Николай Богданов - Партия свободных ребят
А на третий — Иван свиньям картошки вареной из кухни несет.
— Да что они, в честь чего? — удивляется народ.
— А в счет образования Гараськи — дохлого карася.
Пока он в школе занимается, азы-буки учит, они за него отдежуривают. Должность его батрацкую справляют, — говорит Никишка и снова: — Ха-ха-ха!
— Ну и как, стараются?
— Не нахвалюсь, удалые работнички!
Рассказали об этом учительнице. Она пожала плечами и сказала словно про себя:
— Ну и пусть, посмотрим, кто будет смеяться последним.
Ведь это не сами по себе ребята на кулака батрачат, а по решению пионерского отряда. И вот почему. Когда Гараську в пионеры принимали, о его батрачестве как-то и не подумали. Ну приняли, и ладно. Выберет батрачонок свободную минутку и прибежит. Со всеми вместе под барабан пошагает, в дудку подудит. И снова — красный галстук в карман и на кулака батрачить.
А вожатая говорит — так нельзя. Пусть Герасим всегда галстук носит, пусть кулак знает, что он пионер, и тронуть его не смеет!
Ладно, с этим согласились. И кулак не возражал, пускай на шее у батрачонка красная полоска болтается, ежели не боится, что быка раздразнит. Ему-то что, лишь бы работал, не ленился.
Но когда все пионеры в школу пошли, тут встал вопрос: а как же с Гараськой? Кулак его не пускает. «Мне, — говорит, — такой батрак не нужен. Я, что ли, за него буду его должность справлять? Или работа, или ученье, что-нибудь одно. Желаете сироту учить, пожалуйста, забирайте его совсем. Только вот кто его будет кормить?»
А не учиться Гараське тоже неправильно. Если все пионеры учатся, ни один не должен оставаться за бортом! Не годится. По-пионерски — один за всех, все за одного.
Долго обсуждали этот вопрос на сборе отряда и, наконец, догадались, что нужно сделать. Распределить батрацкие обязанности на всех пионеров. Каждому исполнять его должность по очереди, пока Гарась в школе.
Ведь если каждый пропустит в месяц один день, это не страшно, наверстает. А зато Гарась будет учиться без пропусков. Как учительница на это согласится?
Усмехнулась Анна Ивановна, выслушав такое предложение, и сказала:
— Я, как ваша вожатая, уговорю вашу учительницу.
Вот так и начали батрачить всем отрядом на кулака.
Конечно, обидно, когда он смеется. Гараське даже перед товарищами неловко.
— Стыдно мне, Анна Ивановна, я тут за партой сижу, чистое писание вывожу, а ребята за меня мучаются.
— Ничего — хорошо учись, это главное, и тогда тебе ни перед кем не будет стыдно.
И Гарась старался изо всех сил. Ведь он знал: потому-то и учится, что другие за него работают.
И ребята не обижались. А когда учительница хвалила его за успехи, они очень гордились. И сознавали, что их партия сильна — захотела батрачонка учить, и учит!
Зима как не зима
Ну и зима в этом году наступила в Метелкине! Всем зимушкам зима. Закрутила, завертела такими метелями, каких и не видывали.
Прежде, бывало, как завалит избушки сугробами, как переметет все стежки-дорожки, так и замрет вся жизнь на селе. Лишь кое-где огоньки светятся. Девки, бабы лен прядут, из кудели нитки сучат. В иных домах постукивают деревянные станки, на которых холстины ткут.
От скуки парни по посиделкам шатаются, в карты играют, самогон пьют, дурные песни поют. А ребятишкам податься некуда. Тоска-тощища. С посиделок их гонят, в карты играть не принимают. Единственное удовольствие — на салазках покататься да нырки, выструганные из палок, по санным колеям пускать. Вот и все.
А в эту зиму зажили ребята веселей всех. Чуть выпал снег, давай из него громадные шары катать, крепости строить.
А потом воевать — снежные крепости брать. И не только в пешем строю, даже в конном. Должен разогнаться богатырь и на полном скаку через снежную стенку в крепость влететь. А стража должна его не пропускать, снежками забрасывать.
Никогда не знали в Метелкине такой игры. Анна Ивановна подсказала. Она в Сибири за Байкалом такую видывала.
Тут даже взрослые парни мальчишкам позавидовали и штурмовали крепость в каждый праздник. Все село собиралось посмотреть — какой же богатырь сверзится, какой влетит? Оказалось, это не так просто. Ну кто ни нацелится — все не получается. Сережка однажды в крепость влетел, только без коня. Конь уперся, а он через гриву, через голову — вверх тормашками. Вот смеху было.
Попытался Матвей Алдохин похвалиться. Засел на жеребца, разогнался конь на дыбки и как махнет через снежную стену. А Матвей Алдохин с него да в девичью толпу — ух!
И Анна Ивановна поймала его коня, оседлала да с разбегу и послала еще раз на снежную стенку. От удивления, что девка на коне, в нее даже позабыли снежки бросать.
И всем на диво конь перелетел снежную стенку, как птица. Только вершинку задними копытами сшиб. Да шапка с учительницы прочь отлетела. А сама она на коне в крепость перенеслась и смеется, рассыпав по плечам кудри.
— Ну, чисто Иван-царевич! — восхитились бабы.
— Вот какова наша вожатая! — возгордились ребята.
И всюду за ней. Только бровью поведет, они уже знают, что делать.
К новому году оборудовали на пруду у кузницы круглый каток. Понаделали деревянные коньки с подрезами из железок и давай крутить вензеля. И вожатая с ними. У нее коньки — снегурочки. Сами фигурки на льду выделывают.
Явился на таких же Толька-попович. И ничего, не прогнала его. Даже под ручку с ним прокатилась. Только фигурять он не мог. Как шлепнется, так на льду вмятина, и мальчишки кричат:
— Смотри-ка, сало! Поповское сало отпечаталось!
— Давай сковороду — жарь блины!
Учительница ребятам погрозила, чтобы не смеялись над толстяком, пусть больше катается, похудеть ему надо.
А на масленицу вморозили в середину пруда столб, на него надели старое колесо, а к колесу привязали две длинные жерди крест-накрест. И к концу каждой жердины — салазки. Устроили бешеную карусель. Ну давай, садись, держись, кто дольше удержится!
Как впрягутся ребята в колесо, как раскрутят, так тебя словно какая колдовская сила поднимет, свернет в охапку и в сугроб закинет. На десятом круге обязательно все слетали.
А учительница смеется и объясняет:
— Это центробежная сила действует.
Однажды она с Кочетковым поспорила, кто дольше удержится. И как ни держался Иван — первым слетел.
А она на двенадцатом кругу — за ним. И в один сугроб.
Ничего. Шапка с нее прочь, валенки прочь.
Ребятишки ее валенки разыскивают. Иван на руках несет в кузницу погреться. Там пламя так и пышет, в ее глазах отсвечивает. Кузнец Агей по красному железу бьет и приговаривает:
Ох ты, пламенна душа,Озорна, да хороша!
А парни-женихи с посиделок ушли, вокруг вьются:
— Анна Ивановна, прокатись со мной!
— Анна Ивановна, обучи на коньках фигурять!
Некогда стало в карты играть. Не к чему стало самогон пить, и без того весело.
— Ну, братцы, нынешняя зима как и не зима!
— И откуда к нам такую ласточку занесло?
— Из южных краев, говорят. Ишь черная, как цыганка.
А завистливые бабоньки свою песню поют: — Ой, погодите, она вам зимой весну сделает! Околдует, как дураков, да улетит!
Когда кулаку тошно
И вот наступила масленица. Веселое время, когда в деревнях блины едят, брагой запивают. И солнце в небе сияет, как блин. И снега белые оседают, тают, как сметана.
И дороги темнеют, маслятся, как подмазанные масленым помазком.
Шум, гомон на улицах. Допоздна не расходится народ.
Запрягают коней, сажают детвору, баб, девок в пестрых платках и катаются вперегонки по улицам. Колокольчики звенят, бубенчики гремят. Гармошки наигрывают.
Любуется на катающихся народ, допоздна не расходится.
А закатится красное солнце за белые снега, зажигают люди костры масленицу провожать.
Жгут соломенные чучела на перекрестках дорог. Выходят со смоляными факелами за околицу — «оттаивать» ее, соскучилась за зиму под сугробами, давно не отворялась околица.
И учительница везде с народом. Не отказывается, когда на блины позовут. Шутит, смеется, чудные слова говорит:
— А знаете, что мы с вами делаем, отправляя блин в рот? Пожираем солнце! Ведь блин — это древнеязыческий символ солнца. И славяне его пожирали, чтобы набраться к весне солнечных сил, а не просто так!
И вот однажды зазвали ее Алдохины. Блины у них замечательные. На пшенной каше с толоконной приправкой. И толсты и прозрачны, как кружево.
Такому блину душа радуется.
Ест учительница блины, а сама все в окошко поглядывает. И вдруг на улице шум, гам, вбегают в избу Гришка, Васька, Мишка с ревом:
— Батяня, тебя ребята жгут!
За ними соседка:
— Силан, тебя пионеры палят!!
