Владимир Гурвич - Погибают всегда лучшие
– Это ваше дело, – сказал я, – но речь идет немного о другом. Мафия очень обеспокоена тем, что потерпит на них поражение и поэтому решила не допустить проведения голосования. А для этого она намеревается устроить в городе крупные беспорядки для запугивания жителей.
– Уверяю вас, господа, сюда они не придут. Когда я построил этот комбинат, они почти сражу же явились ко мне, но вскоре поняли, что здесь они ничего не добьются.
– Мы рады за вас, но вы же понимаете, что комбинат – это еще не весь город. Кто его защитит от бандитов?
– Для этого есть милиция. Я плачу налоги и немалые для того, чтобы она защищала граждан.
– К сожалению, милиция в нашем городе в массе своей на стороне мафии. Я думаю, вы это знаете.
Куц едва заметно пожал плечами.
– Честно говоря, мне этот вопрос никогда не интересовал. Я привык полагаться на свои силы, и все возникающие подобные проблемы решаю без чье-либо помощи.
– Это мудро. Но к каждому жителю города не приставишь службу безопасности. А кто-то должен их тоже защитить. Мы просим вас помочь, у вас тут большие силы, они бы очень пригодились сегодня ночью.
Куц переводил свои холодные глаза с меня на Олега, затем они двигались по обратному маршруту.
– Сожалею, что я вынужден вам отказать, но я не вмешиваюсь в такие дела. Мой принцип – не участвовать в схватках, не занимать ничью сторону. Я убедился, что это лучшая из всех возможных позиций. Я занимаюсь бизнесом, а не борьбой с преступностью.
Вошла красивая секретарша, неся на подносе кофейник и три чашечки.
– Хотите ли выпить кофе? – предложил Куц.
– Спасибо, у нас нет времени.
Мы одновременно встали с Олегом с мягких, удобных кресел.
– Знаете, – сказал я, – никому всю жизнь не удается отсидеться даже за самым высоким забором.
Куц внимательно посмотрел на каждого из нас и впервые я увидел на его холодном, почти полностью лишенном мимике лице, нечто похожее на усмешку.
– Вы плохо знаете меня, – произнес он.
– Любопытный тип, – оценил его Олег уже в мчавшейся в обратном направлении машине.
Я кивнул головой, мне тоже по-своему заинтересовал Куц и в другое время я был бы не прочь поразмышлять над тем, что представляет из себя этот человек, но сейчас моя голова была забита совсем другим мыслями.
Я достал телефон и стал набирать номер.
– Ксения, вы можете немедленно приехать ко мне?
– Могу, у меня есть минут тридцать свободных.
– Больше нам и не надо. Я вас жду.
– Что ты задумал? – спросил Олег.
– Если нам не повезло с этим типом, надо искать другие возможности. Подожди, сейчас все услышишь.
Пока шли предвыборные баталии, каждому члену моего штаба была придана машина, поэтому Ксения прибыла почти одновременно со мной. Вместе мы поднялись на лифте. Олег прошел первым в комнату, оставив нас на несколько мгновений одних в прихожей.
– Я хочу вам кое-что сказать, – произнесла Ксения.
– Не сегодня, у нас нет времени, – довольно резко оборвал ее я. И увидел в ее глазах вспыхнувшую обиду. Но мне сейчас было не до женских эмоций.
– Ксения, у вас сегодня есть эфир? – спросил я, когда мы присоединились к остальному обществу.
– Да, я веду вечерние городские новости.
– Вам известно, что должно произойти вечером?
– Об этом только все и говорят. Некоторые уже уезжают из города.
– В самом деле, нам навстречу попалось необычно много машин. Теперь понятно, куда они едут. Вот о чем я хочу вас попросить: я прошу вас сказать всем людям открытым текстом о том, что готовится. И еще сказать о том, что мы не допустим, чтобы всякая мразь вытворяла в городе все, что ей заблагорассудится. Все равно – я уверен – они уже знают о наших приготовлениях. И прошу вас, затем обратиться к мужчинам с воззванием: кому дорого спокойствие и безопасность их семей пусть выходят на защиту города. Объявите сбор в восемь часов у памятника Победы. Если есть в этом городе смелые люди, они придут.
Ксения внимательно посмотрела на меня.
– Я сделаю все, что вы просите.
– Надеюсь, встретимся с вами завтра живыми и здоровыми, – сказал я.
Мы снова остались в чисто мужской компании.
– Теперь нам надо подумать о том, как максимально эффективно распределить наши силы, чтобы накрыть как можно большую часть города, – сказал я.
Олег уехал через час, когда закончилось наше импровизированное совещание, и мы остались вдвоем с Анатолием. Ходики на стене показывали шесть часов, сбор мы наметили на восемь. Значит, оставалось два спокойных часа.
– Может, тебе не стоит в этом участвовать, ты все-таки священник? – сказал я.
– Я думаю, что Бог одобрит мое намерение.
– Но он призывал совсем к другому. Ударили по одной щеке, подставляй – другую.
– Знаешь, о чем я иногда думаю, если бы он знал, как будет развиваться человеческая история дальше, как будет велика власть зла, сколько крови прольется, то я почти уверен, что он изменил бы некоторые свои постулаты.
– Да ты я погляжу еретик, живи ты в другую эпоху, тебя бы сожгли на костре.
– Служить Богу это вовсе не означает без конца повторять одни и те же сказанные когда-то слова, а следовать тому, что он нам всем завещал; нести любовь к ближнему. Есть дух учения, а есть буква. И если не противостоять злу, то какая цена любви. Он сам подал нам этот пример.
– Но он не вступал в схватку с бандитами.
– Просто они не попадались на его пути. Знаешь, всякий раз в таких ситуациях я ставлю его на свое место и пытаюсь понять, как бы он поступил. Мне кажется, он бы действовал сейчас точно также.
– Значит, будем считать, что сегодня в наших рядах будет Бог.
– Он всегда с теми, кто противостоит злым силам.
Я вздохнул. Честно говоря, сегодня вечером я больше надеялся на помощь обычных людей.
– Твоя жена знает, куда ты ушел?
– Знает, у меня нет от нее тайн.
– И как она отнеслась к этому твоему поступку?
– Сказала, что Бог меня благословляет.
– Ты счастлив с ней?
– Да, мне невероятно повезло, я познал, что такое настоящая любовь. Ты не представляешь, как это одухотворяет всю твою жизнь. Подлинная любовь делает нас совершенно иными.
– Я действительно этого не знаю, с подлинной любовью мне не повезло. Как ни странно, но только теперь я начинаю понимать, что я никого не любил и никто не любил меня.
Я вспомнил о Марине, о длинной череде ссор, которые ознаменовали все наше совместное существование. Самая большая загадка в жизни: зачем мужчина и женщина, не созданные друг для друга, оказываются вместе? Но размышлять на эту тему дальше мне не удалось, так как зазвонил телефон. Почему-то у меня учащенно заколотилось сердце. Я поднял трубку и сразу узнал его голос.
– Ну как, кореш, готовишься к сегодняшнему карнавалу. Обещаю, будет весело. Такого этот паршивый городишка еще не видывал. Ты тоже будешь приятно удивлен. Надеюсь, ты не струсишь и вылезешь из своего убежища. Я так соскучился по тебе, мы давно ни о чем не беседовали. У тебя, наверное, накопилось ко мне масса вопросов.
– А у тебя есть масса ответов?
В трубке раздался смех.
– Смотря что ты под этим понимаешь, корешок. Ты рановато стал праздновать победу, я сразу понял, что ты – фартовый. Но сегодня у тебя есть шанс это доказать. Вылезай из берлоги – и мы поговорим как мужчины.
– Поговорим, не волнуйся, я тебе обещаю, что наш разговор будет для тебя не самым приятным.
– Да ты мне никак грозишь. – В голосе моего собеседника прозвучало притворное изумление. – Я вижу, кореш, да ты расхрабрился. Уж не та ли баба, с которой ты гулял той ночкой, тебе так расшевелила. Перед ней по струнам бьешь. Ну, ну, это становится занятным. Наша встреча обещает быть особенно забавной. Ты бы хоть намекнул, где ж ты будешь, чтобы я тоже туда бы заскочил.
– На кладбище, там, где скоро будет твоя могила.
– Ох, силен, кореш, – громко засмеялся Монахов, как скажешь, так сразу страшно становится. Ты я вижу совсем распалился. Молодец, это мне нравится. Ну, давай, до встречи. Осталось ее ждать совсем недолго. Кажется, вы трубите сбор в восемь.
Я вытер пот со лба. Пока я разговаривал, Анатолий внимательно наблюдал за мной.
– Это «Монах», он повадился звонить ко мне и вести светские беседы. Каким-то образом он узнает мой телефон, хотя мы его постоянно меняем.
– Когда-то я им немного занимался, он весьма ловок и все время ускользал. Потом я узнал, что у него был в милиции осведомитель. Это была одна из причин, почему я решил уйти оттуда.
– Мне кажется, что однажды наши дорожки пересекутся и одному из нас эту встречу не пережить.
– Ты должен всегда помнить, что он не задумываясь применит оружие.
– Это я уже понял.
Оставшиеся до условного часа время мы с Анатолием почти не разговаривали. Просто сидели напротив друг друга и изредка улыбались. Ни с кем мне не было так хорошо, как с этим человеком. Если судьба мне не дала любимой женщины, то она одарила меня замечательным другом. И надо признать, что это тоже немало, может быть, даже больше, чем первый вариант.
