Валерий Залотуха - Отец мой шахтер (сборник)
– Стой! Стой, тебе говорю! Ах ты, мать твою!
И тут же из‑за сарая выскочила крупная, но шустрая свинья, а за нею, нагнувшись, широко расставляя ноги, выбежал пузатый невысокий мужик. В правой руке он сжимал длинный с почерневшим лезвием немецкий штык-нож военного времени.
Свинья летела прямо на Виктора Васильевича.
– Держи, не пускай! – закричал мужик, размахивая на бегу руками. За ним, переваливаясь с боку на бок, выбежал мальчик лет пяти, закутанный в шубу и толстый, завязанный узлом на спине шерстяной платок. Он держал старую солдатскую шапку с суконным верхом, принадлежащую, видимо, этому пузатому мужику. Неожиданно мальчик споткнулся, упал на руки и живот, но не заплакал, а быстро поднялся и остановился.
– А ну стой! – весело зашумел на свинью Виктор Васильевич.
Та заметалась и встала, настороженно похрюкивая.
– Ну, чего испугалась, дурочка, – говорил хозяин, подходя к свинье осторожно. Он был и страшный и смешной, толстый человек со штыком в руке, с непокрытой головой, подстриженной недавно под полубокс. – Ну, чего, чего испугалась? – говорил он, нагнувшись, притворно улыбаясь и почесывая свинью за ухом. И одновременно, с трудом задерживая частое сиплое дыхание, он обратился к Виктору Васильевичу: – Слушай, помоги зарезать?.. Соседей нет никого, а хозяйка моя от ихнего визга падает… И шурин, как назло, в больнице лежит.
– Да ну, ты чего… – улыбнулся Виктор Васильевич недоверчиво.
– А чего? Одна минута – и готово. Один я не справлюсь. Выкормил дуру…
Свинья дернула головой, захрюкала громче.
– Маша, Маша, – успокоил хозяин, продолжая чесать ее за ухом. И вновь обратился к Виктору Васильевичу: – Я хоть и на пенсии, а не могу же за ней весь день бегать, как ты думаешь?
Виктор Васильевич оглянулся на пустое полосатое крыльцо и торопливо согласился:
– Давай.
– Ну вот и отлично, – обрадовался хозяин. – Маша, Маша… – И, обернувшись, негромко и ласково сказал мальчику: – А ты не смотри, внучек, не смотри, Федечка… – И вновь заговорил громким деловым шепотом с Виктором Васильевичем: – Значит, так – я за переднюю, а ты за заднюю и наваливайся.
– Да знаю, – тихо сказал Виктор Васильевич, снял осторожно полушубок и, оставив его на земле, начал медленно подходить.
Он сделал все умело. Свинья пронзительно и оглушающе завизжала, во дворах залаяли перепуганные собаки. Мальчик стоял с крепко зажмуренными глазами.
Виктор Васильевич поднялся и, отряхивая брюки и свитер, обернулся. Сын стоял на крыльце дома вместе с каким-то парнем. Они разговаривали, кажется, спорили о чем-то.
Мальчик смотрел на заколотую свинью удивленно и немного испуганно, продолжая держать в руке оброненную дедом шапку.
– Слушай, – заговорил, поднимаясь, хозяин, – давай мы ее с тобой обделаем? Быстро вдвоем управимся… А потом такую печенку закатаем, а? Хозяйка моя против не будет, не думай…
Но Виктор Васильевич не смотрел на него, да и не слышал, похоже. Он смотрел на сына. Тот сказал что-то напоследок приятелю, глянул немного удивленно на Виктора Васильевича и пошел к насыпи.
– Да нет, – сказал Виктор Васильевич, поднимая с земли полушубок, – в другой раз как-нибудь… – И, не попрощавшись, заторопился за сыном.
Он догнал его уже наверху и объяснил негромко и чуть виновато:
– Уговорил помочь… Он за ней, говорит, весь день бегал…
Ветер давил в лицо. Паренек шел, подавшись чуть вперед, молчал.
– У тебя что, неприятности какие? – нашел наконец, что спросить, Виктор Васильевич.
– Да так, – ответил парень неопределенно и неохотно.
– Ты скажи, может, я помогу… – предложил Виктор Васильевич.
Паренек молча усмехнулся.
– Чего?.. Это ведь сам не знаешь, какой человек поможет…
– Поможет… А потом догонит и еще поможет.
– Почему? – растерялся Виктор Васильевич. – Просящему, говорят, дают…
– А я ничего просить не собираюсь, – упрямо и зло ответил паренек.
– Тоже правильно, – растерянно согласился Виктор Васильевич и замолчал. И вдруг заговорил громко, волнуясь: – А ты знаешь, мы вот с сыном друг другу все говорили. Все по правде. Тайн не было. Зачем нам тайны?.. Если ему что было нужно, он ко мне подходил: «Отец, мне нужно, понимаешь?» Садимся и вместе думаем, как тут лучше сделать. А если мне нужно было, я к нему подходил. И решали все вместе… на равных… Вдвоем-то мужикам легче, верно?
Паренек молчал. Он не смотрел на Виктора Васильевича, но, кажется, внимательно слушал.
– Так что тут не знаешь, кто поможет… Глядишь, может, и я, как говорится, пригожусь…
Паренек задумался и, слегка улыбаясь, сказал:
– Мне три дела надо сегодня сделать…
– Ну, какие дела? – обрадовался Виктор Васильевич. – Я ж как-никак постарше тебя. Я, можно сказать… – Он умолк на секунду, не найдя продолжения. – Какие дела? Надо все дела делать по плану, знаешь… Первое, второе, третье… Первое сделал, переходи ко второму, второе сделал – к третьему. За все хвататься сразу нельзя, так ничего не получится, – суетился в словах Виктора Васильевич.
– Первое дело… – кривя рот в улыбке, заговорил сын, – первым делом по ушам надо одному дать, поможете? – и покосился на Виктор Васильевича.
Тот растерянно молчал.
А ветер давил и давил холодом в лицо.
– Ну, погоди, – заговорил наконец Виктор Васильевич. – По ушам дать – это, как говорится, не проблема… Только же сначала надо разобраться?..
– А там нечего разбираться.
Ветер разрывал их слова на клочки и разметывал в разные стороны.
Впереди, близко совсем, был город, слева старый, справа новый.
Они спустились с насыпи, пошли по утоптанной глинистой земле в новый город. Виктор Васильевич первый заметил подростков, стоящих у задней стены кинотеатра «Октябрь».
– Глянь, кто это? – предупредил он сына.
Тот приостановился, посмотрел и сказал спокойно:
– Это свои. – Подумал и прибавил: – Я с ними поговорю и догоню потом.
Они прошли еще несколько метров рядом, пока сын не свернул к приятелям.
Виктор Васильевич остановился в стороне, посматривая на ребят. Сын поздоровался с каждым за руку и обратился к одному с каким-то вопросом. Тот ответил, вытащил из кармана деньги. Сын взял деньги, спрятал в карман, постоял еще немного, сказав что-то приятелям, и двинулся к Виктору Васильевичу.
Здесь, на Маркса и углу Садовой, стоял кубик кафе. Стеклянные простенки были уже разрисованы к Новому году – Дедом Морозом, Снегурочкой, зайцами и припушенными снегом сказочными елочками.
Виктор Васильевич глянул в сторону кафе.
– Теперь тебе куда надо? – терпеливо спросил он.
Сын пожал плечами.
– Я в три с Огурцом встречаюсь… В парке…
– Так, может, поедим пока? – обрадовался Виктор Васильевич. – До трех есть время.
Виктор Васильевич взялся за ручку, приглашая сына войти первым, рывком открыл тяжелую стеклянную дверь, на которой трепыхался на ветру листок с надписью «Закрывайте дверь», и сразу навстречу им, как большой белый человек, вывалился пар.
– Дверь закрывайте! – потребовал кто-то изнутри тонким простуженным голосом.
В кафе было тепло и народу совсем мало.
– Ты садись, а я сейчас, – сказал Виктор Васильевич и заторопился к пустой кассе, где лежала бумажка меню, прочитал быстро и тут же вернулся. – Ты чего будешь? – спросил он, наклонившись. – На первое борщ и суп гороховый, на второе котлеты и поджарка.
Паренек не ответил, пожал плечами, явно смущаясь.
– Ну ладно, – помог Виктор Васильевич, – по борщу и по поджарке. И чайку, так?
Сын согласно кивнул.
– У меня есть деньги, – вспомнил он и сунул руку в карман.
– Ладно, сиди, – остановил его Виктор Васильевич.
Виктор Васильевич вернулся к кассе, но кассирши по-прежнему не было. Он повертел головой, достал из кармана монетку и нервно постучал по корпусу кассового аппарата.
Однако было тихо.
– Ну, где кассирша, сколько ждать можно! – возмутился Виктор Васильевич, и тогда в широком раздаточном окне появился худенький подросток в грязном переднике и белом колпаке.
– Давайте я вас так обслужу, – сказал он тем самым тонким простуженным голосом, который требовал закрыть дверь. – А то она не скоро еще придет.
Поваренок крутился у большой газовой плиты, а Виктор Васильевич смотрел то на него, то на сына, который, хоть и сутулился сейчас, смущался, был все равно красивым и сильным.
Удалось уместить все на одном подносе, и теперь он медленно шел между столами, осторожно и бережно держа перед собой еду. Борщ парил. Виктор Васильевич смотрел на сына и улыбался. Тот улыбнулся в ответ и еще больше смутился.
Виктор Васильевич поставил тарелки и, прежде чем отнести поднос, подбодрил:
– Ты ешь, ешь давай… Поджарки нет, правда, но это ничего… Котлеты тоже штука хорошая.
