Эльмор Леонард - Когда женщины выходят танцевать

Эльмор Леонард

Когда женщины выходят танцевать

Лурдес стала личной служанкой миссис Махмуд, когда ее подруга Вивиана взяла расчет, чтобы уехать со своим супругом в Лос-Анджелес. Лурдес и Вивиана были из Кали, Колумбия, и прибыли в южную Флориду в качестве невест, заказанных по почте. Супруг Лурдес, мистер Зиммер, работал подрядчиком в сфере дорожных покрытий — до своей кончины, наступившей через два года после бракосочетания.

Лурдес пришла в дом на Оушен Драйв, всего за несколько кварталов от владений Дональда Трампа, предполагая, что не испытает добрых чувств к женщине по имени миссис Махмуд, жене д-ра Вассима Махмуда, который преображал лица и груди дам, населяющих Палм Бич, а также отсасывал жировые отложения. Так что Лурдес была удивлена, когда оказалось, что жена не выглядит, как миссис Махмуд и что она открыла дверь собственноручно: высокая, рыжеволосая, в малюсеньком зеленом бикини, в темных очках на носу, открыла и сказала:

— Лурдес, говорите? Это, как Богоматерь Лурдская?

— Нет, мэм, “Лур-дeс”, как испанцы говорят, — и не смогла удержаться: — У вас что, некому дверь открыть?

Рыжая миссис Махмуд ответила: “Они там смотрят мыльные оперы в стиральной комнате. Заходите”. И провела Лурдес через дом с мраморными полами, статуями и картинами, не имевшими никакого смысла, к бассейну, где они сели под желто-белым зонтом.

На столике лежали сигареты, серебряная зажигалка и высокий стакан, в котором остался только лед. Миссис Махмуд закурила длинную сигарету “Вирджиния Слим” и двинула пачку по направлению к Лурдес, которая сказала: “Вот все, что у меня есть, миссис Махмуд”, — доставая из соломенной сумки свою биографию, распечатанную на принтере. Рыжая показала свои груди, наклоняясь, чтобы взглянуть на распечатку.

– “Ваша будущая жена по Интернету”. Что это?

— Это из введения к брачному списку, еще латиноамериканскому, — сказала Лурдес. -

— Мужчины, проявляющие интерес, могут увидеть это на своих компьютерах. Написано три года назад, но то, что про меня, все еще верно. Кроме возраста, конечно. Сейчас бы стояло тридцать пять.

Сама миссис Махмуд, с ее богатством, со всеми ее продуктами для красоты, выглядела не больше, чем на тридцать. Коротко стриженые рыжие волосы напомнили Лурдес об актрисе, с такой же белой кожей, которая выступала по телевизору — там, дома. Миссис Махмуд сказала: — Все верно, вы с Вивианой были невестами, заказанными по почте, — все еще глядя на страницу. — Хороший английский — тоже верно. Не курите, не пьете.

— Сейчас позволяю иногда. В компании.

— И-мэйла у вас нет.

— Нет. Мы переписывались нормально, от руки, до того как он приехал в Кали, где я тогда жила. Там были вечеринки для мужчин, которые к нам приезжали, а мы — ну, наряжались для этого.

— Оглядывая при этом друг дружку?

— Точно. Там я и повстречала мистера Зиммера.

— Вы так его и называли?

— Я никак его не называла.

— Миссис Зиммер, — сказала рыжая. — А вам бы понравилось быть миссис Махмуд?

— Мне бы в голову не пришло, что вас так зовут.

Рыжая снова взглянула на распечатку. “Целомудренная, чувствительная, работящая, оптимистичная. Ищите доброго мужчину, любящего человека с хорошей работой”.

— Мистер Зиммер был таким?

— Он был в порядке, когда не напивался. Тогда я должна была придерживать язык, не то он мог ударить. А он был сильный для своих лет. Пятьдесят восемь ему было.

— Когда вы поженились?

— Когда он умер.

— Вивиана, кажется, говорила, что его убили? Несчастный случай на работе?

Лурдес думала, что женщина уже знает об этом, но сказала:

— Он вдруг пропал, а через несколько дней нашелся. То есть, нашли его бетономешалку, а рядом куча вываленного бетона. Но там ничего не нужно было заливать. Так что полиция взломала бетон и нашла мистера Зиммера.

— Убитого, — сказала рыжая.

— Так они решили, да. Потому что у него были руки сзади связаны.

— Полиция с вами говорила?

— Конечно. Он же был мой муж.

— В смысле — подумали они, что вы в этом как-нибудь замешаны?

Знает. Теперь Лурдес была в этом уверена.

— Ну, было там подозрение, что мои друзья здесь из Колумбии могли это сделать. Какой-то их враг полицейским так сказал.

— Все это как-нибудь связано с наркотиками?

Для этой женщины все колумбийцы — наркодилеры.

— Мой муж был водителем бетономешалки.

— Да, но кому его нужно было убивать?

— Кто знает? — сказала Лурдес. — Этот тип, который настучал в полицию, сказал им, что это я подбила колумбийских ребят, потому что муж меня избивал. Один раз он ударил меня так сильно, — сказала Лурдес, трогая бретельку голубого сарафана, который от застиранности почти стал белым, — что плечо вывихнулось, вот здесь, даже работать не могла.

— Вы говорили колумбийским ребятам, что он вас бьет?

— Так все об этом знали. Когда мистер Зиммер напивался, он при всех меня избивал.

— Так, может, это и была работа колумбийских ребят. — Женщина сказала это так, словно хотела в это верить.

— Не знаю, — сказала Лурдес, и выждала — не сменит ли та тему? Взглянула из тени на солнце, на неподвижную воду в бассейне, на красные заросли бугенвилии перед белыми стенами. Садовники убирали и стригли, и Лурдес сначала подумала, что трое из них латины. Нет, цвет кожи был другим. Она сказала: — А эти ребята…

— Пакистанцы, — уточнила миссис Махмуд.

— Похоже, не слишком напрягаются, — продолжала Лурдес. — Там, на родине, у меня тоже был сад, чтобы выращивать пищу. Здесь, когда мы поженились, я работала на мисс Олимпию. Она назвала свою контору “Уборка с Библейской Честностью”. Не знаю, что это значит, но она постоянно говорила нам разные вещи из Священного Писания. Мы убирали офисы в Майами. Чего я приехала сюда? Вивиана сказала, что у вас будет по-другому. Работать лично на вас. Поддерживать в порядке ваши вещи, да? Одежду?

Приводить в порядок ящики комода. Чистить драгоценности. Миссис Махмуд сказала, что сбрасывает туфли в чулан не глядя, так что Лурдес должна будет собирать их в пары и развешивать в мешки для обуви. Проверять, что нужно сдавать в химчистку. Лурдес ждала, когда женщина сделала паузу, чтобы придумать другие работы. Приводить в порядок косметику в ванной комнате. Лурдес будет жить здесь, выходной по воскресеньям и еще пол рабочего дня на неделе. Оформлена она будет как служащая имения д-ра Махмуда.

Лурдес не поняла, что это значит. Но не успела спросить, поскольку миссис Махмуд захотела знать, натурализованная ли она гражданка? Лурдес сказала, что вид на постоянное жительство есть, но сейчас она должна собрать бумаги, чтобы стать гражданкой.

— То есть, если спросят, на кого я работаю, говорить, что на доктора Вассима Махмуда?

Рыжая жена сказала:

— Так будет проще. В смысле бумаг. Но я позабочусь, чтобы вы получали не меньше трех с половиной сотен в неделю.

Лурдес ответила, что это очень щедро.

— Но я буду делать что-то и для д-ра Махмуда?

Затягиваясь сигаретой, рыжая спросила:

— Что сказала вам о нем Вивиана?

— Только то, что он с ней почти не разговаривал.

— У Вивианы не те габариты. Васс любит молодых и гибких, как змеи. Сколько вы весите?

— Пятьдесят семь кило. Даже меньше.

— Но не намного? Так что будьте спокойны. Готовить умеете?

— Конечно.

— В смысле для себя? Мы заказываем из ресторана. Я к этой долбанной плите не подхожу, и Васс об этом знает.

— Васс?

— Вассим. Он думает, это потому что я не умею готовить, что правда, но причина не в этом. У нас две служанки-филиппинки, говорят по-английски. У них даже меньше акцента, чем у вас. Проблем с ними не будет, они опускают глаза, когда говорят с кем-нибудь. И уходят в четыре, слава Богу. Васс всегда плавает голым, не спрашивайте, почему, наверно, что-то мусульманское. Когда он в бассейне, они прячутся в стиральной комнате. Они все время туда сбегают, стоит мне надеть что-нибудь заводное и начать делать аэробику или танцевать под “Грязный Юг”.

Без паузы она спросила:

— Что Вивиана говорила обо мне?

— О… какая вы приятная, какое удовольствие работать здесь.

— Бросьте — конечно, она сказала, что я была стриптизершей.

— Да — что прежде вы танцевали.

— Я начинала на помойке, на Федеральной магистрали, потом меня открыли и перебросили в “Майами Голд”, прибрежный отель, паркинг с обслугой. Я была одной из самых первых, не считая черных девчонок, кто начал южный хип-хоп, когда другие девчонки еще делали “Вялый” шоу-набор, и даже старье типа Боба Сигера и “Дурной компании”. Ладно, конечно, кому что нравится. Но я исполняю больше на коленях у клиентов в приватных номерах, чем любая другая в “Голде”, а мне уже двадцать семь, я старше всех. Васс ходил туда с дружками, все в костюмах-галстуках, изображали, что они — не Третий мир. Первый раз, когда он махнул мне полусотней, я отстегнула ему такой стрип-хоп с наездом — как в племени мумбо-юмбо. Сказала: “Доктор, вы сможете лучше разглядеть, если вставите себе глаза обратно в голову”. Он любил такие речи. После четвертого визита я дала ему то, что называют королевский ручняк и стала миссис Махмуд.