Николай Бондаренко - Будни и праздники
— Рассказывай! — со злостью воскликнул Чумаров. — Я ведь говорил — не такие они дураки, и кое-чему научились за два года.
Он низко склонился над столом, вонзившись в Дмитрия взглядом.
— Тут все бумажные хитрости. Такая бухгалтерия, что черт ногу сломает. А на деле клиенты забирают лес прямо из вагона.
— Вот что! — Дмитрий резко поднялся из-за стола. — Поехали на станцию! На месте разберемся.
XXXVII
Вагон с лесом стоял под разгрузкой. Несколько рабочих укладывали доски на автомашину с прицепом. За их действиями, задрав голову, наблюдал Самусенко.
Чувствуя, как в груди закипает ярость, Дмитрий прямиком направился к прорабу. Сбоку большими шагами поспешал Чума.
— Александр Иванович! — негромко, но раздельно позвал Дмитрий, подойдя почти вплотную к Самусенко. — Что здесь происходит? Чей это вагон?
Самусенко обернулся, выпучил глаза. Вид у него был чрезвычайно растерянный.
— А… Дмитрий Денисович… Вы как… здесь оказались? — вопреки обыкновению говорить скороговоркой, он еле выдавил из себя эти слова.
— Потрудитесь объяснить, что это за вагон, — Дмитрий чувствовал, что от нервного напряжения губы его начали подрагивать.
В руке у Самусенко была накладная. Дмитрий выхватил ее. Вагон адресовался амударьинскому участку мехколонны.
— Почему не сообщили мне о прибытии вагона? — Дмитрий смотрел прямо в глаза Самусенко.
Лицо у того побелело.
— Я звонил — вас не было.
— Когда звонили?
— Утром.
— Неправда, утром я не отлучался с участка.
— Телефон, наверное, барахлил. Вы же знаете наши телефоны…
— Ты лучше спроси у него, почему доски грузят на чужую машину, — дернул Дмитрия за локоть Чума.
Самусенко совсем растерялся.
— День добрый, — послышался сбоку подчеркнуто спокойный голос. Все обернулись на него. К вагону подходил Некрицкий — в безукоризненно отглаженном костюме, белоснежной сорочке, до блеска начищенных туфлях. Его седеющие волосы аккуратно зачесаны. Глаза невозмутимые, лицо — медальное. — Проходил мимо, вижу коллеги решают какой-то сложный вопрос. Не могу ли быть чем-либо полезен? — он слегка склонил голову.
— Это наш новый прораб, — прошептал Некрицкому Самусенко.
— Я прекрасно знаю Дмитрия Денисовича, — Некрицкий любезно кивнул Дмитрию.
— Простите, но мы обсуждаем внутренние дела участка. Вполне обойдемся без посторонней помощи, — ответил Дмитрий, полагая, что Некрицкий сейчас же уйдет.
— Простите великодушно и вы меня, но, подходя, я невольно услышал ваш вопрос, который, как мне показалось, вверг в некоторое замешательство уважаемого Александра Ивановича, — в голосе Некрицкого мелькнули ироничные нотки. Плавным жестом он поднес сигарету ко рту, не спеша затянулся, опять плавно опустил руку и продолжал: — Думается, я смогу удовлетворить ваш интерес. Дело в том, что из уважения к Борису Аркадьевичу наш главк иногда помогает участку транспортом и людьми. Кроме того, особо ценные грузы разрешено хранить на нашем складе. Так надежнее.
— Значит, это ваша машина? — вылез вперед Чума, указывая на грузовик, загруженный почти до верха.
— Я ведь объяснил, дорогой товарищ.
Чума большими шагами прошел к автомобилю и с силой хлопнул рукой по дверце:
— А почему же здесь эмблема «Райторга»?
«Молодец, Чума! — подумал Дмитрий. — А я и внимания не обратил».
Некрицкий снова плавно поднял руку с сигаретой. В глазах его мелькнул такой же азартный огонек, как и при игре втемную.
— Это проще пареной репы, — снисходительно ответил он. — Райторг направил машину на сегодня в распоряжение главка. За прошлые услуги. А мы в свою очередь выделили участку именно эту машину. Так обычно и делается. Зачем же жечь свой бензин, — и он снова любезно склонил голову.
— Спасибо, что все так понятно разъяснили, — с досадой отвечал Дмитрий. — Но пользоваться чужим складом мы не будем. — Он посмотрел на Самусенко. — Доски возить на участок. Накладная остается у меня. После разгрузки вместе проверим кубатуру еще раз, — кивнув на прощание Некрицкому, он направился к конторе грузовой станции.
За барьером сидела полная пожилая женщина.
— Почему не сообщили на участок о прибытии вагона? — спросил у нее Дмитрий.
— Делать мне, что ли, нечего?! — недовольно отозвалась та. — Ваш Самусенко уже два дня тут пасется. Если затянул с разгрузкой — сами разбирайтесь. А я ни при чем — Самусенку про вагон информировала вовремя. За всегда так было.
На крыльце Дмитрия поджидал Чума. Вид у него был пасмурный.
— Эх, мастер, поторопились мы с тобой, — вздохнул он. — нам бы дать им вывезти эту машину, да тут же сообщить куда следует. Взяли бы голубчиков горяченькими.. А тут… Видал, как он ужом выкрутился. Этот франт — Некрицкий и Кайтанов — первые друзья. А Самусенко у них вроде шестерки. Кидают ему объедки со стола, он и доволен.
Дмитрий молчал. Потом пронзительно посмотрел на Чуму:
— Хочешь вернуться на участок?
— Понимаю… Я-то могу. Да не возьмет меня Кайтанов.
— Я тебя возьму.
Чума уставился на него своими цыганскими глазами:
— Возьмешь, а потом уедешь?
— С чего ты взял?! — рассердился Дмитрий. — Зову, значит — не уеду.
Вскоре на участок прибыла первая машина с досками. Самусенко бегал, суетился, давал рабочим «цэ-у» и все это преувеличенно громким голосом, с постоянной оглядкой на Дмитрия.
Дмитрий повернулся и прошел в кабинет. Надо заполнять документацию на Рыбхозовскую трассу. Пока есть время.
Не успел он усесться за стол, как в кабинет тихонько проскользнул Могилов.
— Дима, хотите, я скажу дедам, чтобы они перетянули доски колючей проволокой? Ни одна не пропадет, — он захихикал. — Вот Самусенко уедет вечером, а мы их перетянем. Придет он завтра утром, ох, и удивится же! — Илья потирал ладони от удовольствия.
— После решим, — отозвался Дмитрий.
Вошел Сумароков. Сел на стул и, довольный, расхохотался:
— Ну Самуся, ну Самуся! Аж позеленел весь! С этими досками! Он-то думал, что так и будет крутиться… Ничего, пусть зеленеет… — Потом с гордостью сообщил: — Оба бульдозера на ходу, можно вывозить на трассу.
— Молодец, Николай.
Тот деланно закашлялся.
— Да чего там! Хочу сегодня еще трактор запустить. Ладно пойду.
XXXVIII
Ранним утром в кабинете раздался телефонный звонок. Дмитрий снял трубку.
— Борис? Вернулся?
Вместо предполагаемых пяти-шести дней тот был в отъезде меньше трех суток.
— Пришлось вернуться, — с жестким ударением произнес Кайтанов. — Ты вот что: разгони людей и приходи ко мне. Скажем, к десяти. Надо поговорить.
— К тебе я не приду, — спокойно ответил Дмитрий.
Долгая пауза.
— Хорошо, — отозвался, наконец, Кайтанов. — Тогда приду я. Жди в десять у себя в общежитии.
Дверь была открыта. Дмитрий шагнул в комнату. За столом сидели Кайтанов и… Наташа. Перед Борисом стояла опустошенная на треть бутылка коньяка, две пиалы.
— Рюмок даже не имеешь, — пробурчал Кайтанов вместо приветствия, — приходится пить из пиалы. Коньяк — из пиалы, — и он фыркнул.
Дмитрий тоже не стал здороваться, — ни с Борисом, ни с Наташей, которая смотрела на него едва ли не с ненавистью.
Кайтанов налил в обе пиалы, одну подвинул Дмитрию.
— Хлебни для бодрости.
Дмитрий подошел к столу, кивнул в сторону Наташи:
— Пусть она выйдет.
Тот повернулся к своей подруге:
— Дорогая, подожди в коридоре. Мы недолго.
Наташа молча встала и, громко стуча каблуками, покинула комнату.
Борис выпил и крякнул.
— В общем, так, — сказал он. — Я рассчитывал, мы с тобой будем вместе. Но по некоторым приметам вижу — альянс не получился. Словом, бери бумагу, ручку, я подпишу заявление прямо сейчас. Возвращайся в Ташкент — на лоно цивилизации. А мы уж тут — в глуши — как-нибудь сами…
Дмитрий машинально вертел в руках спичечный коробок.
— Поначалу, — сказал он, поднимая на Кайтанова глаза, — я действительно решил уехать из Райцентра. Но потом понял — так нельзя.
— Ах, нельзя! — с иронией повторил Кайтанов.
— Да, нельзя, — упрямо, с жесткостью продолжал Дмитрий. — Потому что уйти должен ты.
Глаза Бориса сузились.
— Что за чушь! — воскликнул он. — Почему я должен уйти? Не из-за тех ли уголков?
— Если хочешь и дальше мне лгать, то делай это по крайней мере не так примитивно. Мне известно, что уголки предполагалось сменять на ворованную рыбу.
Кайтанов усмехнулся.
— Рыбы в Рыбхозе все равно разворовывают порядочно. Тонной больше, тонной меньше — какая разница? Эта рыба должна была пойти в качестве подарка разным людям, от которых зависит наше снабжение, в том числе запчастями. Я тебе не лгал. Просто выпустил промежуточные звенья. В конечном итоге рыба менялась на запчасти.
