Николай Бондаренко - Будни и праздники
— А на что менялся вагон леса? Тоже на запчасти? На вагон запчастей?
Кайтанов насмешливо фыркнул, отпил еще глоток.
— Я мог бы тебе сказать, что понятия не имею, о каком вагоне идет речь. И ты не смог бы возразить. Но… — он резко отодвинул в сторону бутылку, — я плевать хотел на всякие штучки! Да — рассчитывал продать лес! Да — за деньги! Ну и что же? С помощью живых денег я держу в руках участок, мгновенно решаю все проблемы. И — заметь, никто не в накладе. Ну был бы на моем месте бесхитростный дурачок, вроде Жени… Что осталось бы от участка?
— В прошлый раз — на трассе — я не знал, как ответить тебе, — заговорил Дмитрий. — Но теперь знаю. Вся разница в том, что тебе беспорядок выгоден. На первый взгляд ты во многом прав. И вроде бы — нашел эффективный способ борьбы с нашими неурядицами. Но ты и палец о палец не ударишь, чтобы сломать этот беспорядок. Вслух ты будешь его ругать, а в душе радоваться, что он пока еще существует. Вот тебе первая правда.
— Есть и вторая?
— Есть. Для тебя забота о благе — это удобная ширма. Не более. Львиная часть доходов шла в карманы — твои и твоих сообщников. Именно для этого ты добровольно вызвался ехать в Райцентр. Но комбинировать и одновременно вести дела становилось все труднее. Тебе нужен был неглупый и послушный исполнитель, который взял бы на себя техническое руководство участком. Вот тогда бы у тебя были по-настоящему развязаны руки. Правда, я не пойму, зачем ты сделал ставку именно на меня.
— Чушь собачья! — с угрозой выдохнул Кайтанов. — Ничего подобного доказать ты не можешь!
— Могу, — резко парировал Дмитрий. — Все накладные, акты на списание хранятся в мехколонновской бухгалтерии. Сопоставить полученное с действительными затратами — хлопотливое, но вполне реальное дело. Что разница получится солидная — не сомневаюсь. А главное — люди, на чьих глазах ты комбинировал. Уверен, что они не будут молчать.
— Ах, вот ты что задумал! Рабочих на меня натравливать! — Кайтанов поднялся из-за стола.
Дмитрий тоже встал.
— Даю тебе хороший шанс. Лети к Умарову и сам все расскажи. Да поторопись, Наташа уже заждалась.
Кайтанов медленно пошел к выходу.
— Это мы еще посмотрим, кто кому будет давать шанс, — крикнул он с порога.
Оставшись один, Дмитрий разжал кулак: коробка спичек была смята.
XXXIX
На дворе — поздний вечер. Шумит голыми ветвями Сухой Парк. Как всегда к ночи из степи дует сильный ветер.
Дмитрий сидит за столом. Перед ним книга, вот уже два часа раскрытая на одной и той же странице, и пепельница, полная окурков.
В дверь негромко постучали.
— Да, — отозвался Дмитрий.
Вошла Наташа.
— Можно?
Дмитрий быстро поднялся, привел себя в порядок — поправил волосы, застегнул рубашку.
— Проходи.
Она села на стул и закурила, загадочно глядя на Дмитрия широко распахнутыми чайными глазами.
В комнате горела неяркая настольная лампа, и Дмитрий направился было к выключателю, чтобы зажечь верхний свет.
— Не надо, — тихо попросила она.
Он повиновался.
В сумерках ее лицо и фигура казались особенно красивыми. Но Дмитрий вдруг ясно понял, что не испытывает к ней ни малейшего влечения.
Наташа курила, закинув ногу на ногу и продолжая смотреть на него.
— Да, я тебя понимаю, — наконец проговорила она, по-прежнему не сводя с него глаз.
Он вдруг заметил, что взгляд у нее полуприщуренный, почти как у Кайтанова.
— Я тебя понимаю, — повторила она. — Ты зол на Бориса из-за меня. Хочешь отыграться. Тем более подвернулся случай.
— С Борисом у нас конфликт на сугубо производственной почве, — сдержанно возразил он. — Вернее сказать, на нравственно-производственной. Ты тут абсолютно ни при чем.
Похоже, она почувствовала себя уязвленной.
— Ты все такой же. Такой же недалекий мальчишка. Тебе наконец-то повезло, жизнь свела тебя с настоящим человеком, у которого можно кое-чему научиться. А ты вместо этого держишься за пустые принципы.
— Это твой-то Борис — настоящий человек? — вскипая, спросил Дмитрий.
В ее глазах вспыхнуло пламя.
— Он — хозяин жизни. Это, если хочешь знать, тоже талант, тоже — от бога.
— У тебя жадность к тряпкам, видимо, тоже от бога.
— Тряпки… — она наклонилась к нему всем корпусом. Чувственные губы сложились в презрительную усмешку. — Бедный мальчик, — прошептала она. — Ты что же это вообразил? Что стоит тебе где-то наболтать лишнего — и дело сделано? И тебя будут носить на руках? А те серьезные люди, под которых ты гнусно копаешь, встанут на колени и начнут посыпать голову пеплом?
— Зачем ты пришла? — резко, даже грубо перебил он ее. — Уходи.
— Хочу предупредить. По старой дружбе…
— Предупредить?
— А ты думал!
— Это вам нужно бояться.
— Да? — ее лицо исказилось, став злым, некрасивым. Она резко поднялась, взявшись рукой за ворот своего платья, и прошептала: — Вот порву сейчас на себе платье и начну кричать, что ты меня насилуешь. Свидетели найдутся, не волнуйся.
Она в упор смотрела на него.
Дмитрий почувствовал, что если дрогнет хоть на миг — она приведет угрозу в исполнение. Держаться, приказал он себе, подавляя подступившую было слабость.
Потом улыбнулся:
— Спасибо, что предупредила.
Быстро отошел к двери и резко распахнул ее.
— Кричи, если хочешь. Я думаю, что найдутся и другие свидетели, которые подтвердят, что ты — обыкновенная истеричка.
Она перевела дыхание и опять опустилась на стул.
— Не к спеху. Главное — чтобы ты понял. Тут, между прочим, полтора года назад утонул один бухгалтер. В Амударье. Шляпу нашли, а самого нет. Говорят, собирался куда-то писать жалобу…
— А цепко ты держишься за своего Кайтанова. Даже при твоих-то аппетитах. Должно быть, он и в самом деле мошенник высокого класса. Прошу прощения — деловой человек.
— Все эти пошлые оскорбления выдуманы ничтожными людишками вроде тебя, чтобы оправдать собственное убожество. Меня этим не проймешь.
— Это сразу заметно. — Он помолчал, затем проговорил в раздумье: — Когда Борис привел меня в твой дом, я поначалу поразился. Хотя и говорят: гора с горой не сходится, а все же… А теперь я не удивляюсь. Вы с Борисом просто обязаны были встретить друг друга… Но в искренность ваших чувств я не верю ни на йоту. Когда его прижмут, ты переметнешься. Как крыса с тонущего корабля. Хотя Борис — какой он корабль! Коряга на чистой воде…
— Значит — нет? — полуутвердительно спросила она.
— Нет.
— Тогда — готовься.
— Готовьтесь и вы, — ответил он ей в тон.
XL
Утром, спускаясь по лестнице, он зашел на второй этаж. Подошел к комнате Лены, осторожно постучал в дверь. Ни звука в ответ. Значит еще не приехала. А жаль! Кажется, увидел бы ее сейчас — и почувствовал бы себя уверенней.
Вздохнув, он вышел из общежития, направившись на участок через Сухой Парк. Было чувство, что некий узел затянулся до предела.
Уже несколько дней возле Парка велись какие-то работы, на что Дмитрий, поглощенный последними событиями, не обращал внимания. Но сейчас он увидел, что экскаватор прокопал канаву, куда положили трубы, по которым вода уже стекала в арычную сеть.
Город упорно сражался за свой Парк.
В конце аллеи по дорожке расхаживал Чума. Дмитрий поспешил навстречу.
— Ну что?
— Да вот, договорился со своими. Упираются, конечно. Но ничего, отпустят. Заявление подписали. Так что приду, слышишь, мастер?
— А может, лучше не надо? — задумчиво спросил Дмитрий.
— Как — не надо?!
— Пусть остается все, как есть. Я уеду в Ташкент, ты — втыкай свои деревяшки…
Чума даже зубами скрипнул.
— Да ты что, мастер! Взбаламутил воду, люди к тебе потянулись, а теперь на попятную?! Да это… это же хуже предательства! Да ты что? — продолжал он, пристально вглядываясь в лицо Дмитрия. — Ты же потом сам себя всю жизнь человеком считать не будешь.
— Посмотри… — задумчиво проговорил Дмитрий, будто не слыша собеседника. — Сколько усилий, чтобы озеленить Парк, а все равно Сухой… Может, не стоило и сажать…
— Не то говоришь, — зло отчеканил Чума. — Будет Парк! Будет, понимаешь! Только не сдаваться! Воду уже пустили, теперь соль надо вымыть к чертям собачьим! А так сидеть, сложа руки, конечно, все засохнет. И этот Парк, и все другие.
— Чего орешь? — спокойно сказал ему Дмитрий. — Знаешь ведь, что никуда я не уеду. Просто мне хочется знать, ты-то сам веришь, что будет по-нашему?
— А какого рожна я подходил бы тогда к тебе?! — еще пуще заорал Чума. — Будет по-нашему! Слышишь, обязательно будет!
Вода стремительно прибывала. Здесь, где они стояли, арык немного осел и вокруг растекалась широкой лужей, подступая к корням деревьев. Казалось, те сами тянутся к ней.
