Константин Корсар - Досье поэта-рецидивиста
Шлагбаум открылся, как всегда, моментально, но охранник ни в какую не стал брать чаевые. Проводил меня улыбкой и скрылся в своей будке.
– Что-то явно не так, и, похоже, со мной. Надо бы взглянуть на себя в зеркало, ведь я так этого и не сделал, – решил я и вышел из машины.
На лифте поднялся на тридцатый этаж в самый дорогой бутик. В лифте всего пара человек, но и те осторожно отошли в углы кабины и нервно озирались во время недолгой поездки к небесам.
– Как вы необычно выглядите сегодня, Сергей Анатольевич. Похоже, ночь удалась на славу? – сказала злобно и одновременно приветливо знакомая на фэйс продавщица с внешностью модели в мультибрендовом бутике.
– А вы видели меня этой ночью? – поинтересовался я.
– Конечно, Сергей Анатольевич, вы же у нас полколлекции Prada купили. За ночь мы ничего не успели подвезти, так что вас вряд ли сумеем заинтересовать чем-то.
«Может быть, я оборотень? – недобро каркнул кто-то внутри меня. – Убей бог, ничего не помню. По ночам превращаюсь в другого человека и чудю по городу?»
– Где тут у вас зеркало? – спросил я, и длинноногая бестия указала изящным жестом в угол заведения.
Не торопясь, подошёл к зеркалу. Осторожно выглянул в него сначала глазом, потом вторым, потом всем лицом. Ничего из ряда вон выходящего – обычная свиная ряха. Никаких волчьих волос и клыков. «По крайней мере, всё уже прошло, если и было», – подумал я и, не выдержав напряжения, вышел к зеркалу всем телом. Меня бросило в пот, и тут же память воскресла.
Я всё вспомнил! Как вчера всю ночь напролёт разъезжал по ресторанам с длинноногими продажными красавицами, как играл в подпольных казино, нюхал кокс через скрученную пятитысячную купюру, стрелял по голубям боевыми патронами, пил и курил, курил и снова вливал в себя всё, что проплескалось в бутыле больше десяти лет.
Да! Я все вспомнил! Вспомнил, кто я – оборотень… Оборотень в погонах.
Стою пред зеркалом в самом дорогом бутике города. На мне синий китель, погоны кэптана, на поясе полосатая гаишная палка с одной стороны и ПээР с другой. Одет в милицейскую форму от Юдашкина, запонки от тети Клавы. С ужасом я подумал о машине, на которой приехал.
Скрывая страх, добежал до окна и взглянул вниз. Сердце упало на дно моего начищенного до блеска кирзового сапога – на стоянке красовалась белая «шестерка» с включенной «люстрой» на крыше и синими полосами по борту.
– А какой сегодня день? – спросил я, еле выговаривая слова, девушку.
– Понедельник, – растерянно выдавила она.
«Хорошо, хоть машину и костюм не перепутал», – подумал, уже чуть успокоившись, про себя я и поспешил в родную полицию.
Кем работать мне тогда… или Как навести порядок в России
Навести порядок в России очень просто! Нужно принимать на все должности в стране людей, исходя из их идейных соображений.
Раньше ко двору китайского императора допускали не самых умных, честных или заслуживших доверия, а евнухов – это был главный удостоверяющий документ и символ благонадёжности.
Так же поступать подобает и в России.
На таможню нам надо принимать ортодоксальных скинхедов с фамилиями Иванов, Петров и Сидоров. Не возьмёт никогда скинхед Василий Иванович Петров взятку у подозрительного загорелого человека, и тот не провезёт в Россию всякую дрянь, птичий грипп в опломбированном вагоне.
Бороться с проституцией должны асексуалы, вроде Анатолия Вассермана, с проститутками – борчихи, с Анатолием Вассерманом – Борис Бурда.
В доктора берём прожжённых курильщиков и алкашей, чтобы, приходя на приём, человек видел своё будущее и начинал самостоятельно заботиться о здоровье.
С учителями ничего в нашей стране менять не надо – там и так высокодуховные люди с минимальными материальными запросами, какими и должны быть настоящие человеки.
С полицией у нас теперь всё тоже как надо. В крайнем случае, можно ещё повысить им зарплату и ввести для полицейских законы шариата.
Пожарными можно набрать водяных, а на кухню – чертей с их халявно раскалёнными сковородами, на должность патриарха пригласить Бога, главы ГУИН – девила.
В рыбохрану брать не потомственных китобоев или метких гарпунёров, а обожающих шашлык из свининки или баранинки, а ещё лучше – вегетарианцев из Гринпис.
В Росохранкультуру – простых охранников, не понимающих, зачем воровать абстрактную мазню, шо почему-то стоит тридцать миллионов.
Юристом может стать только прошедший тюрьму или вступивший в астральный контакт с Иммануилом Кантом.
Бармена давно пора заменить на охранника, налоговиков – на добрую нежную доярку.
Дальнобойщиком должен становиться худой юноша с астеническим скелетом – в поездках благополучно обрастёт жиром от гипоактивности и превратится в статного красавца.
Полных устраиваем курьерами или спарринг-партнёрами братьев Кличко, худых – шпионами.
С войной на Кавказе должен бороться бульдозерист – сравнивая горы, зелёнку и душманов с Русской равниной.
Главная проблема – с президентом. Можно, конечно, в президенты брать нищего и голодного кандидата наук, который будет красть деньги на строительство лаборатории, а не загородной дачи. Но тут есть опасность, что дорожные рабочие также начнут воровать деньги на асфальт, доктора – на медикаменты, а директора детских домов – на ещё один детский дом. Всё это может привести к техническому дефолту.
Как известно, в России президент начинает эффективно действовать только на пятом сроке. И проблема в том, что никто, даже Брежнев, еще до пятого срока не доживал. Поэтому президентом в России должен быть андроид. Он будет работать сорок восемь часов в сутки и доработает до пятого срока, в ходе которого растопит вечную мерзлоту и оросит ею засушливые районы юга; осеменит всех женщин России разом, и у каждой родится пятерня – так решит демографическую проблему; раздаст из Стабфонда каждому, как Гудвин, чуток сердца и чуток мозгов. Ведь что-что, а это даже самому умному и сердечному из нас никогда не повредит!
Apple смерти
Живые детские глаза, сквозь которые видна пытливая, неугомонная душа первооткрывателя и первопроходца. Аккуратный зачёс и пробор, сделанный мамой уже взрослому сорокалетнему мужчине, до сих пор играющему в математические головоломки и собирающему свой электронный конструктор. Губы, что вот-вот растянутся в доброй, озорной улыбке. Клетчатая английская рубашка и шерстяной костюм. Таким он смотрит на нас со старых фотокарточек.
Добрый человек уже сам по себе интересен. Доброта и ум Алана Тьюринга никому интересны не были, и умер он страшно. Умер в одиночестве. В своей комнате, откусив пропитанное цианистым калием яблоко. Умер, загнанный общественным мнением, толпой сытых бюргеров и английских снобов, спокойно и размеренно веками попивающих свой five o’clock tea и не интересующихся, как меняется мир за окном, не интересующихся самым главным – смыслом и сутью, занятых только собой и своими мелкими проблемами, не понимающих, что для любви нет границ и преград, не способных понять, что любовь – дар, а не кара.
Алан Тьюринг. Имя не слишком известное даже среди людей, вплотную работающих с ЭВМ, хотя то, что он создал в век отсутствия современных нам полупроводников и процессоров, заставляет который раз задуматься о мощи человеческого интеллекта, данного нам, не иначе, свыше.
Тьюринг заложил основы компьютерной техники. Мысленно из небытия, из праха мёртвых математических теорий поднял каркас, скелет, логические основы вычислительной машины и искусственного интеллекта. Как знать, если бы не его смерть, возможно, у нас уже были бы братья по разуму, созданные из кристаллов кремния и германия. Разум уже среди нас, а толпа ищет его в далёких мирах. Но Тьюринга убили, загнали, как беспомощную скаковую лошадь, отбившуюся от стада.
Проблема человечества не в лени и плохих руководителях, не в природных катаклизмах и магнитных бурях, не в войнах и алчности. Основная проблема человечества – страх. Страх перед другим, не таким, как большинство, страх перед Пророком и желание его поскорее растоптать и уничтожить, чтобы быть большинством, быть нормальным, быть стадом и авангардом человечества. Ведь пока есть Творец, Создатель и Пророк, большинство – это арьергард, никудышный, приземлённый, косный, хотя вполне на вид добропорядочный, образованный, способный на мудрые, на первый взгляд, речи, которому вполне по силам создать что-то стоящее, но все же мелкое, растворяющееся в канве истории.
Всё когда-нибудь встанет на свои места. Верить в это хочется и нужно, но нужны и дела, ибо вера без них пуста.
Эмблема компании Apple. Ядовито-кислотного, «отравленного» цвета яблоко с надкушенным Аланом краем. Стив Джобс понимал всю сложность жизни первопроходца когда в память об Алане Тьюринге создавал этот логотип, когда воздавал должное прекрасному человеку. Жаль, что на официальном уровне признание заслуг этого нетрадиционного человека затянулось на долгих шесть десятилетий.
