Алексей Сухаренко - Блокада. Запах смерти
Память невольно вызвала картину довоенных семейных обедов, когда все Петраковы собирались за большим столом. Воспоминания стали детализироваться, все больше с акцентом на блюдах, которые крупным планом, словно на картине художников, представали перед его глазами. В животе предательски заурчало, а рот наполнился тягучей слюной.
– А Катька, дуреха, еще капризничала, мясо с картошкой есть не хотела, – неожиданно вслух произнес Вячеслав. Поймав себя на этом, остановился.
«Хорошо, что никто не слышал, – обрадовался парень, оглядываясь, – а то бы решили, что я тронулся, и в психушку сдали. А интересно, как там кормят?»
Начальник отдела кадров комбината, мужчина в военной гимнастерке с нашивкой тяжелого ранения, с недоверием оглядел паренька и высказал сомнение, что тот сможет соответствовать требованиям, предъявляемым к разнорабочим.
– Хлипок ты больно, парень, да и годков тебе только четырнадцать.
– Мне скоро пятнадцать будет, – угрюмо пробасил Вячеслав.
– А учеба как же? – спросил мужчина. – Останешься с неполным средним?
– Есть дома нечего, – начистоту выложил Вячеслав. – Отец в госпитале, а из семи человек никто не работает – дети и женщины.
– А что с отцом-то? – заинтересовался кадровик.
Вячеслав, торопясь, словно от этого зависела его жизнь, стал рассказывать о разбомбленном доме, о смерти деда, ранении отца и болезни бабушки.
– С другой стороны, у нас женщины телеги с мешками толкают, может, и ты справишься, – грустно улыбнулся мужчина.
– Справлюсь! – заверил Вячеслав, еще не веря, что принят на работу.
Кадровик позвонил в цех начальной обработки, и через несколько минут в кабинет зашла молодая женщина, с темными кругами под глазами на бледном лице. Она оказалась бригадиром, под начало которой и был зачислен Вячеслав с испытательным сроком. Полина Аркадьевна, так звали женщину, стала показывать новому работнику цех, поясняя, чем ему придется заниматься. Работа оказалась нехитрая: доставлять со склада в цех мешки с зерном, а затем переправлять подготовленное зерно в мельничный цех, где из него делали муку.
– Вот из нее и пекут хлебушек, – закончила «экскурсию» бригадир.
– Здорово! – восхищенно произнес Вячеслав.
– «Здорово» начнется завтра, когда выйдешь на работу, – устало произнесла женщина. – И не забудь принести свои иждивенческие карточки для сдачи.
– Так завтра я уже получу рабочие? – обрадовался парень.
– Получишь, – все так же без эмоций произнесла бригадирша.
Из проходной Вячеслав вышел окрыленный, ведь теперь его хлебная норма будет 300 граммов. Домой идти не хотелось, и он решил съездить в Волкову деревню к Ивану. Застал его в хате вместе с товарищами. При появлении паренька компания прервала оживленный спор, который, судя по долетевшим до Вячеслава фразам, был о добыче пропитания. Прямо с порога мальчик поспешил поделиться с приятелем сестры своей радостной новостью.
– Теперь хоть немного полегче будет, – резюмировал он, ожидая одобрительной реакции.
– Полегче стало бы, если б ты домой пару мешков с мукой приволок со своей новой работы, – неожиданно услышал он неприятный отклик одного из товарищей Ивана.
– Зачем ты парню настроение портишь? – разозлился на того Иван. И повернулся с улыбкой к гостю, наливая кипятку в железную кружку. – Ты не слушай его, это он от зависти. Сам не может работу найти, вот и бесится.
– Ага, не могу! Скажи лучше, ты не хочешь, чтобы я поработал, – с обидой огрызнулся Шкет.
– Да я и сам понимаю, что намного лучше не станет, – согласился Вячеслав, – но ведь по-другому я не могу своей семье помочь.
– Ты не отчаивайся, я что-нибудь придумаю, – пообещал ему Иван, – в такое время надо вместе держаться.
– Это точно, – облегченно кивнул головой мальчик.
Иван вышел за водой, его товарищи, пользуясь моментом, стали выспрашивать у него, что за работа будет и чем занимается комбинат.
– Неужто и впрямь мешки с зерном будешь на телегах возить? – услышав о его обязанностях, не смог сдержать своего восхищения Чеснок.
Иван вернулся не один. Следом в хату зашел Николка, который, узнав брата Анастасии, сразу заулыбался и стал интересоваться его сестрой.
– Как дела в церкви? – спросил в свою очередь паренек. – Служба служится?
– Муки нет, чтобы хлеб испечь для причастия, – видя, что Николка задумался, вместо него ответил Иван.
– Николка, а ты попроси Славку. Он на мелькомбинат устроился, пару мешков зерна в церковь и притащит, – подначил Шкет.
– Благослови тебя Господи! – обрадовался блаженный.
– Да нет, он шутит, – опешил мальчик.
– Николка поможет тебе. Я сильный! Когда за зерном пойдем?
Вячеслав в растерянности посмотрел на Ивана.
– Все, базар закончен! – рыкнул на своих подельников Зарецкий.
По его тону Чеснок со Шкетом поняли, что этот разговор лучше не продолжать, и замолчали. Не успокоился только Николка, который никак не мог понять, почему его друзья не хотят принести в церковь несколько мешков зерна.
Проводив брата Анастасии на трамвайную остановку, а Николку в его флигель, Иван вернулся назад и с порога выдал свое решение изголодавшимся в прямом и переносном смысле подельникам:
– Будем брать мукомолку на гоп-стоп.
– Наконец-то! – обрадовался Чеснок.
– Мы что, на себе мешки с зерном переть будем? – засомневался Шкет. – Уж лучше хату взять с путевым барахлом, а потом на рынке обменять на хавку.
– На рынках сейчас облава за облавой, и легавые дежурят, – возразил Ванька. – Сначала на хате можно сгореть, потом на сдаче барахла, а затем еще на покупке жратвы. А мешки с зерном один раз возьмешь, и баста.
– Неужто взаправду решил на церковь работать? – засомневался в одном лишь холодном расчете главаря Шкет.
– Церкви поможем, – подтвердил его догадку Зарецкий, – глядишь, с нас кой-какие грехи и снимутся. Короче, тебе, Шкет, задание – завести знакомство с водителем мелькомбината. Поллитру с ним разопьешь, договоришься о перевозе с квартиры на квартиру небольшого количества барахла. Но убедишь халтурку эту провернуть во время маршрута с грузом зерна. Скажешь, получасовое отклонение никто не заметит, а он зато получит от тебя еды первейшей. Ну, ты сам знаешь, как брать на понт.
– Заметано! – стал потирать руки Шкет, соскучившийся по воровским делам.
– А ты с «дурой» на шухере встанешь, прикроешь, если что, – объяснил Чесноку его роль в ограблении Цыган. – Я же подыщу нужное место в городе, где якобы квартира Шкета. Да такое, чтобы, когда машина встанет под загрузку Шкетова барахла, обзор из кабины водителя был никакой, чтобы обойтись без крови и по дыне шоферу не стучать.
Обсудив подробности, подельники решили приступать к подготовке незамедлительно. Поэтому Шкет отправился в город к проходной мелькомбината, чтобы завести необходимое знакомство, а Зарецкий искать тихий дворик. Чеснок остался топить баню, чтобы по возвращению подельники могли снять усталость.
Лишь когда стемнело, Ванька нашел необходимый двор – там была очень узкая арка. Настолько узкая, что грузовику необходимо будет подать в нее задом, чтобы не разбить зеркала. Таким образом, сидя в кабине, водитель не сможет видеть, что творится возле кузова. В доме было два подъезда, один из которых сильно пострадал при недавней бомбежке, жильцы оттуда были выселены. Именно в этот подъезд Зарецкий затащил привезенный на санях большой деревянный короб из-под какого-то промышленного оборудования. Во втором оставалось несколько жилых квартир, но их окна выходили на улицу. Главным было заставить водителя поставить машину, как надо.
Зарецкий вернулся в деревню в приподнятом настроении. Он искренне верил, что воровать сейчас не для себя, а для людей не такой уж страшный грех. Цыган не собирался наживаться на этой краже, хотел разделить украденное зерно, отдав большую часть в церковь. Кроме того, необходимо было помогать родным подельников и семье Анастасии. Подходя к хате, он увидел слепящий свет автомобильных фар и отскочил к ограде соседнего дома, скрывшись за раскидистым деревом. Мимо него на довольно большой для разбитой дороги скорости проехал легковой автомобиль, в котором сидели двое мужчин и женщина. Внешность последней показалась ему знакомой.
«Неужели Зинка? – пронеслась в голове догадка. – Если и правда она, то кто был с ней в машине?» – Цыгану стало тревожно, поскольку, кроме Деда и Федули, никто в голову не приходил.
Осторожно отогнув половицу ступеньки крыльца своей хаты, Цыган достал обернутый в тряпку револьвер Чеснока. «Значит, парень был без оружия…» – На душе у Ваньки стало еще тяжелей.
В доме горел свет. Осторожно ступая по половицам, Зарецкий вошел и осмотрел комнату. Вещи были разбросаны, половики сбиты в кучу, лючок в подполье, где хранились несколько банок с огурцами и вареньем, открыт.
– Чеснок… – негромко позвал Цыган, но ему никто не ответил.
