Маша Трауб - Соня и Александра
– Мы от вашего шефа не можем дождаться обычного салата, – Владимир решил пожаловаться хозяйке, раз уж представилась такая возможность. – И нас встречал именно он. Между прочим, с огромным опозданием. Не говоря уже о том, что машина заглохла прямо на серпантине. Я боюсь высоты и пережил паническую атаку.
– Ничего страшного! Наш рейс задержали, наверняка возникла путаница. А салат мы ждем всего несколько минут! – защебетала Соня, испепеляя Владимира взглядом. Во всяком случае, ей казалось, что она испепеляет. – Просто мы с дороги и немного проголодались. А когда мужчины голодны, то всегда злятся. Ну вы же знаете мужчин! Они как дети! А на серпантине мы застряли совсем ненадолго. Я сделала замечательные кадры! Не слушайте его, он всегда бурчит без всякого повода…
Прервав щебетание Сони, хозяйка взмахнула кистью и с грохотом положила ее на стол. От этого жеста Соня непроизвольно отшатнулась, и даже Владимир дернулся, отодвигая стул.
– Салат? Вы ждете обычный салат? – У хозяйки немедленно изменилось выражение лица. Она смотрела мимо и вверх.
– У вас тут так мило, так по-домашнему, – Соня лепетала, не зная, как разрядить обстановку.
– Иди сюда! – Хозяйка сказала это тихо, но не услышать ее было невозможно.
На поляне тут же появился сын, тащивший шезлонг.
– Мамуль, куда тебе его поставить? В тень? Столик уже несу.
– Что? – Хозяйка пребывала в раздумьях и не сразу переключилась на сына.
– Где он? – требовательно спросила она.
– Стол? – Сын явно старался побыстрее сбежать от остекленевшего материнского взгляда.
– Какой стол? Где Макс? Ты опять его покрываешь? Почему гостей встречал он, а не ты? Почему Надя опять в слезах? Что он сделал? Если он немедленно не появится, то я сама вытащу его хоть из-под земли!
Хозяйка сделала вид, что приподнимается со стула.
Константин подавал знаки повару, который выглядывал из кухни.
– Мамуль, он на кухне, а где ему еще быть? Готовит для наших новых гостей. Салат, как они и просили. Наверняка со своим специальным соусом, – Константин лепетал так же, как Соня.
– Со специальным соусом?
Хозяйка все же встала с места, медленно дошла до шезлонга, поставила банку с лаком, положила кисть, освобождая руки, и все так же медленно пошла в сторону кухни.
Соня вжалась в стул. Владимир рассматривал скатерть так, будто впервые ее видел. Константин пятился к гостевому дому, из которого должен был принести стол.
– И если Макс ездил встречать гостей, то где был ты? – гаркнула на сына Ирэна.
– Мамуль, я не слышу. Сейчас принесу стол! – Константин закрыл дверь в домик.
– С тобой я еще поговорю! Позже! И не думай, что я забуду! – крикнула ему вслед хозяйка.
– Я не изменю свое решение! Хоть все тут перекрась, я не буду заниматься гостиницей! – отозвался сын откуда-то с балкона гостевого дома, но очень уж нерешительно.
Хозяйка направилась в сторону кухни, но ей навстречу уже выскочил повар.
– Ирэна, дорогая, ты прекрасно выглядишь! – Он схватил ее руку и начал целовать. – А я как раз хотел идти тебя искать. Ты меня не отпустишь на сегодняшний вечер или на выходные? Все равно же барбекю, а ты знаешь, что это не мой стиль.
– И у тебя хватает наглости меня об этом просить? Почему гости на тебя жалуются?
– Жалуются? Кто? Просто у того обаятельного мужчины язва и ему нужно что-то диетическое. Говоря по секрету, у него еще и простатит, и что-то еще нервное, да, и аллергия буквально на все, и я почти уверен, что еще и… эээ… мужское… э… бессилие… бедный, я просто голову сломал, как ему помочь! Мне кажется, нужно непременно добавить имбирь, как ты считаешь? А еще у него зашкаливает холестерин, тут можно не сомневаться. Очень сложный клиент! Я составлял для него отдельное меню! – Макс склонился к уху хозяйки, впрочем, ябедничал, не понижая голоса. Владимир опять дернулся на стуле и покраснел. Соня в одиночку уже уговорила полбутылки вина и не собиралась останавливаться. – Я предложил ему свой оригинальный фирменный соус, а бедной девочке, его спутнице, десерт для романтического ужина. Я же не виноват, что они отказались! И знаешь, что он заказал? Салат. Обычный салат из огурцов и помидоров!
– Если гости попросили салат, сделай салат, – рявкнула хозяйка, – и никаких выходных. Ты нужен мне здесь. Встанешь и будешь делать барбекю, как миленький!
– Дорогая, ты сейчас просто не в духе. Давай позже все обсудим. Хочешь, я лично сварю тебе кофе. С корицей? Или кориандром? Ты собиралась покрыть лаком шезлонг и стол? Тогда я пойду, накрою свои специи. – Повар склонился к руке хозяйки с поцелуем.
– Это невозможно. Только начало сезона, а мне уже нужен отдых. Кстати, почему Надя опять в слезах? – Хозяйка принялась массировать виски.
– Женщины… Они от меня без ума. Что я могу поделать? Ты же знаешь, как она на меня реагирует. Над чужими чувствами я не властен! – Повар улыбнулся, победно поглядывая на Владимира.
– Я тоже хочу кофе. С корицей, – Соню разморило от вина..
– Макс, будь так добр, свари кофе, – велела хозяйка.
– Я не бармен, а повар! – Макс гордо прошествовал на кухню.
Хозяйка подошла к кофе-машине и приготовила две чашки – для себя и Сони.
– Надя, наша домработница, покажет вам дом, – сказала она.
– Это та женщина, которая плакала? – уточнил Владимир.
Но хозяйка не ответила. Она выпила кофе и сосредоточилась на шезлонге, аккуратными мазками покрывая его слоем лака.
Позже Соня жалела, что проспала самое интересное. Едва они оказались в доме, куда их провела заплаканная домработница, Соня легла на диван и погрузилась в дремоту, еще более тяжелую от того, что пришлась она на пустой желудок.
Надя, видимо, была из тех женщин, которые кормят, убирают, стирают, заботятся, причем делают это по велению души. Сбегав на кухню, она вернулась еще более заплаканная, но со свежим хлебом, куском ветчины, сыром, помидорами-огурцами и бутылкой вина. Проворно сделав сэндвич, так же проворно, с неженской легкостью и сноровкой откупорив бутылку вина, домработница усадила Владимира за стол и уселась напротив – смотреть, как он ест.
– Он каждый сезон женится, – говорила Надя, подкладывая на тарелку Владимира еще один, аккуратно очищенный от кожуры огурец. – Ему ведь уже семьдесят два, а он все не угомонится. И всем рассказывает, что ему шестьдесят четыре. Пять раз был женат, а все свербит в одном месте. Ничему жизнь не научила. – Надя подлила в бокал своему невольному слушателю вина. – Вот опять собрался предложение делать, поэтому и выходной просил.
– Это вы о ком? – уточнил Владимир.
– Так о Максе, поваре! Я вам так скажу: вы его салаты с соусами лучше не заказывайте. Он такое туда намешивает, что в желудке никак не перемешивается. Так вот ему втемяшилось в голову, что его соусы чуть ли не чудодейственные. От всех болезней излечивают. Доктор хренов. А у самого болячек – не счесть. И только я о них знаю. Своим пассиям он про них не рассказывает. А сам волосы красит! Ну разве это нормально? Волос-то не осталось, а он, как женщина, все седину закрашивает, чтобы помоложе да посвежее казаться. И вы его не слушайте – он языком чешет, как корова траву жует. Я его все истории наизусть знаю. И все его приемчики – к ручке приложиться, комплимент сделать да поохать. А к мужчинам он ревнует. Как видит гостя старше сорока, так сразу его от простатита начинает лечить. Или от нервов. А уж язву каждому второму «ставит», знахарь доморощенный. Попадет в одном случае из трех, так чуть ли не экстрасенсом себя чувствует. А кто сейчас здоров? Нет таких. В любого пальцем ткни – гнилое место найдешь. Я так вам скажу, у кого что болит. Это у Макса и простатит, и язва, и нервы. А уж как он начнет про свои подвиги сексуальные заливать, так не остановишь. Ну, я вам по секрету скажу: подвиги так себе. И другие подвиги видали. Но у него же самомнение! Каждое лето влюбляется, курортный роман у него, видите ли, и сразу делает предложение, говорит, что эта любовь – на всю жизнь. И что? Женщин понять можно. Каждой приятно. А если немолодая и давно без мужчины, так ей бальзам на душу. Под таким натиском никто не устоит. Если бы мне так в уши заливали да сразу жениться позвали, то и я бы не устояла. Хочется ведь женского счастья. И семьи хочется, чтобы не одной доживать. Вдвоем-то всяко легче.
Ну а потом, когда глаза открываются, да отпуск к концу подходит, все его невесты исчезают. Никому он не нужен, получается. И приползает сюда, ко мне. Готовить не может, страдает, переживает, лежит с приступом – язва его открывается, хозяйка сердится, гости голодные ходят. Кому такое понравится? Он вам уже говорил, что он гений? Нет? Так еще скажет раз двести. Раз гений, его терпеть должны. Не понимает, старый дурак, что никому не нужен. И где он работу такую найдет, чтобы гостей изводить своими соусами? Хорошо, что Ирэна его терпит. Да я принимаю. Все надеюсь, что угомонится, получит по лбу, так неповадно будет. А он – снова-здорово. Еще и Константин матери нервы треплет. Но тот ладно, по молодости, по дурости. А этот? Вот опять за старое. Ладно, пойду я. Ирэна наверняка уже в бешенстве – лаком даже здесь пахнет. Если ее не остановить, она тут все краской зальет. Успокаивается она так. Мечтает Константину передать дела гостиницы и заняться реставрацией мебели. Вот это все – ее рук дело. А тот тоже, как младенец, все из-под маминой юбки не вылезет. Здоровый мужик, а ведет себя как подросток. Они с Максом – два сапога пара, вот и покрывают друг дружку. Скачут, как козлы, да выделываются, как петухи. Сил нет смотреть. А когда хвост прижмет, так один к мамке кидается, а другой – ко мне. Ох, где бы сил взять да терпения? Ирэна – она святая. Все прощает. Я так не могу. Плачу часто. И этого ирода задушить готова.
