Корзина спелой вишни - Фазу Гамзатовна Алиева
— Сможем! — сказал один Мирза.
— Еще как сможем! Рабочая сила у нас есть, — тут Парзилат ободряюще подмигнула ребятам. — Было бы только желание.
Мирза не сводил глаз со своей нечаянной жены. Какая девушка досталась ему! Это же не девушка — огонь! А умница! Как она все сразу расставила по своим местам. И кто бы мог подумать, что все так обернется. Вот что значит женщина в доме!
А Парзилат, ободренная страстным взглядом мужа, уже распределяла роли:
— Ты, Гамид, как старший, будешь ответственный за своих братьев. Следи, чтобы они мыли ноги, стригли ногти, стирали свои носки… Наби у нас будет следить за чистотой, назначать дежурства. Махач — следить за младшими братьями. А Мирза… — тут Парзилат сделала очень серьезное лицо и строго продолжала: — Будет отвечать за самое главное — за свет и зелень. Он посадит во дворе плодовые деревья и всюду — в сарае, в хлеве, на веранде проведет электричество. А то у этого «излучающего свет» в собственном доме сплошная тьма: то лампочка перегорела, то выключатель испорчен.
Когда Парзилат кончила свою речь и уже захотела отпустить ребят, раздался тонкий голосок самого младшего брата:
— А что будет делать дада?
— Ой, — закричали все сразу. Решено было немедленно исправить эту ошибку и обязать Хапиза отремонтировать собственный дом.
Настало время обеда, и на закопченных стенах веранды вовсю хозяйничало солнце. Хапиз очень удивился, застав всю семью в сборе. С тех пор как он стал вдовцом, он не помнил такого случая.
«Вот что значит женщина в доме», — подумал он так же, как и сын. Он быстро умылся, снял рабочую одежду и подсел к столу, чувствуя себя помолодевшим и легким.
— О чем был спор? — весело спросил он, оглядывая разгоряченные лица сыновей.
И тут же ему пришлось заткнуть уши, потому что ребята наперебой загалдели, зашумели…
Но Парзилат, постучав ложкой о стол, угомонила их.
— Дада, — обратилась она к Хапизу, — мы распределили между собой наши обязанности по дому. На твою долю тоже кое-что досталось. Ты должен а) покрыть крышу железом, б) вставить выбитые рамы, в) сделать дощатые полы. Ну и другие мелочи… Работу будет принимать домашняя комиссия. Начинать с завтрашнего утра.
— Вах, вах, — всплеснул руками Хапиз, — вот так дела! — А про себя подумал, уже не совсем одобрительно: «Вот что значит женщина в доме».
— Я вообще-то не против, — сказал он раздумчиво. — Но раньше чем через две недели не смогу. В этом месяце хозяин, у которого я работаю, женит сына. Неудобно же привести невесту в незаконченный дом.
— Ах так, — подбоченилась Парзилат. — Чужой сын женится, и дом надо закончить. А свой уже женился, так пусть жена спотыкается на каждом шагу, пусть ей на голову течет с потолка, если даже на крыше намочит воробей.
Что возразишь против такого довода? Особенно когда на тебя выжидательно смотрят темные, как черносливины, глаза твоих сыновей. Согласишься — вспыхнут таким огнем, что даже солнце не сравнится с ним. Откажешься — насупятся, оттолкнут как чужого. И Хапиз, вздохнув, сдался.
Наутро в доме Хапиза стучали молотки, визжали пилы, сыпалась известка… Из широко распахнутых ворот — ведрами, тазами, мисками — выносили мусор. Соседи недоумевали, глядя на это светопреставление. Но больше всего их удивляло, почему из ворот выходят сразу два Махача. Неужели у Хапиза были близнецы? «Эта Парзилат прямо комиссар, а не девушка, — говорили они, — заставила работать целый отряд мальчишек». И непонятно было, то ли они осуждают Парзилат, то ли довольны ею. Конечно, со стороны все это выглядело шумной веселой игрой. И никто не знал, сколько сил, хитрости и ловкости пришлось употребить Парзилат, чтобы «решение того собрания» воплотилось в дело.
Десять дней — срок незначительный, даже для истории семьи. Но случается, что и десять дней вмещают в себя столько, сколько год. На одиннадцатый день Парзилат должна была выйти на работу. И тут обнаружилось, что ей не в чем выйти в поле. В самом деле, не могла же звеньевая заявиться в мальчишеской одежде Махача. Да и наряд невесты явно не подходил. А мать так и не принесла ей одежду.
Не такая Майсарат женщина, чтобы запросто, без поклона зятя прийти к нему в дом. Пусть пригласят, окажут уважение, да еще спасибо скажут, что вырастила для них такую дочь.
Доходило и до Хапиза недовольство Майсарат. Мол, обижается, что свадьбу справили на скорую руку, словно дочь ее брошенная жена или вдова, что дом полон детьми, как казан хинкалом, что не получила она подарков от родителей жениха.
Соседки, конечно, судачили об этом по-своему.
— Видели, как Майсарат поднимает цену себе и дочери. Делает вид, что дочь была нарасхват. А сама танцует от радости, — сообщала одна соседка на ушко другой.
— Так для нее лучше. И дочку возвысит, и гостям, что придут поздравить, можно не выкладывать не только халвы, но и прокисшей кураги, — отвечала другая.
Хапиз не спешил отвечать сплетникам, которые, сгустив краски, доносили до него недовольство Майсарат. Недаром он слыл в ауле человеком рассудительным и справедливым. Умел он трезво оценить обстановку и, не давая воли чувству, поставить себя на место другого человека. «Пожалуй, она права, — думал он, — Дом действительно полон детьми. Что она, бедняжка, у нас видит, кроме работы да заботы. В первый же день сняла наряд невесты и, засучив рукава, принялась за уборку. Да я бы и сам обиделся, будь я на месте Майсарат. Увели единственную дочь…»
Хапиз не забывал о том, что, если люди будут говорить, что жена его старшего сына была плохо принята в доме, а он сам так холоден к ее родителям, и аульчане взвесят все это, тогда другим его сыновьям будет трудно найти хорошую жену.
И потому он во всем поддерживал Парзилат и старался угодить ей, хотя подчас то беспокойство, которое она внесла в дом, раздражало его.
Давно уже в ауле привыкли к тому, что в дом Хапиза вошла женщина и все перевернула вверх дном. Давно уже Хапиз, сыграв как бы вторую свадьбу в обновленном доме, пригласил
