Инна Тронина - Время «Ч»
– Угощайтесь! – предложил он. – Соня прислала из Токсова.
– Наверное, и варенья наварила! – Захар положил лимон в кофе и принялся сосредоточенно давить его ложечкой.
– Немного варенья – сахара-то нет. Она уж что только не предлагала взамен, но всё зря. – Саша говорил так страстно и горько, что и сам, видимо, переживал из-за этого. – Людям не то, что на заготовки – на жизнь не хватает. Соня мне говорит: «Корми всех до отвала, не пропадать же!» На клубнику только песку и хватило – по сусекам скребла.
– Ну а Всеволоду за лимон отдельное спасибо! – Захар покосился на Грачёва, который как раз распечатывал новую пачку «Монте-Карло». – Ты когда прилетел из Сочи?
– Разве я не сказал? – удивился тот. – Четыре часа назад. – И засунул в рот горсть крыжовника.
– Как там Надежда Никодимовна?
– Неделю назад забрал её из больницы, – неохотно ответил Грачёв, жуя. – Теперь ей месяца два надо будет на костылях ходить. Нога почти не сгибается. Боюсь, как бы слова ломать не пришлось. – Всеволод торопливо проглотил крыжовник и закурил. – Чёрт, надо ж такому случиться! Мы ведь тогда вместе с Сашкой там были, – он просмотрел на Минца, и как раз накануне улетели. Мать нас провожала, ещё сестра с младшим племянником. Ему как раз четыре года исполнилось в тот день. Я потом чуть с ума не сошёл. Сказали – в Сочи смерч, с человеческими жертвами. А наш дом в низине стоит – значит, всё затопило. Сад, конечно, погиб. Там сейчас Оксанин муж колупается. Я зятю помогал, пока там был, но больше оставаться не мог. Но мы вдвоём мало на что способны, сами понимаете. И у соседей та же картина, даже хуже. Подруга матери сына похоронила. Теперь вся в чёрном ходит, ни с кем не разговаривает. Зараза, за один год столько горя! – Всеволод откинулся на спинку стула, скрипнув ножками по полу. – В январе брата потерял, а в августе чуть матери не лишился. Да ещё Олег, средний племянник, с пацанами поехал ночью на лодке кататься. Оксана уже оплакать его успела. По счастью, у них что-то случилось с мотором, и в море они не вышли. Идиоты, хоть бы приехали или позвонили, сказали, что живы. А так на три дня исчезли, жили у одного из мальчишек. Прикольно им было – найдут, не найдут. Совсем о близких не думают – все мысли только о себе.
– Дуракам везёт, как говорится, – заметил Захар.
– Вот и я о том же! Костей бы не собрали, не сломайся тот мотор. А сестра уже мне успела сказать, что Олежка утонул, наверное. Мать сейчас белугой ревёт, и я её понимаю. Под старость лет так остаться – ни кола, ни двора. А у неё только в жизни было, что хозяйство.
– Горе-то! – Захар покачал головой. – Боюсь, Севка, что отдохнуть тебе от домашних дел тут не придётся. Ты же хорошо знал Алима Гюлиханова. Веришь, что он может не явиться на встречу?
– Я не только его знал, но ещё от КГБ проверял перед «погружением», – поправил Грачёв. – И со всей ответственностью заявляю, что он не может подвести своих. С Алимом что-то произошло. – Он отхлебнул кофе, но вкуса не почувствовал.
За окном шелестел дождь, тучи обложили небо. И оттого казалось, что лампы дневного света горят всё ярче.
– Он же предупреждал, – напомнил Горбовский. – Давно почувствовал опасность, а сейчас, вероятно, и вовсе залечь пришлось. Я не думаю, чтобы они его раскололи, а уж, тем более, застали врасплох. Доверяют они ему, да и вообще… Гюлиханов не зелёная сопля – столько банд на Кавказе выявил и помог уничтожить! Специалист высочайшего класса не может вот так, просто исчезнуть.
В это время зазвонил телефон, и Саша снял трубку.
– Леокадия Леонидовна вас! – сказал он Горбовскому немного погодя.
– А я-то думаю – кто в кабинет названивает уже полчаса, – проворчал Захар. – Слушаю! Лика, что случилось? У меня совещание.
– А где ты сейчас находишься? – тут же уличила его жена. – По твоему номеру нет никого.
– Я в соседней комнате – здесь нам удобнее. – Захар, как всегда, отчитывался перед супругой за каждый свой шаг.
– Представляю, в каком виде ты явишься после этого совещания! – Лика явно намекала на пьянку. – Мог бы, если делать нечего, пораньше сегодня прийти. Поехали бы на дачу, после таких дождей там работы выше крыши…
– Не могу, солнышко, я уж крутил-вертел! – взмолился Захар. – У нас действительно совещание, и на повестке дня очень важный вопрос. Так что езжай одна, а я потом подгребу. Без меня тут никак нельзя, всё равно дёргать будут. Тебе же все нервы истреплют.
– Ладно, Зарик, тогда я еду прямо сейчас. А то потом стемнеет, да и дождь весь день – там не пролезешь.
– Резиновые сапоги надень обязательно! – заботливо предупредил Захар. – Красиво – не красиво, а здоровье важнее. Сысой звонил сегодня?
– Звонил. Сказал, что яблоки все подобрал, а корзину поставил в сарай. Но ночевать там не хочет – в какую-то компанию его позвали.
– Яблоки нужно из сарая забрать, – забеспокоился Горбовский. Крыша там течёт, а уж после сегодняшнего, наверное, целый океан уже на участке. Боюсь, сгниёт наш урожай, если такая погода дальше будет. Лика, ты печку-то протопи как следует, не спи там на сыром…
– А ты когда приедешь? Завтра-то можно тебя ждать? – капризно спросила Леокадия.
– Солнышко, я не могу обещать ничего. Смотря чем сегодня дело кончится… Но я постараюсь обязательно. Ну, пока?
– Пока, – разочарованно вздохнула Лика. Кажется. Она поняла, что муж действительно занят, а рядом не орут и не хохочут хмельные сотрудники. – Береги себя и ребят.
– Ребят уж обязательно! – рассмеялся Горбовский и положил трубку. – Слышите? Ликушка за вас беспокоится.
– Мы ей очень признательны. – Саша взял банку с растворимым кофе. – Ещё по чашечке?
– Давай! – Грачёв подставил свою.
– Лилия-то знает, что ты у нас? – спросил Минц, зачерпывая сухой ложкой кофейный порошок.
– Знает, конечно. Она же вместе со мной прилетела из Сочи.
– Да? – Горбовский оживился. – Значит, решил познакомить с семьей? И что же сказала твоя мамо?
– Сначала удивилась, но сразу ничего не сказала. Только под конец, когда мы одни остались, спросила – откуда Лилия взялась, давно ли знакомы. И ещё – уверен ли я в своих чувствах? Далее поинтересовалась, расписались мы или во грехе живём. Я ответил, что пока нет, но собираемся. У неё, говорю, двое детей, да и с мужем беглым развестись нужно. Мама, похоже, успокоилась. А то у неё идея фикс – вдруг я их не позову на свадьбу.
– Сева, не надоели ей ещё твои свадьбы? – усмехнулся Минц и изящно отпил кофе.
– Я своими свадьбами уравновешиваю отсутствие твоих, интимофоб! – Грачёв сверкнул глазами в его сторону.
– Кто-кто? – не понял Горбовский.
– Термин такой существует в психологии, Захар Сысоевич. Есть в природе мужики, которые никак не желают оформляться по закону и связывать свою судьбу с какой-то конкретной партнёршей. Такие сыновья вырастают, как правило, у матерей-психопаток. Из-за этого у них вырабатывается недоверие к слабому полу. Девок, правда, трахают направо-налево, часто их меняют. Стараются надолго ни с кем не оставаться. Впрочем, есть случаи, когда бедные женщины ждали свадьбы с интимофобами всю жизнь. Те вообще боятся принимать решения; не могут ни жениться, ни первыми предложить расстаться. У них какой-то патологический страх перед ЗАГСом. И это при том, что никогда не обжигались в браке. Пользуют женщин на дармовщинку, имеют комфорт и уход, ничем при этом не рискуя.
– Сева, ты не прав! – заспорил Саша. – Ты же знаешь… Ну, помнишь, зимой? Я тебе ещё газету показывал, когда мы к Даше на концерт ехали… Рассказывал про Инессу Шейхтдинову. Я хочу всегда быть для неё свободным. А ты уже лепишь ярлыки, как всё равно!.. Мои женщины на брак не рассчитывают – они своё место знают.
– Ну, и что Надежда Никодимовна насчёт Лилии сказала? – перебил Горбовский, не желая допускать очередную перепалку. Всеволод Грачёв, особенно усталый и раздражённый, становился опасным для окружающих.
– А что она может сказать? Я ей объяснил, что сам два раза в лужу сел, да и Лилия мужа неудачно выбрала. Тот сбежал в Молдавию, бросил её с двумя детьми. Поживём пока, привыкнем друг к другу, посмотрим, как будут реагировать дети. Расписаться-то недолго при желании. Мать спросила, есть ли у Лили квартира. Осталась очень довольна тем, что есть, потому что денег на кооператив она теперь дать не сможет. Я понял, что Лилия ей понравилась. А Оксане – ещё больше. Сестра мне прямо сразу заявила: «Наконец-то ты нашёл свою судьбу! Береги её».
– Между прочим, я скажу то же самое, – горячо заметил Саша. – Тогда, зимой, ты не только сверх меры перестрадал, но и был вознаграждён. Какое это счастье, когда среди хаоса и темноты можно опереться на плечо близкого человека! Да и потомство надо заводить – только не сейчас.
– У тебя, Санька, тоже ведь есть семья. – Захар уже не отрывал глаз от молчащего телефона.
