Алексей Сухаренко - Блокада. Запах смерти
– Хорошо, через месяц после того, как будут готовы колечки, – сдалась Анастасия.
– Здорово! – довольно заулыбался Зарецкий. – Завтра же займусь кольцами.
Он внимательно посмотрел на тонкие девичьи пальчики, словно снимал размер ее безымянного пальца.
– Только не надо дорогих, – заволновалась Настя. – Пусть будут серебряные, а то и вовсе мельхиоровые. Главное, чтобы гладенькие.
Цыган уклонился от обсуждения этого вопроса, зная заранее, что никаких других, кроме золотых, он доставать не будет.
Радостная Анастасия ввалилась в квартиру, но, увидев свое сияющее лицо в зеркале коридора, заставила себя успокоиться.
В комнате она застала плачущих детей, свою мать и Марию. Не было только Славки, который еще не вернулся со смены.
– Ну вот, еще одна сейчас меня пилить будет за то, что я человеку жизнь спасла, – недружелюбно отреагировала тетка на приход племянницы.
– А что произошло? – недоуменно оглядела девушка всех по очереди, остановив взгляд на матери.
– Барматуху, нашу кормилицу, Мария отдала Христофорову, – гладя ревевших Андрея и Катю, грустно произнесла Лариса.
– Как отдала? – не поняла Настя.
– Вместо еды, – подала голос Катя и зарыдала с новой силой.
– Ребята со двора сегодня рассказали Андрюшке о том, что вчера поздно вечером твоя тетя и какой-то мужчина выманили из подвала магазина нашу кошку, и… – Лариса не стала передавать подробности, чтобы не травмировать еще больше детскую психику.
– Он ее головой об стенку ударил! – захлебываясь в плаче, сам выдал подробности Андрей.
Анастасия вопросительно посмотрела на Марию и, поняв по выражению ее лица, что это чистая правда, заплакала, не сдержав жалости к всеобщей любимице.
– Что вы на меня так смотрите? – взорвалась Мария. – Бронислав, между прочим, отец моей дочери!
– Неправда, мой папа на фронте, а он живодер, – моментально отреагировала Катя.
Лариса молча переглянулась с дочерью, которая, услышав такое, даже перестала плакать, но ничего не стали переспрашивать у сестры их мужа, словно этих слов и не произносилось. Понимая, что она сорвалась, Мария, еще больше злясь на всех и на себя в том числе из-за того, что ее тайна открылась, быстро оделась и вышла на улицу, сказав, что пойдет отоваривать продуктовые карточки.
– Вот те на… – только и сказала мать Анастасии, с жалостью гладя по головке Катю, показывая дочери, чтобы та не обсуждала эту тему при детях.
После истории с кошкой, не выдерживая продолжающегося осуждения близких, а самое главное, отчуждения собственной дочери, Мария все чаще после работы стала ходить к Христофорову, оставляя Катю на Ларису. Бронислав Петрович, употребив несчастное животное в пищу, и вправду немного отошел, стал бодрее и более оптимистичен. Зная, что Мария работает в банях, он как-то предложил ей заняться воровством мыла и других банных принадлежностей, которые сам продавал бы на рынке, а вырученное делил с ней пополам. Женщина была не против, но для того, чтобы хищения проходили гладко, ей нужно было найти общий язык с завхозом бань – Тамарой Сергеевной Кроль. Эта сорокалетняя женщина имела хорошие связи в комендатуре города и в милиции и наравне с директором распоряжалась единственным в банях отдельным банным блоком. В данную парилку, не сообщающуюся с общим залом, захаживали ответственные работники НКВД, комендатуры и горисполкома, поэтому мыло, выдаваемое на банный комплекс, легко списывалось без страха быть пойманными за руку отчасти из-за расчета на помощь влиятельных клиентов. В отличие от посетителей общей бани, данные мужчины выглядели словно только что приехали с курорта после длительного отдыха. Во время их визитов завхоз обслуживала клиентов самолично, принося им в раздевалку банные принадлежности, а также самовар. Мария как-то заметила, что Тамара часто подолгу задерживалась внутри банного блока, а когда выходила, то была почему-то мокрая и нетрезвая.
В силу своих обязанностей Мария должна была получать на общее отделение львиную долю мыла, которое имело огромный спрос на рынке, но Кроль выдавала мизерное количество, из которого что-либо украсть попросту было невозможно. Однажды в свое дежурство Мария наконец решилась поговорить с завхозом и попросить увеличения нормы выдачи мыла. Когда в бане прекратилась подача воды, а в последнее время такое случалось все чаще, Мария постучалась в дверь складского помещения, являвшегося по совместительству кабинетом завхоза. Помимо стеллажей с материальными ценностями здесь стояли стол, кушетка и многое другое, что позволяло Тамаре Сергеевне чувствовать себя на работе более чем комфортно. Увидев сотрудницу, она, против обыкновения, не стала разговаривать в дверях, а пригласила войти.
– Давно к тебе приглядываюсь, – не став выяснять причину ее визита, начала разговор Тамара Сергеевна. – Твой муж, кажется, на фронте, а у тебя дочка маленькая?
– Да, – удивилась такому вниманию Мария.
– Тяжело, наверное? – вздохнула Кроль. – Ты вообще-то видная женщина, только исхудала сильно.
– А кому сейчас легко? – усмехнулась ее подчиненная.
– Да, всяк трудится, как может, лишь бы выжить, – кивнула завхоз. – А ты чего зашла?
Мария не знала, как поделикатней изложить свою просьбу, но все же решилась.
– Да все думаю, как ноги не протянуть. У меня же дочка, и я за нее в ответе. Вот и подумала вас попросить чуть побольше мыла выдавать, чтобы можно было хоть по куску в смену для себя сэкономить.
– Голодно? – догадалась Кроль. – Так если с мылом поймают, лет десять получишь.
– А иначе с голодухи ноги протянешь, – обреченно вздохнула Мария.
– И так бывает, – в тон ей вздохнула завхоз, внимательней оглядев ее ноги в шерстяных колготках, и задумалась.
– Уж не знаю, может, и впрямь тебе помочь?
– Ох… – не выдержала радости Мария.
– Побереги эмоции, – осекла ее Кроль. – Я не про мыло, другую поддержку хочу тебе оказать.
– Какую? – недоверчиво и немного разочарованно поинтересовалась Мария.
– Сперва ответь: хорошо ли я выгляжу? – попросила Тамара.
Вопрос был лишним. Мария сразу обратила внимание на ее внешний вид: Кроль разительно отличалась от других женщин-блокадниц в первую очередь здоровым цветом лица и легким румянцем, что сразу бросалось в глаза на фоне серых, опухших от недоедания лиц. То же можно было сказать о ее крепкой фигурке.
– А выгляжу я так и с голоду не пухну за счет того, что умею угождать начальникам, которые специальный банный блок посещают, – перешла к сути Тамара Сергеевна.
– Продуктов подбрасывают, – поняла Мария.
– Еды кое-какой перепадает после их пьянки, – кивнула женщина. – Но главное – не тот рацион.
– Не понимаю, – пожала плечами Мария.
– У тебя муж первым мужчиной был? – неожиданно совсем не по теме разговора задала вопрос Кроль, закуривая «беломорину».
– Да нет, – смутилась Мария, совершенно сбитая с толку.
– И другие были? – пыхтя папиросой, продолжала своеобразный допрос собеседница.
– Да, – тихонько призналась Мария, вспомнив про отца своей дочери.
– Ну, тогда слушай, – немного оживилась Кроль. – Я только и живу за счет мужской спермы. Мне о ее питательных свойствах один мой любовник до войны рассказывал. В ней чистый белок. А где сейчас белок? Мяса-то нет. А эти клиенты ходят сытые, раскормленные, знать не зная про голод. Вот я их и дою.
– Как это? – ужаснулась всему услышанному Мария.
– Обыкновенно, – отмахнулась Кроль. – Весь фокус в том, что белок нужно глотать, иначе толку мало.
Мария замолчала, поняв, о чем говорит ей женщина.
– Так вот, – по-своему расценила ее молчание Тамара. – Ты баба видная, поэтому, если хочешь, можешь со мной посменно обслуживать спецблок, а то в последнее время начальников все больше стало ходить. Не пропадать же продукту.
При последних словах она хрипловато засмеялась.
– Так что, ты согласна или тебе не по нутру такой рацион? – подозрительно вглядывалась в нее Кроль, словно начиная жалеть о своей откровенности.
– Я сразу не могу сказать, нужно подумать, – выдавила Мария.
– Но учти: станешь языком трепать, мигом отсюда вылетишь, – пригрозила Тамара.
– Да нет, я в этом ничего предосудительного не вижу, – догадалась о ее мыслях Мария.
– Я бы могла Светке-банщице предложить, она бы согласилась, но уж больно тощая, посетители будут недовольны.
– Да я не отказываюсь, – почему-то испугалась Мария, – просто неожиданно это как-то.
Отработав свою смену, Мария, до возвращения домой, забежала к Христофорову и пересказала разговор с завхозом.
– Ты представляешь, какую гадость она мне предложила! – негодовала женщина.
– Да, неожиданное предложение. С одной стороны… – потянуло на философию Бронислава Петровича. – Хотя сейчас главное выжить, поэтому одни кошатинку едят, другие человечинку. Чего ж удивляться, что женщина за счет своей природы выжить хочет.
