в вагон.

— Хорошо, отец. Все будет, как ты сказал.

— Ну, сынок, давай попрощаемся, — сказал Георгий Николаевич, крепко обняв Виктора...

В этот момент в прихожей раздался звонок. Виктор побежал в прихожую и открыл дверь. На

пороге стояли супруги Погосьян.

— Витя, — сказал Арменак Макарович, — мы увидели в окно Георгия Николаевича и решили

зайти.

— Проходите, проходите, — говорил Виктор, пропуская их в квартиру.

— Он еще дома?

— Дома, дома! — громко подтвердил Дружинин, узнав соседей, — заходите, заходите!

Арменак Макарович и Татьяна Михайловна зашли в столовую, вид у них был растерянный.

Георгий Николаевич усадил их на диван, сам присел рядом на стул.

— Извините за вторжение, — сказал Арменак Макарович, — но мы за советом.

— Да, да, — закивала головой Татьяна Михайловна, — именно только за советом. Мы не знаем,

как поступить...

— Нашу лабораторию, — сказал Арменак Макарович — распустили, нам выдали деньги вперед,

но... я же не могу. . сидеть сложа руки... в такое время. Вот мы и решили с Вами... посоветоваться.

— Да, да, — опять закивала головой Татьяна Михайловна. — Арменак Макарович, схватил за руку

Дружинина, — почему все так обернулось?! Как же так, Георгий Николаевич? Как же так?!

Дружинин, слушая их, задумчиво потирал подбородок и вдруг встал и решительно сказал:

— Москву они, Арменак Макарович, не возьмут, кишка тонка! А Вы поедете с моим заводом в

эвакуацию. Согласны?

Супруги растерянно переглянулись.

— Да, да, — сказал Дружинин, — без всяких... Работу Вам, Арменак Макарович, мы там найдем.

А тут сейчас Вам делать нечего. Через полчаса пришлю за Вами полуторку, грузите самое

необходимое — и на Ярославский вокзал. Там наш эшелон.

— Но... — проговорил Арменак Макарович.

— Никаких "но", — перебил его Дружинин. — На вокзал и точка!

Супруги опять растерянно переглянулись. Татьяна Михайловна спросила:

— А Гургенчик?

— А что Гургенчик? — переспросил Дружинин, — и Гургенчика для порядка возьмем. Кстати, где

он?

— Я здесь! — раздался голос Гургена. — Но я никуда не поеду!

Все повернулись в его сторону. Он стоял рядом с Виктором.

— Они должны ехать, а я останусь здесь!

Арменак Макарович вскочил с дивана:

— Что значит "останусь здесь?!", Что это значит?!

Дружинин подошел к Гургену:

— Давай выйдем на минуту.

Они вышли на кухню. Георгий Николаевич сказал:

— Гурген, будь благоразумен. Их сейчас нельзя оставлять одних, ты же видишь в каком они

состоянии.

— Но я... жду повестку из военкомата, — проговорил тихо Гурген, они об этом не знают.

— А я знаю — сказал Дружинин, — но ты должен сейчас поехать с ними, дорога долгая и трудная,

им нужна будет твоя помощь. А там, там я тебе помогу. . Обещаю!

К ним подошел Виктор.

— Но ведь он остается, — кивнул в сторону Виктора Гурген.

— Пока да, — сказал Дружинин, — но он-то остается с матерью.

— Надо ехать, Гурген, — сказал Виктор, — куда им одним? Ты же видишь. А когда довезешь их до

места, отец поможет тебе уехать. Да, пап?

— Помогу. Я понимаю, вы хотели бы вместе. Но... война, брат, диктует свои законы.

Гурген опустил голову.

— Ну, договорились? — нетерпеливо спросил Дружинин.

— Ладно, — вздохнул Гурген, — пусть будет по-вашему. Но клянусь тобой, — повернулся он к

Виктору, — я тебя найду!

— Ну вот и договорились, — облегченно вздохнул Дружинин. — А ты, — обратился он к Виктору,

— помоги им собраться. Я скоро пришлю полуторку, — и он вышел в столовую.

Арменак Макарович и Татьяна Михайловна о чем-то взволнованно негромко спорили, но, увидев

Дружинина, замолчали и посмотрели на него с тревогой и надеждой.

— Все в порядке! — сказал он, — Гурген едет с Вами. Собирайте вещи, ребята Вам помогут.

Встретимся на вокзале, водитель знает номер пути и состав. Мой вагон третий, там и располагайтесь.

Он повернулся к Виктору:

— Ну, сынок, а с тобой давай попрощаемся еще раз! Они обнялись и трижды поцеловались.

Татьяна Михайловна всхлипнула.

— Пиши, — глухо проговорил Дружинин, — а если передумаешь,.. — бронь тебе обеспечена...

Он окинул прощальным взглядом комнату, глубоко вздохнул, надвинул на лоб кепку и вышел из

квартиры.

* * *

Через несколько дней с оборонительных работ вернулась Анна Семеновна. Она стала уговаривать

сына поехать вместе с ней к отцу и там продолжить работу на заводе. Виктор упорствовал, она

настаивала. Доводы ее были такие: будем все вместе, а в такое время это очень и очень важно. Что же

касается работы, то там ее будет не меньше. Кроме того, — говорила она, — Георгию Николаевичу

необходим какой-то домашний очаг. Иначе он при своем круглосуточном бодрствовании долго не

протянет. Я ему там очень нужна.

Виктор понял, что больше морочить голову матери он не вправе и рассказал ей все, как есть.

— Меня должны скоро призвать Ну как же я могу уехать? Написал заявление в военкомат с

просьбой призвать в армию, а сам уехал. Ну подумай, мам, как это будет выглядеть! Написал и

сбежал...

Анна Семеновна долго молча смотрела на сына, потом ушла в другую комнату и прилегла на