Елена Минкина-Тайчер - Эффект Ребиндера
Ничего, перемелется. Говорят, женщины любят устраивать истерики, всякие критические дни у них и прочие номера. Хорошо, он будет покупать цветы, если для Катьки это имеет такое значение. Но все-таки в доме должен быть порядок, и обед, и нормальная спокойная жизнь, одно другого не касается.
Появление Горбачева после нескольких лет полнейшей тоски и, особенно после полуживого Черненко, все-таки проползшего к власти, потрясло даже Володю. Катерина же просто летала, висела на телевизоре, восторгалась любым членораздельным словом из уст нового генсека. Она наконец немного угомонилась, походы в цирк почти прекратились, ее класс уже давно изучал и химию, и физику, и теперь они дружно занималась опытами в духе покойного профессора Ребиндера. Всю квартиру по-прежнему занимала педагогическая литература, но хотя бы не толкались ученики. Правда, Володя не без оснований подозревал, что ученики хорошо изучили его расписание и просто исчезают вовремя.
Новый 1986 год встречали в компании приятелей. Планировали взять короткий отпуск, устроить поход на лыжах, но зима опять оказалась слякотной и грязной, уже который год не было нормальных морозов и чистого глубокого снега. Все говорили про Горбачева, цитировали его слова и обещания. Страшно хотелось верить в перемены.
Знал бы Володя, какие перемены его ожидают!
Приближались майские праздники. Ванька здорово подрос, научился кататься на двухколесном велосипеде и с нетерпением ждал, когда просохнут мостовые. Катерина несколько раз тихо намекала на второго ребенка, но как можно было думать про еще одного ребенка в их квартире! К тому же Володя искренне не понимал, зачем начинать сначала все заботы, детские простуды, ясли, поиски дачи на лето. Иван рос разумным спокойным парнем и все больше напоминал своего тезку, покойного деда Попова. Почему Володя так мало знал про собственных родителей? Сестра Ольга однажды рассказала, что мама из семьи священника. Кто мог представить! Конечно, в их времена старались не вспоминать такие факты своей биографии. Про семью отца Володя совсем ничего не знал, даже не помнил отчества деда. Все собирался спросить у Ольги, но ведь и с ней почти не виделись, каждый давно жил собственной отдельной жизнью. Абсолютно заурядной мирной жизнью. И ничто не предвещало трагедий.
Да, в тот теплый весенний день ничто не предвещало трагедии. Володя, как всегда, открыл дверь своим ключом, Катерина уже вернулась, конечно, слышался ее взволнованный голос из кухни. Говорит по телефону? Нет, раздался ответный голос, легкий петушиный басок, какой бывает только у подростков. Опять притащила какого-то двоечника? И сразу на кухню?! А где ему прикажете ужинать после работы?!
Стараясь подавить привычное раздражение, Володя прошел в большую комнату, убрал костюм и галстук в шкаф, потом все-таки открыл кухонную дверь. Нет, этот парень явно не был учеником. Очень знакомый, белобрысый, в нелепом рабочем комбинезоне и клетчатой рубахе на вырост. Кто сегодня так одевается? И в ту же минуту узнал – Ленька! Племянник Ленька, длинный и очень повзрослевший, молча встал ему навстречу.
– Володя! – сказала Катерина. – Володя, ты слышал, что-то случилось в Киеве, какая-то ужасная авария!
Я возмужал среди печальных бурь
Самое ужасное, что Ленька почти полгода ждал этой поездки! Отец еще зимой сказал: «Все, парень, шестнадцать лет. Отрываемся на полную катушку!». Шестнадцать Леньке исполнялось в июле, но летом у отца планировалась важная работа, поэтому решили поехать заранее, на майские праздники. Несмотря на мамины протесты, отец разрешил рвануть из школы на неделю раньше, тогда получался настоящий приличный отпуск. 22 апреля посадка в Киеве, два дня прогулка по городу, отец давно хотел показать улицу и дом, где он нашел деда. А потом – на речку! Только они вдвоем, никаких знакомых, товарищей по работе и женщин! Сам отец там бывал уже не раз, говорил – потрясающие места, две реки сливаются – Уж и Припять, но нужно стать именно на Припяти, ближе к водохранилищу, самый лучший клев.
Киев показался не слишком интересным. Или потому, что отец так много рассказывал? Ленька ожидал увидеть огромный шикарный город, вроде Ленинграда, а тут многие улицы выглядели довольно заурядными, современное строительство, не лучше Новосибирска.
– Разрушили сильно, – сказал отец, – что ты хочешь. Не придирайся. Тоже мне знаток архитектуры!
Потом постояли на дедовой улице. Да-да, красивая улица, тенистая. Конечно, Ленька сто раз слышал, как они встретились с дедом, но из вежливости крутил головой и переспрашивал.
– Так и сказал? И ты сразу увидел, что похож? И уши?
На самом деле хотелось скорее уехать из Киева и завалиться с палаткой на природе. Город и так надоел за зиму, и все равно нельзя было подняться в квартиру, там уже давно жили чужие люди. Да еще отец опять затеял неприятный разговор про фамилию – не хочет ли Ленька сменить фамилию при получении паспорта. Мол, в мире принято передавать фамилию от отца сыну. Нет, не хотел он ничего менять! Ну как объяснить ребятам, учителям? Записали бы сразу при рождении, в принципе ему все равно – что Попов, что Шапиро. А теперь начинать – людей смешить!
– Ну ладно, – сказал отец, – подумаем еще.
Да, место оказалось классным, даже лучше, чем он ожидал. И погода прекрасная, совсем тепло! А у них дома еще снег не везде сошел. Поставили палатку на самом берегу, с утра начался клев. Жаль, что не было сметаны, такую щуку отхватили! Но отец умел запекать в углях, язык можно проглотить! Днем совсем потеплело, и они решили купаться! Хорошо, что мама не видела, все-таки апрель месяц.
Ленька проснулся первым по очень простой причине – перепил чаю перед сном. Выполз, почти не открывая глаз и замер. Что-то странное происходило. Вроде ночь совсем, а огни отсвечивают. И дым. Сразу проверил костер – нет, загасили, как надо, ни уголька! А густой дым шел прямо на палатку. Но самое странное, что гари не чувствовалось. Даже наоборот, как будто пахло озоном. Вот чертовщина! Сначала решил наплевать и дальше спать, но отцовская выучка мешала. Еще раз обошел поляну, тихо, вода совсем не холодная, может быть, показалось? Но тут опять ветер подул в их сторону, и опять потянулся белый шлейф дыма без запаха. Вот занятно! Жаль было поднимать отца среди ночи, еще немного побродил, но дым не уменьшался. Вдруг вспомнил, что рядом электростанция. Может, там какие-то работы идут?
– Пап, ты извини, что-то дымит вокруг. Может, со станции?
Сначала ему показалось, что отец спросонья плохо соображает. Потому что он никогда не видел, чтобы человек так тупо стоял и смотрел в одну точку.
– Пап, не волнуйся! Озоном пахнет, правда? Значит, ничего страшного.
И тут началось что-то ужасное! Потому что отец внезапно сошел с ума. Никакого другого объяснения Ленька не находил. Почему нужно кричать на него дурным голосом? Зачем обливать голову водой из котелка? Хорошо, она не горячая, но все равно неприятно.
Дальше события развивались как в дурном сне. Отец вытащил на середину поляны рюкзаки, резким жестом завалил палатку и велел срочно одеваться. Причем, напялил на Леньку все трусы, что взяли – и свои в том числе, сверху велел надеть оба спортивных костюма, штормовку и рукавицы для костра. Но и этого ему показалось мало, он намотал на Ленькину голову полотенце, сверху натянул капюшон от штормовки, потом схватил палатку и накрыл его с головой, только оставил щель для глаз. Сам он при этом оставался в легких спортивных штанах и тенниске, вся одежда досталась бедному Леньке, отец только лицо прикрыл носовым платком.
Ужасно хотелось плакать, по спине катился пот, Ленька с трудом дышал, но как только отодвигал с лица полотенце, отец начинал жутко по-звериному рычать. Ветер усилился, чтобы выйти к шоссе приходилось двигаться прямо на дым. Он уже понял, что именно дыма отец боится больше всего, но другого пути не было. Наконец сумели удалиться в сторону, светало. Только сейчас Леня вспомнил, что рюкзаки со всеми вещами остались на поляне! Новые прекрасные джинсы, купленные мамой в Москве, фонарик, отличный дорогой перочинный нож, книжка Стругацких, крючки, грузила… Да что ж это такое?! Но седьмым чувством уже понимал, что нужно молчать и не выступать.
Когда вышли на шоссе, стало совсем светло. Тут отец разрешил снять палатку, стараясь не касаться внешней стороны, он свернул ее и бросил в кусты. Палатка тоже была новенькая, польская, очень легкая и удобная, с оранжевым тентом. Туда же полетели носовой платок и полотенце. Ленька падал от усталости и отчаяния. А вдруг у отца вирус бешенства? Может, его укусил какой-нибудь клещ?
– Пап, ты что? Ты здоров?
Он хотел обнять отца, но тот в ужасе отшатнулся.
– Не прикасайся ко мне! И не дыши глубоко!.. Лучше прикрой лицо майкой, слышишь?
Какой-то старый раздолбанный грузовик остановился у обочины. Ленька видел, как отец бросился к водителю, протянул ему пятьдесят рублей и запрыгнул в кузов.
