Евгений Дубровин - Эксперимент «Идеальный человек»
– Какой парик? Какой пух? – обиделась старушка. – Вот! – Она дернула себя за волосы. – Все свое!
Но Варвара Игнатьевна уже не слушала. Она бежала домой, чтобы сообщить, что негодяй Нуклиев не только сбежал, но и опорочил доброе имя их семьи.
Однако бегство Олега Борисовича облегчило обстановку. Теперь соотношение сил явно складывалось в пользу семьи Красиных. Можно было смело идти на штурм спальни, сорвать дверь, отобрать ребенка, а самого экспериментатора вязать бельевой веревкой, как опасного преступника, и держать его в таком состоянии, пока не очухается.
Семья Красиных опять выстроилась перед спальней в боевой порядок, но в это время в прихожей раздался звонок.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой перед дверью квартиры Красиных появляется лев из Воронцовского дворца
– Это он, мерзавец! – воскликнула Варвара Игнатьевна. – Явился – не запылился! Я сама отутюжу его, кота паршивого!
С этими словами Варвара Игнатьевна взяла увесистый, на толстенной платформе сапог невестки и пошла открывать дверь.
За порогом стоял плюгавый мужичишка в облезлой кроличьей шапке и с большим красным носом в синих прожилках.
– Кирпич куда будем сгружать, хозяйка? – спросил он деловито и высморкался в грязную рукавицу.
– Какой кирпич? – удивилась Варвара Игнатьевна.
– Какой заказывали.
– Не заказывали мы никакой кирпич!
Мужичишка на секунду задумался.
– Это сто шестая?
– Сто шестая.
– Дом восемнадцать? Корпус два?
– Точно.
– Значит, не ошибся. – Мужичишка снова высморкался в рукавицу. – Грипп замучил, – пояснил он. – Цельный трест грипп повалял. Один я, почитай, остался. За весь трест вкалываю. Так куда валить кирпич?
– Не знаю никакого кирпича! Здесь какое-то недоразумение! – Варвара Игнатьевна хотела захлопнуть дверь, но мужичишка проворно вставил в щель заляпанный известью сапог.
– Э нет! Так дело не пойдет, хозяйка. Кирпич заказан? Заказан. Деньги плочены? Плочены.
– Какие деньги? – опять удивилась Варвара Игнатьевна. – Я не платила никаких денег.
– Не вы, так муж ваш. Сто целковых авансом.
– Мой муж тоже не давал.
– Уж не знаю кто. Меня это дело, хозяйка, не касается. Мне сказали: достань, Семеныч, самосвал кирпича, я и достал. Вон он – во дворе стоит. Говори быстрей, хозяйка, в какое место валить, а то самосвал простаивает. Ему еще пять ездок делать. Начальство спохватится – по шапке могут дать. У нас начальство в тресте больно строгое.
– Проваливайте вы со своим кирпичом! – Варвара Игнатьевна неожиданно ловким, точным ударом выбила заляпанный известью сапог из щели и с силой захлопнула дверь.
Потом она подбежала к окну. Во дворе действительно стоял самосвал с кирпичом и пускал синие клубы дыма. Шофер нетерпеливо поглядывал в окошко кабины. Вскоре к нему торопливо подошел мужичишка в заляпанных сапогах и что-то стал говорить. Самосвал тронулся с места, подъехал к детской площадке и свалил возле нее белый кирпич. Поднялось облако пыли.
– Психические какие-то, – пробормотала Варвара Игнатьевна. – Кирпич им некуда девать!
Вскоре в прихожей снова раздался звонок. На этот раз перед Варварой Игнатьевной стоял солидный, хорошо одетый мужчина с седой профессорской головой и толстым портфелем.
– Здравствуйте, мадам, – сказал он вежливо. – Можно мне осмотреть вашу спальню?
– Вы из пожарных?
– Почти, – снисходительно улыбнулся мужчина.
Варвара Игнатьевна впустила его в квартиру. Пожарник не спеша прошел на кухню, достал из портфеля блокнот, фломастер и рулетку. Затем он тщательно вымерил дверь в спальню. После этого так же вежливо постучался к Геннадию Онуфриевичу.
– Кто? – угрожающе послышалось из-за двери.
– Насчет потолка.
Дверь быстро открылась, и «профессор» исчез в спальне. Пробыл он там недолго. Вышел, деловито записал какие-то цифры фломастером в блокнот.
– Как будем бить, мадам? Снаружи или изнутри?
– Кого бить? – с замиранием сердца спросила Варвара Игнатьевна, уже смутно о чем-то догадываясь.
– Потолок.
– А зачем его бить? – спросила Варвара Игнатьевна дрожащим голосом.
«Профессор» уставился на нее.
– Так вы ничего не знаете?
– Н-нет…
– Что ж он вам не сказал?.. К нам, мадам, поступил заказ – заложить кирпичом дверь в спальню, а ход на крышу пробить через потолок. Вот я и спрашиваю: откуда будем бить ход? Изнутри или с крыши? Если с крыши, то надо башенный кран монтировать. Это дешевле, но долго. Пока привезем, пока смонтируем. Из спальни быстрее, зато дороже, поскольку кирпич надо со двора на руках носить и леса в комнате ставить. Но в этом случае управимся за три дня. Так как будем, мадам?
– Степаныч! Степаныч! – закричала одуревшая Варвара Игнатьевна. – Иди послушай, чего эти чеканутики придумали! Дитя живьем замуровать хотят!
Прибежал испуганный заспанный Онуфрий Степанович – он только что прилег на часок после еды и стаканчика портвейна.
– Что? Где? – спросил он, уже нацеливаясь грудью на седовласого «профессора». – Он?
– Наш-то совсем свихнулся: потолок хочет пробивать – лаз на крышу делать, а эту дверь кирпичом заложить.
– Ух! – только и сказал пораженный старик.
«Профессор» аккуратно сложил в портфель блокнот, фломастер, рулетку и сказал:
– Ну это ваше внутреннее дело. Я задаток получил, материалы достал, рабочих нанял и должен это сделать быстро. Вы у меня не одни.
С этими словами «профессор» удалился. Варвара Игнатьевна, Онуфрий Степанович и подоспевшая Ирочка стали колотить в дверь ученого, проклинать его, призывать на его голову кары, какие только существуют, но Геннадий Онуфриевич хранил гробовое молчание.
Первой сдалось материнское сердце.
– Делай что хочешь, изверг! – закричала она. – Только не замуровывай дверь! Я согласна на все!
– А остальные согласны? – спросил из спальни глухой голос.
– Согласны! – в один голос ответили Красины.
– Ладно! – Геннадий Онуфриевич открыл дверь. – Верю. Но если…
– Нет, нет! – испуганно воскликнула Ирочка. – Все будет, как ты хочешь. Мне надо кормить ребенка.
В семье воцарился вооруженный мир. Про замуровывание двери и пробивание потолка все забыли, но вечером в квартиру настойчиво позвонили.
Варвара Игнатьевна открыла дверь. Перед ней стояли трое молодых людей с папками «дипломат». Один, что постарше, с черной бородкой.
– Сто шестая?
– Да…
– Мы по поводу перестройки.
– Уже поздно, молодые люди, мы передумали.
Человек с бородкой нахмурился.
– Мы так не работаем, женщина, – сухо сказал он. – Если мы получили деньги вперед, то работу выполняем во что бы то ни стало. Быстро и качественно. Это наш принцип.
– Но мы передумали.
– Очень плохо.
– И мы… мы отказываемся от аванса.
Человек с бородкой покачал головой.
– Это не в наших правилах, женщина. Мы не стройтрест. У нас солидная фирма, и мы дорожим ее добрым именем. Нам подачек не надо.
– Но это не подачка… просто изменились обстоятельства…
– Уже завезен кирпич, размонтирован башенный кран, выехала электросварка. Что мы скажем людям? Нет! – человек с папкой «дипломат» решительно мотнул головой. – Мы обязаны сделать работу.
– Но я же вам сказала… – Воспользовавшись моментом, когда чернобородый мотал головой, Варвара Игнатьевна решительно захлопнула дверь.
Через пять минут в прихожей зазвонили снова.
Теперь среди троих молодых людей находился «профессор». Сзади теснилось человек десять незапоминающихся личностей с ведрами, полными раствора, мастерками и тяжелыми мешками за плечами – очевидно, с кирпичом.
– Я же сказала! – закричала Варвара Игнатьевна. – Мы передумали! Пе-ре-ду-ма-ли! Деньги можете взять себе!
Тень улыбки пробежала по породистому лицу «профессора».
– Подождите, мадам, не горячитесь. Бывает и такое, что клиент передумал, но поймите меня правильно, мадам. Наша фирма слишком дорожит своей маркой. Понимаете? Слишком! Поэтому работа во что бы то ни стало должна быть сделана. Пусть это будет другая работа. Мы можем изменить вам планировку квартиры, отделать, где надо, стены плиткой, расписать потолок, передвинуть плиту. Да мало ли что…
– Материалы ворованные? – быстро спросила Варвара Игнатьевна.
Седовласый «профессор» не растерялся.
– Это отходы производства, мадам, – сухо сказал он. – Пусть вас это не беспокоит. Вы разрешите нам войти, мадам?
– С работы сорвались и шабашите?
– Это не совсем так, мадам. У нас отгулы.
– Вот привязались, чертовы шабашники! – Варвара Игнатьевна хлопнула дверью перед носом «профессора».
Семья Красиных ожидала новых звонков, но их не последовало. Вечером на лестничной площадке была слышна какая-то возня, стук, приглушенные голоса, но Красины не выходили – боялись открыть дверь.
Поздно ночью Варвара Игнатьевна рискнула выглянуть из квартиры. То, что она увидела, поразило ее до глубины души. Их лестничная клетка была выложена голубоватой плиткой, железные, с облупившейся краской перила заменены на дубовые, полированные. Но самыми потрясающими были ступеньки. Они сияли темно-серым, почти голубым мрамором. На первой ступеньке стоял сосед Красиных и, занеся ногу над второй ступенькой, смотрел вниз. Он не решался сделать второй шаг.
