Валентин Катаев - Повелитель железа (сборник)
Едва только Рамашандра легко стукнул в дверь домика, где жила Шандромуки, как дверь распахнулась и две тонких, смуглых руки обвили шею Рамашандры.
— Рамашандра! Я так беспокоилась за тебя.
С этими словами Шандромуки нежно поцеловала Рамашандру в лоб.
Они вошли в дом.
— Ну, дорогая девочка, на этот раз ты беспокоилась не без некоторых оснований.
И Рамашандра в коротких словах рассказал своей невесте о всех приключениях, пережитых им за последние два дня.
— Надеюсь, что ты больше не будешь подвергать себя опасности, — воскликнула Шандромуки, когда он кончил свой рассказ.
Лицо Рамашандры стало серьезным. Он взял обеими руками ее голову и нежно заглянул, в ее большие черные глаза.
— Любовь моя. Запомни раз и навсегда, что до тех пор, пока мне не удастся окончательно уничтожить произвол и насилие богатых над бедными, я не прекращу своей работы. Ты ведь это хорошо знаешь. Но сегодня до вечера я даю тебе слово не подвергаться никаким опасностям…
Рамашандра замолчал и с улыбкой прибавил:
— Если, конечно, не считать опасностью целовать твои милые руки и глаза.
Прелестное лицо Шандромуки покрылось смуглым румянцем стыда и счастья. И она спрятала его на груди у Рамашандры. И до вечера Рамашандра рассказывал своей возлюбленной чудесные легенды о белом человеке, который отдал свою жизнь за счастье угнетенных. Имя того человека было — Ленин.
Тем временем «Акционерное общество по распространению рюмок для еды яиц всмятку» не дремало.
Глава десятая
Племянник Шерлока Холмса
Кто из читателей не слыхал имени великого английского сыщика Шерлока Холмса?
Я не сомневаюсь, что его слышали многие.
Это имя известно всем, хоть немного знакомым с английской литературой по увлекательным произведениям Конан-Дойля.
Многие из читателей держатся совершенно лишенного оснований мнения, что Шерлок Холмс на самом деле не существовал и что эта поистине непревзойденная фигура великого криминалиста ни более ни менее как фантазия маститого писателя.
Спешу разуверить.
Шерлок Холмс действительно жил в Лондоне на Бейкер-стрит и действительно совершал чудеса сыска.
Доказательством может служить мой роман, в котором с этой же главы начинает действовать знаменитый сыщик Стэнли Холмс — племянник великого Шерлока.
Но прежде чем ввести в роман эту интересную во всех отношениях фигуру, я хочу познакомить читателя с обстоятельствами, сопровождавшими появление на свет Стэнли Холмса.
Положительный читатель готов мне задать весьма разумный вопрос: как у Шерлока Холмса мог быть племянник, когда его единственный брат Майкрофт Холмс был застарелым, женоненавистником и одним из ревностных членов клуба холостяков? Постараюсь ответить на этот вопрос как можно подробнее.
В один прекрасный вечер, когда Шерлок Холмс сидел в своей холостой квартире на Бейкер-стрит и рылся в архиве, отыскивая интересующую его заметку, раздался пронзительный звонок.
— По резкости звонка можно судить, что у дверей стоит какой-то в высшей степени взволнованный джентльмен, — предположил Холмс, пока экономка, почтенная мисс Гудзон, открывала дверь.
Раздались тяжелые, поспешные шаги, и в комнату ввалился брат Шерлока, Майкрофт Холмс. Он, не здороваясь, повалился в кресло и закрыл лицо руками.
— Что с вами, Майкрофт? Говорите, прошу вас. Я вижу, что с вами случилось какое-то большое несчастье, — спросил Холмс, — я предполагаю, что только какое-то очень важное событие могло привести вас ко мне в столь поздний час.
Майкрофт тихо застонал с такой неподдельной тоской, что даже видавший виды Шерлок Холмс побледнел:
— Говорите же, говорите! — повторил он.
Майкрофт тяжело соскочил с кресла и, задыхаясь, забегал по кабинету.
— Это… это… ужасно… — забормотал он, — я не перенесу этого.
Шерлок не более минуты смотрел на своего брата.
Потом он улыбнулся краем губ и сказал:
— Садитесь, Майкрофт, и постарайтесь успокоиться. Ваше несчастье не так ужасно. Ребенка можно будет отдать в приют или какой-нибудь почтенной женщине на воспитание.
— Откуда вы знаете, что мне подкинули ребенка?! — закричал Майкрофт Холмс, краснея до корней волос. — О Шерлок, вы ведите мои мысли, как у себя на ладони. Как вы это узнали?
— Как я узнал? Да очень просто. Путем логических выводов, которые привели меня к этому, как выяснилось, довольно разумному умозаключению. Я превосходно знаю ваш уравновешенный характер и ваши привычки. Я знаю, что вы не покинете вашей квартиры, даже если бы государству грозила гибель. За всю свою жизнь вы только один раз пожаловали меня своим посещением. Если не ошибаюсь, это посещение было вызвано исчезновением чертежей Брюс-Партингтонз. Несмотря на огромную государственную важность этого дела, вы были внешне совершенно спокойны. Из этого следует вполне естественный вывод, что ваше посещение и ваш расстроенный вид вызваны каким-то личным несчастием. Я великолепно знаю, что если бы вашей жизни угрожала опасность, вы не были бы так расстроены, как сейчас. Следовательно, это предположение естественно отпало. Дальше. Зная ваш характер, я остановился на том, что ваш расстроенный вид вызван только опасением, что какое-то чисто внешнее событие может вывести вас из привычной жизненной колеи. Сопоставляя этот вывод со свежим пятном на ваших полосатых брюках, я пришел к заключению, что вы держали на коленях младенца, который угрожает вашему спокойствию, холостяцкому укладу жизни. Чужой младенец не мог бы вас так сильно расстроить. Следовательно, этот младенец ваш. Теперь расскажите, как вас угораздило довести это дело до такого позорного конца и как эта блондинка, которую по-видимому, зовут Мэри, смогла околдовать такого солидного и положительного джентльмена, как вы?
— О Шерлок, Шерлок! — простонал толстый Майкрофт, — вы видите меня насквозь. Откуда вы знаете, что она блондинка и что зовут ее Мэри?
— Кольцо с инициалом «М», которое я заметил у вас при последнем нашем свидании в клубе, и золотистый женский волос на вашем пиджаке говорят сами за себя, любезнейший Майкрофт.
После этого расстроенный Майкрофт рассказал Шерлоку Холмсу все.
Она была официанткой в клубе и в последнее время угрожала подкинуть ребенка. Он относился к этому скептически и надеялся, что все уладится само собой, пока наконец (о боже мой!) сегодня, выходя из квартиры, он не наткнулся на подкинутого младенца…
Одним словом, после зрелого обсуждения этого происшествия братья решили, что отдавать ребенка в приют безнравственно и что Майкрофт, как честный человек, должен ребенка усыновить.
Так оно и произошло.
Младенец принял славную фамилию Холмса и был наречен в честь дедушки Стэнли.
Описанное выше событие произошло в 1899 году.
Исполнив свой долг перед читателями, я перейду к дальнейшему развитию романа.
Стэнли Холмсу было тридцать лет. Он был высок, сухощав и очень силен. Его большой, выпуклый лоб мыслителя, зачесанные назад волнистые волосы, горбатый нос, вечная трубка во рту и умение играть на скрипке — все это делало его сходство с покойным дядюшкой почти разительным.
Отдав себя с самого детства сыску, Стэнли Холмс пошел по стопам великого дяди, по смерти которого он поселился в знаменитой квартире на Бейкер-стрит.
Сидя в своем уютном кабинете с вечной трубкой в зубах, Стэнли Холмс был погружен в размышление.
— Традиции моего великого дяди, — думал знаменитый сыщик, — исполняются мною в точности. Я никогда не берусь за мелкие неинтересные дела. Я жду большого интересного дела, такого дела, которое дало бы мне возможность прогреметь. Но, как это ни странно, с самого начала моей деятельности я еще не имел ни одного такого дела, которое было бы достойно меня, носящего славную фамилию Холмса. Но я не теряю надежды. Я уверен, что рано или поздно мой час пробьет…
Размышления знаменитого криминалиста были прерваны резким телефонным звонком.
— Алло! У телефона Стэнли Холмс. Кто говорит? Что? Министр колоний? Очень, очень приятно. Ага… Да… да… сейчас еду!
Стэнли Холмс положил трубку и позвонил лакею.
— Пальто и шляпу, — сказал он, — я приеду через час. За это время, Джон, вы приготовьте мой чемодан для продолжительного путешествия.
С этими словами Стэнли Холмс вышел из дому.
Глава одиннадцатая
Рюмки для яиц распространяются
Верховный жрец Натеза-Састри пил послеобеденный кофе на плоской крыше своего великолепного особняка, расположенного недалеко от храма Шивы-Разрушителя.
Он варено разглаживал свою длинную черную бороду, порядком-таки пощипанную ретивыми полицейскими в день его приезда из Калькутты в Бенарес.
