Поколение - Николай Владимирович Курочкин
Первым крепость увидел Васильев.
— Эвон и шанец[60] Варгаевский! — обрадованно воскликнул подкормщик, указав рукою вперед.
Там, в верстах в полутора, в легкой прибрежной дымке показались уже серые стены крепостных построек и зеленый бруствер, восьмиугольником охвативший вершину возвышенной части острова недалеко от берега.
Сзади маячил бриг, который вывернул из-за мыса и все еще пытался настичь «Евлус».
Из Вардё ветерок донес тяжелый ворванный запах.
Герасимов, раздув ноздри, с удовольствием вдыхал запах, знакомый каждому помору с детства. Захотелось на промысел к Матице, на привычное дело.
Матвей оглянулся. Видимо, с брига тоже увидели крепость — корабль разворачивался на обратный курс.
Комендант крепости, утомленный дневными учениями с командой гарнизона, пил кофе. Громкий топот за дверью известил о приближении этого нескладного громилы — дежурного обер-канонира.
Попросив разрешения, тот вошел, вытянулся во фрунт.
— Имею честь доложить, господин комендант, — гаркнул обер-канонир. — Наблюдатели заметили русскую лодью. Она движется к крепости.
— Чего ей нужно здесь? — не меняя выражения лица, спросил комендант.
— Неизвестно. К тому же она без национального флага.
— Удивительные здесь дела, — пробормотал комендант, поднося к губам чашечку с кофе. — Продолжайте наблюдение и докладывайте мне.
Канонир, громыхнув ботфортами, вышел.
— Да, удивительные здесь дела, — задумчиво повторил комендант.
Всего лишь лето служит он на этом холодном, полупустынном острове на краю света, а сколько удивительного и неожиданного довелось уже увидеть ему. Так, в своей обжитой Дании, он о многом, что встретил здесь, даже и не подозревал. Эти ночи с солнцем, например! Разве может нормальный человек жить без обычных темных ночей? Комендант даже велел задрапировать темным армейским сукном окно своей спальни.
А эти дикие рыбаки из селения! Они идут в крепость, будто к соседу на хутор! А морские птицы, которые не боятся людей и гуляют во множестве по брустверам и орудиям, превращая крепость в птичий двор!
Комендант вздохнул, допил кофе и поднялся. Надел мундир, пристегнул шпагу и, сняв с гвоздя треуголку, вышел. Навстречу ему уже спешил обер-канонир.
— Лодья стала на якорь под самым берегом, — сообщил он. — Я велел приготовить орудия западного вала к бою.
Комендант подошел к наблюдателю, взял из его рук подзорную трубу, навел ее на лодью.
«Обычное промысловое судно, без военного вооружения и действительно без флага, — отметил про себя комендант. — Четверо на палубе. Кажется, машут руками, вроде приглашают… Так и есть. Интересно, чего они хотят?»
— Кто у нас понимает по-русски? — спросил комендант стоявшего за спиной обер-канонира.
— Стурсен, господин комендант. Он рыбачил здесь.
— Приготовьте шлюпку. Вы, шесть стрелков и этот… Стурсен.
Обер-канонир прищелкнул каблуками.
— Впрочем, нет, — остановил его комендант. — Я сам поеду, оставайтесь в крепости.
Разглядывая в трубу русскую лодью, комендант подумал, что небольшое событие, быть может, развлечет его хоть немного. Не помирать же от скуки в этом каменном гнезде с тридцатью пятью тупоголовыми — его гарнизоном!
Доложили о том, что шлюпка готова. Комендант приказал канониру продолжать наблюдение, а сам по узкой травянистой тропинке спустился вслед за солдатами к воде.
Несколько взмахов веслами — и шлюпка у лодьи. Сбросили веревочную лестницу с деревянными ступеньками. Комендант, а за ним и солдаты взобрались на борт.
«О-о! Темнобородый мужик приветствует нас по-английски! Наверное, шкипер», — подумал комендант.
Слушая рассказ шкипера о том, что привело лодью к крепости, комендант не в силах был сладить со своими бровями. Они сами ползли вверх — так изумлен был комендант услышанным:
— Вы и ваша команда заслуживаете высшей похвалы.
При этом он скорбно покосился на лежавшего на палубе, прикрытого куском парусины Липата.
Комендант, глядя под ноги, раздумывал, как бы отказаться от этих внезапно свалившихся на него хлопот, связанных с приемом пленных. Но понял, что отвертеться от союзнических обязанностей не удастся, и велел нарезать веревок для наручников.
Кормщик развел руками: нечем ни нарезать, ни нарубить.
Это еще больше удивило коменданта. Голыми руками взять восьмерых вооруженных военных!
Нож нашелся у бывшего рыбака Стурсена. Передавая его Герасимову, солдат похлопал его по плечу, сказал, что помнит его, видел не однажды в Вардё.
Быстро нарезали веревок. Солдаты стали по обе стороны входа в поварню с ружьями на изготовку. Развязали канаты, отбросили вымбовку, распахнули дверь. Англичанам велели выходить по одному, без оружия. Матросы, притихшие, обросшие, вылезали, сутулясь, на свет божий, несмело озирались, сильно щурясь после полутьмы. Ефрем с Иваном быстро связывали им руки. Пленных столкали к борту и, приставив к ним часовых, отправились открывать казенку.
Офицер вышел не сразу. Только после того, как его дважды окликнули, он, стараясь сохранять достоинство, неторопливо поднялся по трапу, переступил порожек капа. Герасимов заметил, что офицер заметно осунулся, как-то почернел даже.
Англичанин огляделся, увидел шанец, солдат-датчан и поскучнел. Он вздохнул, отстегнул шпагу, снял с пояса кортик, глянул искоса на Герасимова, протянул ему и тихо произнес:
— Я проиграл.
Офицеру тоже связали руки.
Герасимов шагнул в дверь своей казенки, бросил трофеи на сундук, к валявшемуся там британскому флагу. Оглядевшись, он позвал Климку, сунул ему в руки баул.
— Сослужи последнюю службу начальнику аглицкому, — устало проговорил он. — Отдай ему, чужого нам не надобно.
Матвей снял со стены план Лондона и устья Темзы, присовокупил их к трофеям. В казенку вошел, пригнувшись под притолокой, комендант, спросил, надо ли документально оформлять передачу пленных. Герасимов подумал, достал из поставца склянку чернил и перо, положил на стол лист бумаги:
— Пиши. Все как есть. А то поди докажи потом.
Когда с бумагой было закончено, англичан препроводили в шлюпку. Туда же покидали ружья, вынесенные из поварни.
Комендант повернулся к Герасимову, взял под козырек и полез через борт в шлюпку, бормоча:
— Удивительные здесь дела!..
ЭПИЛОГ
Минуло двенадцать лет.
В кабинете капитан-командора архангельского адмиралтейства сидели за узким по-морскому столом двое: сам капитан-командор и прибывший из Петербурга с задачей подготовки очередной гидрографической экспедиции к Новой Земле капитан-лейтенант корпуса морских гидрографов Федор Петрович Литке.
Они уже обсудили ряд важных вопросов, касающихся снаряжения экспедиционного судна — брига «Новая Земля».
— Еще писал я к вам с просьбою о приискании кормщика опытного, знакомого с Новою Землею, дабы пригласить его проводником, — напомнил Литке капитан-командору.
— Исполнили, — наклонил голову капитан-командор.
Он пододвинул к себе шкатулку резной кости, извлек сложенный вдвое листок бумаги, раскрыв, пробежал глазами.
— Можем рекомендовать нескольких. Но прежде всех — кормщика из Колы Матвея Герасимова.
— Чем же взял он среди
