Крещенские морозы [сборник 1980, худож. M. Е. Новиков] - Владимир Дмитриевич Ляленков
9
Любовные дела — темные дела. Первой сообщила о своей любви Валентина сестре.
— Он на Печорина похож, Аленушка, — говорила она, когда призналась, что Пушков предлагает ей выйти за него, и сестры закрылись в спальне Мильковских.
— Слушай, давно вы встречаетесь? — спрашивала Алена.
— С выпускного вечера. Только днем. На третьей яме. Он каждый день приходит туда. — И Валентина расплакалась.
— Да очень нравится он тебе?
— Ах, Алька, милая моя, так нравится, но я боюсь его! Понимаешь? — говорила Валентина, всхлипывая. — Какой он умный, Аленушка! Я даже боюсь на него смотреть… Он медицинский институт закончил, работал врачом, а теперь в милицию пошел, представляешь?
Старшая сестра успокоила младшую. Сказала — раз уж боится его, то это для начала и хорошо. Боязнь скоро пройдет, ничего страшного в нем нет. Так со всеми бывает. Но со слов сестры Алена толком не поняла, кто же такой этот Пушков. Сказала ей, чтоб она подождала с окончательным ответом недельку-другую.
— Ты не реви, дура, — сказала Алена, — может, тут твое счастье…
Сарафанное радио всегда действовало в городе безотказно. Теперь же, когда из конторы можно позвонить в Курск, Воронеж и даже в Москву, навести справки о Пушкове не составило особенного труда. Стало известно: родители Пушкова живут в Курске, отец работает директором завода, мать — врач. Сам Пушков тоже закончил медицинский институт. Проработал в больнице два года, но потом жулики в поезде убили его младшего брата, когда тот ехал на каникулы из Москвы домой. Убийство так подействовало на старшего брата, что он пошел служить в милицию. Шесть месяцев учился на милицейских курсах. В этот город сам напросился. Потому что здесь хоть маленькая железнодорожная станция, но узловая. Он мечтает изучить район, а потом его переведут в область. И будет он командовать линейной милицией нескольких железнодорожных веток.
В августе праздновали свадьбу. Степан был на свадьбе тамадой. Справляли свадьбу на Чумаковской в доме Черных. Почти вся улица три дня гуляла, хотя молодые на второй же день уехали в область к родителям Пушкова. От них съездили в Ленинград и Ригу, где жили и работали товарищи Пушкова по институту. Молодым дали просторную квартиру в старом доме рядом с техникумом.
В здании техникума до революции было дворянское собрание, а в соседнем доме — гостиница. Ее потом перестроили под жилой дом.
Из Риги пришли Пушковым четыре контейнера с мебелью и со всякой одеждой. Валентина была вся в домашних хлопотах. Помогала ей Елена. То и дело они призывали Степана передвигать мебель, потому что Пушкову было некогда. Часто среди ночи или под утро за ним приходила машина, и он уезжал к месту какого-нибудь происшествия.
Валентина благоговела перед мужем. Даже сестре не признавалась, что обращается до сих пор к нему на «вы». В минуты любви, обнимая мужа, она шептала: «Вы славный мой, вы хороший мой…»
Пушков смеялся, просил говорить ему «ты». Про себя она твердила: «ты, ты, ты», а вслух произносила: «вы!», и оба смеялись.
В совершенной темноте Пушков не мог спать. Он говорил, такое произошло с ним после убийства брата. И по ночам спальню их освещало мягким светом голубенькое бра. Когда муж засыпал, Валентина тихонько приподнималась, подолгу любовалась им. И то, что он похож на Печорина, в которого она была давно влюблена, не выходило у нее из головы.
В ту пору мода на короткие юбки и платья только-только просачивалась в район. Валентина первая поразила и восхитила город. Как раз стояла золотая осень. Сады и огороды убрали. День был солнечный. Часов в шесть, когда улицы города особенно оживлены, Валентина прошлась, заглядывая в магазины, в вязаном платье в обтяжку и очень коротеньком, в туфлях на высоких каблучках. На левом плече висела сумочка, в руке был складной зонтик.
И старые и молодые оглядывались на нее. И какая-то женщина повторила слова Степана, проводив взглядом Валентину:
— Господи, настоящие анютины глазки!
Потом Валентина появилась в городе в брючном костюме кремового цвета. Только вместо пиджака на ней было нечто похожее на мужскую жилетку, поясок голой спины и пупок были видны. Но так она была хороша, что даже завистницы с восхищением смотрели на нее. На мальчишек она тоже произвела впечатление своей внешностью. И они долго не давали ей покоя, кричали, кривляясь, вслед:
Жених и невеста
Облопались теста!
Тесто засохло,
Невеста сдохла!
10
Отправляясь на занятия в техникум, Валентина одевалась скромнее. Первый месяц она аккуратно посещала занятия, но потом погода испортилась, начались дожди с холодными ветрами. Валентина стала пропускать вначале лекции, потом и практические занятия. Позже вошло в привычку: когда муж чуть свет уезжал из дому, она ложилась в постель, спала часик-полтора. Потом подолгу сидела перед зеркалом. Читала в постели какую-нибудь книгу. Звонила на работу сестре, справлялась, как у нее дела. Опять читала, и время летело незаметно. От мужа тщательно скрывала, что пропускает занятия. Старосте группы говорила, что болела голова. Или:
— Ах, Леша, опять суматоха ночью была: представляешь, часов в пять примчались к Александру Ивановичу на машине, — он же и дома принимает своих работников, — что-то случилось на станции. Ты не слышал?.. Представляешь? С ума можно сойти!
Староста верил ей, не помечал в журнале пропуски. Влюбленные в нее Володька Гридасов и Шумаков Юра дулись. Шумаков не выдержал. В декабре забрал документы, уехал в Воронеж учиться. Гридасов остался. Долговязый и видом угрюмый, Гридасов учился хорошо. Он вычертил все чертежи за нее за первый семестр. Валентина только расписалась на них и сдала. Такие ухаживания она принимала с благосклонностью. Но перед Новым годом получила вдруг по почте письмо от Гридасова. Володька просил свидания с ней. Назначил место и время. Пушков накануне уехал, Володька просил, чтоб она пришла в полночь к мосту. Она испугалась, порвала письмо. Сожгла клочки в печке, оделась и побежала в техникум. Между лекциями увела Володьку в спортзал, набросилась на него:
— Как тебе не стыдно?! — кричала она. — Как ты смеешь мне писать домой такие письма? Ты что выдумал? Ты понимаешь, что это бесстыдство с твоей стороны? — Она долго кричала. Побледневший Володька спокойно слушал. И вдруг со злобой произнес:
— Ну, мы же целовались с тобой, когда к выпускным готовились? Что ты тогда говорила мне? — Он усмехнулся.
Она покраснела от негодования. Да, целовались, но уж она давно забыла об этом!
— Слушай, Гридасов, — с ненавистью прошептала Валентина, — я тебя видеть
