Владимир Курочкин - Избранное (сборник)
– Не нужно смотреть.
– Простите! Я, право, случайно это сделал, – извинился он.
Некоторое время Владислав внимательно разглядывал сидящего напротив него мужчину, тот спал. Во сне у него отпадала нижняя губа. Он просыпался, подбирал губу, оглядывал всех и опять засыпал: губа отпадала. Владислав еле сдерживался от смеха. С мужчины взгляд его скользнул на соседей и, описав дугу, попал снова в синюю тетрадку.
– Если вас так интересует, – сказала девушка, – это роль. Я учу роль.
– Она, наверное, очень трудная? – спросил Владислав.
– Нет, она маленькая, но интересная.
– Нужно иметь хорошую память, чтобы все это запомнить?
– Нет, это легко. Труднее ее понять.
– Да?
– Например, вот: Ксения говорит…
– Вас зовут Ксения?
– Нет, Ирина. Это по роли я Ксения.
– А!
– Так вот, она должна сказать: «Зачем вы нарвали фиалок? Я не возьму их!»
– Так.
– И вот я пока не знаю еще, как мне их, эти слова, произносить: быстро или с паузой.
– По-моему, быстро.
– Вы думаете?
– Да. Так лучше.
– Попробую на репетиции.
– А в каком это театре?
– Это в кружке при Дорогомиловском заводе.
– Да это мой завод!
– Интересно. Я тоже там работаю, в инструментальном цехе.
Они весело посмотрели друг на друга. Поезд остановился. Это была конечная остановка. Владислав и Ирина вышли из метро на улицу.
– А вы зачем так поздно на завод? – спросила она.
– Мне нужно в редакцию. Я там работаю, – ответил Владислав.
– А!
Они шли по многолюдной улице. Прохожие почти все время разъединяли их. Владислав тревожился, что его спутница исчезнет в этом потоке людей. Он даже хотел взять ее за рукав, но стеснялся. Наконец вышли на более свободное место и пошли быстрее. Владислав увидел женщину в зеленой косынке, из-под которой выбивались волосы. Она стояла на краю тротуара и держала в руках маленькую корзиночку с фиалками. Продавщица цветов сказала Владиславу:
– Не купите ли фиалочек?
– Одну минуточку, – сказал Владислав, дотрагиваясь до локтя Ирины.
Он полез за деньгами и вспомнил, что у него в кармане только рубль – на вечерний чай. Но он отдал его женщине и взял из корзинки пучок цветов. Они пошли дальше, и Владислав протянул фиалки Ирине.
– Прошу вас, – сказал он.
– Зачем вы купили фиалки? Я не возьму их! – ответила она. И похоже было, что это уже не разучивание роли.
– Вот теперь я вижу – это надо говорить с паузой, – пошутил Владислав.
– Видите, как это обманчиво. То быстро, то с паузой. Я теперь уж совсем не знаю, как мне произносить эти слова на сцене.
– С паузой лучше!
– Почему?
– Потому что во время паузы я сумел вложить вам в руку букетик.
– Хитрец! Но я все равно возьму половину букетика.
– Хорошо.
– Спасибо и до свидания. Я уже пришла.
Она махнула ему рукой и быстро вбежала в заводской клуб, а он смотрел ей вслед и нюхал фиалки.
Брови его удивленно приподнимались. Не спросила даже имени и фамилии! Вот так всегда девушки проходили мимо него, не узнав даже имени. Такова судьба! Но Владислав через три дня вечером отправился в клуб.
– Это вы! – сказала Ирина, увидев его. – Что же так поздно? Мы уже кончили.
Владислав улыбнулся и хотел сказать, что он специально и пришел поздно, чтобы проводить ее домой. Но ничего не сказал, и улыбка вышла кислой.
Высокий черноглазый парень с шелковым галстуком, раскрашенным анилиновыми красками, обратился к Ирине:
– Рина, пойдемте скорей! Мы запоздаем на трамвай.
«Какая безвкусица, – подумал Владислав, – галстук раскрашен полосами всех цветов». После этого случая он написал Ирине письмо. Носил его в кармане весь день и вечером пошел в клуб. Вечер был ветреный, и в клубе господствовали сквозняки. Ирину нашел в комнате духового оркестра. Там стоял шкаф для хранения театрального имущества. Ирина прятала парики в этот шкаф.
– Вот вам письмо, – сказал Владислав.
– От кого? – спросила она.
– А вот вы прочтете!
– Ладно.
Ирина протянула руку за письмом и уронила на пол рыжий парик. Тогда она положила письмо на подоконник и нагнулась за париком, но в это время распахнули дверь. Порыв ветра сбросил письмо в открытое окно. Владислав бросился за ним, но ветер уже унес письмо неизвестно куда.
– Вот видите, если бы вы были бы любезны, вы нагнулись бы и подняли бы парик, письмо бы и не улетело, – сказала Ирина, краснея и путаясь в словах.
– Я в этом виноват… один я, – Владислав готов был за все нести ответ.
– А что было в письме? – Ирина уже меняла гнев на милость.
– В письме? – Владислав теперь не сказал бы этого, если бы даже ему угрожала смерть. – А там я излагал свои некоторые взгляды… взгляды на театр.
– Вот как? Это очень интересно. Может быть вы расскажете на словах?
– Охотно.
Этот вечер они провели вместе. Владислав долго и пространно говорил о театре. Ирина слушала его. Потом они расстались. Владислав же готов был говорить с Ириной всю ночь до рассвета и еще день, и вторую ночь.
Они и другие вечера потом проводили вместе. Как-то раз осенью поехали за город собирать красные листья. Собрали листья в маленькие мешочки, вечером пришли на станцию. Поезд только что ушел, и на станции совсем не было народа. Владислав и Ирина сели на скамейку под деревом. Было тихо. Вдалеке светился электрический фонарь. Свет путался в ветвях и листьях дерева. Скамейка стояла в глубокой тени.
– Ночи теперь совсем стали темные, – сказал Владислав.
– Да, – вздохнула Ирина.
– Ты жалеешь?
– А мне-то что?
– Что же ты вздыхаешь?
– О другом.
– О чем же? – Владислав коснулся щекой головы Ирины.
– Мало собрали листьев.
– Вот тебе и раз! Пойдем тогда еще наберем?
– Нет. Ночи теперь стали темные.
Владислав засмеялся и поцеловал Ирину в волосы около уха. Она отдернула голову.
– Это нельзя, – сказала она.
– Почему? – спросил он.
– Ночи теперь темные; и я не вижу, с каким ты сердцем это делаешь.
– Вот привязалась к слову! Хочешь при свете поцелую?
– Нас оштрафуют, и мы не попадем на поезд.
Но он поцеловал ее опять в волосы, и в щеку, и в губы. Потом пришел электропоезд.
– А ты не взял билета! – ахнула Ирина.
– Верно. Забыл, – спохватился Владислав.
– Это ты нарочно.
– Да нет же!
– Удивительно, как быстро люди теряют голову.
Они остались дожидаться следующего поезда. Потом приехали в город. Через несколько дней красные листья засохли. А Владислава начали мучить сомнения. Проходила зима. Владислав и Ирина виделись часто. Но все еще ему казалось, что их знакомство так же легко разрушимо, как и отношения многих ребят и девушек, которых ему приходилось наблюдать в заводском клубе.
И вот снова весна. Опять на улицах все покупали фиалки. Владислав пригласил Ирину к себе.
Она бывала уже у него и всегда рылась в его объемистых папках, рассматривала рисунки, перебирала их и пыталась раскладывать по какому-то своему порядку. Но потом уставала, потому что акварелей было очень много, и оставляла все по-старому. Однажды Владислав отметил годовщину их встречи. Он купил несколько букетиков фиалок и набросал их в синюю фарфоровую чашу с водой. Цветы плавали в воде, и от них шел запах. Несколько фиалок утонуло. В комнате было открыто окно, и шум вечерней столицы долетал до пятого этажа. Они сидели на диване. На улице кто-то закричал. Владислав встал, подошел к окну и высунулся наружу.
– Ты упадешь! – сказала Ирина. – Иди сюда.
– Сейчас, – ответил он.
Потом подошел и сказал:
– В городе иногда возникают нелепые и суматошные крики.
– Они везде бывают. Садись!
Владислав сел. Они поцеловались. Ирина сказала:
– У тебя в комнате очень резкий свет.
– Я занавешу лампочку, – сказал Владислав и взял красную тряпку.
– Красным не надо.
– Тогда синим?
– И синим тоже.
Он потушил свет. Был ясно виден светлый прямоугольник окна. В нем мигало прозрачное ночное небо, освещенное огнями столицы. С дивана упал туфель Ирины. Они оба молчали.
Через некоторое время за стеной пробили часы. Владислав сказал:
– Может быть, закрыть окно? Стало свежо?
– Нет, я хочу слушать шум улицы.
– Ну, я тебя прикрою пледом.
– Как пахнут фиалки!
– Да, но они, наверное, уже все утонули.
– А много ли времени?
– Уже поздно.
– Ты проводи меня тогда.
– Может, останешься?
– Нет, будет ругаться тетка.
– Ну, хорошо!
Владислав проводил ее и возвращался по городу один. Все спали, а он шел счастливый и гордый.
Через некоторое время Ирина уехала отдыхать. А потом и он уехал. Трудно было даже переписываться. И его мучила неуверенность. Так чередовались приливы и отливы счастья. Наступила зима: они могли встречаться в клубе, Ирина несколько раз бывала у Владислава в гостях. А затем цеху, где Ирина работала обмотчицей, дали срочное задание. У Владислава тоже прибавилось дела. Они не виделись. Владиславу счастье тогда казалось мифической жар-птицей, которая бывает только в сказках.
