Аарон Шервуд - Байки старого еврея
Итак! Треугольников было два: один – Бермудский, второй – бамовский. Часто бывало, что придёт буржуйская техника, грузовик «магирус» или захудаленький «катерпиллер», а сидений в нём нет или автономных печек для обогрева кабины недосчитаешься. Или случайно на базу снабжения поступит контейнер, а в нём вместо электродов – французская обувь. Или 40-футовый контейнер при транспортировке (почему-то вертолётом) летом из-за случайного порыва ветра падал обязательно в болота, а в нём (ну как назло) меховая одежда. Длина этой самой стройки века – 3000 км. Всю тайгу на протяжении этой стройки (двухпутная трасса и полоса отчуждения) повалили и сожгли. Древесину для строительства возили с большой земли. Я сам видел, как на одной платформе стоял состав с брусом туда, а на другой платформе проходил состав с таким же брусом – оттуда. Социализм – это учёт. Другой вопрос – чего? Притрассовая дорога – совершенно жуткая грунтовка, на которой могли с трудом разминуться два грузовика, причём дорогу явно бомбили, потому что рытвины и канавы сменяли колдобины. Расстояние от Северобайкальска до Усть-Кута, где начинался хоть какой-то асфальт, – 360 км, которые грузовик преодолевал за 8–10 часов. Зимой, когда снег хоть как-то скрывал ухабы, на это уходило 6 часов. Сколько поломок, упавшего груза, который никогда не подбирался, ни учесть, ни подсчитать было невозможно. Да это никому и не было нужно. Страна огромная – не разворуешь, не растащишь. Но разворовали и растащили. Это я не к тому, что за державу обидно. Державы как таковой не было – была огромная бесхозная территория. Положение на стройке как-то спасало то, что основная техника, дорожная в том числе, была закуплена у буржуев. Не было бы её – не была бы достроена трасса. Там, на БАМе, я воочию убедился, что есть такие люди – инженеры, которые проектировали не нечто, «бери что дают», а автомобили, тракторы и другую технику – не для стахановцев, а для людей. Оказалось, что в передвижной ремонтной мастерской можно установить кондиционер и это не будет вступать в противоречие с кодексом строителя коммунизма! Всё вышесказанное относится к технике загнивающего Запада. Японцы, к примеру, поставляли комплектующие материалы к проходческой установке в строганой шпунтовой лиственнице! У меня создалось впечатление, что бескрайняя тайга – это в Японии. Ну а наша советская техника! Что о ней говорить? Техника отличная… от хорошей. Эта наша техника была и осталась жутко металлоёмкой, укомплектованной прожорливыми двигателями. В качестве примера приведу шедевр инженерной мысли – укомплектование сварочных агрегатов волговскими или москвичовскими движками. И то верно – чего огород городить! Слепили из того, что было. Злой рок преследовал эти агрегаты. Они «самовзрывались», топились в болоте (сами?), падали с грузовиков. Или вот ещё. Ракетный тягач, который эксплуатировался на стройке после «службы». Это чудо техники, не разбирая дорог, пёрло любой груз где хотело. Но запустить его зимой можно было только при помощи баллона воздуха. А заправить их не было возможности, поэтому с ноября по март они просто не глушились! Впрочем, не глушилась вся советская дизельная техника. И вот я думаю: инженеры, проектировщики, начальство, рабочие, которые это собирали, – они все враги народа? Для себя же изобретали и собирали. Если б для буржуев, чтоб им повылазило! Нет, для себя! Всё это, конечно, здорово! Высокие зарплаты (водитель получал до 1500 рублей, проходчик тоннеля – до 1000), классное снабжение, сбор грибов-ягод в любом количестве прямо в посёлке, не заходя в лес, рыбалка – да хоть руками лови! А с другой стороны… жутчайшее отношение к природе, к людям. Причём это было повсеместно. На БАМе контраст между хорошим и никаким был, на мой взгляд, наиболее ярким. Раньше у них, в той ещё стране, была отмазка про кран и воду. Что им сейчас говорить? Евреи уехали почти все, а воды как не было, так и нет. Одна надежда на Америку! В том смысле, что Америка и Китай вкупе с агрессором из Прибалтики, которых науськивает жуткий Саакашвили, вынашивают планы схрумкать Россию-матушку. В нормальной стране премьер-министр – он самый главный, в России самый главный – Шойгу, министр по чрезвычайным ситуациям. Они, ситуации, как начались в 1917-м…
И всё-таки я вспоминаю три года, проведённые там, на БАМе, с удовольствием. Возможно, оттого, что суровые условия изменили людей к лучшему. Или просто я был моложе!..
Дембель
Дембель! К нему настоящий защитник Отечества начинает готовиться ещё до призыва. Дембель – это ни с чем не сравнимое чувство, особое состояние души и тела! Он незабываем, как первый поцелуй, первая женщина! Что слышит салага-первогодок на пороге казармы, где ему суждено провести долгих два года? «Терпи, салабон, дембелем станешь». Особое рвение в подготовке дембельской формы проявлял ефрейтор Поценко. После вечерней проверки он исчезал в неизвестном направлении. Где он готовился к дембелю, как, не знал никто. За свой склочный и завистливый характер имел он кликуху из первой части своей фамилии. К тому же жутко переживал оттого, что своё звание он получил незадолго до приказа и о повышении уже не могло быть и речи. Солдатская мудрость гласит: лучше дочь-проститутка, чем сын-ефрейтор. Понятно, что ему об этом постоянно напоминали, спрашивая: «Как ты теперь ефрейтором появишься в родном селе?». Словом, парень переживал и готовился. Сам процесс подготовки начинается с уходом на гражданку дембелей предыдущего призыва. Воин знает, что если его застукает дед за подготовкой к дембелю, то в лучшем случае он лишится того, что приготовил на дембель, в худшем – ему могут объяснить вручную всю тяжесть его проступка. Ему скажут, что он не оправдывает доверия, оказанного ему. Вместо того чтобы продемонстрировать дедам, что он готов взять на себя всю полноту ответственности за несмышлёных салажат, он забил на службу, не по чину возгордился и посмел самовольно приравнять себя к дедам! Но вот свершилось! Пришёл приказ! Он, приказ, пока не его. Но он, приказ, наконец – то говорит ему: «Всё, завтра уйдут дембеля, уйдёт Поценко, и ты – дед! Уже можно! Можно по-тихому готовиться к дембелю! Хорошо, если в части есть портной. Ему можно, понятно, не бесплатно, а за блага, заказать дембельский наряд. А если нет? Это хуже, но не смертельно. Ведь теперь он дед. Он может полноправно впрячь салагу. Теперь уже он говорит: «Терпи, дембелем станешь». На какие только ухищрения не идёт дед на пути к заветной цели. Прежде всего готовится дембельский альбом. С чего он начинается? Не с картинки из букваря и не с фото берёзки, что во поле… Он начинается с тщательного отбора фотографий, как бы сейчас сказали, конкретных пацанов. Затем берётся очкарик – он даже книжки читал – для надписей под фото. Но фотки должны отображать, что владелец альбома если и не Рембо, то, во всяком случае, на уровне. Военный строитель не поместит в альбом своё изображение, скажем, с топором или лопатой. Нет! Он уйдёт в самоход, к десантникам, сфоткается в комбинезоне, берете и чтоб стропы парашюта волоклись по земле! Нет десантников? Подойдут танкисты, а ещё лучше – ракетчики. Со всей ответственностью заявляю, что в Пентагоне, ЦРУ сидят сплошные лохи. Зачем тратить сотни миллионов долларов на всякие У-2 и прочие заморочки типа спутников-шпионов? Достаточно подпоить дембеля и скрасть у него дембельский альбом. Там можно увидеть такое! Самые последние, понятно же, секретные, ракеты, танки. Всё! Мне доводилось видеть альбомы, за которые можно было получить лет десять отсидки или виллу на побережье Тихого океана. Однако такой простой путь неприемлем капиталистам. Он не требует затрат! Куда как выгодней построить спутник – шпион: это и бюджет, и должности, да и рабочие места. Короче, этот путь ведёт к развитию экономики. Кто же даст миллиарды на подкуп пьяных дембелей?! После того как сложнейший этап отбора фотографий заканчивался, приступали к изготовлению конкретно альбома. Понятное дело, что он строился на века. Он должен был быть большой, тяжёлый и обшит бархатом, по углам – бронзовые уголки, в центре – увесистая защёлка с замком. Особым шиком считалось наличие, уж извините за высокий стиль, поэзии в альбоме. Должен признаться, что стихи в альбомах были на таком уровне, что ознакомься с ними, скажем, Лермонтов – он бы застрелился. Учитывая это, я не стану приводить примеры. Кто знает, вдруг меня обвинят в доведении до самоубийства. Теперь – о форме. Уважающий себя дембель в уставном не поедет: засмеют. Чаще всего, всеми правдами и неправдами доставали офицерскую полевую форму. В воротник гимнастёрки и в манжеты вшивали телефонный белый шнур, чтобы подчеркнуть белизну подворотничка. Вместо подворотничка подшивали бархат. Галифе утюжили специальным способом, так, что им можно было резать бумагу. Затем, если повезёт, брали офицерские сапоги, которые также отглаживали. В погоны вставляли пластмассовые вкладки. И только после этого приступали к главному – знакам воинской доблести, лычкам, у кого были, и всевозможным значкам. Когда дед, а в перспективе дембель, считал, что его прикид доведён до совершенства, он упаковывал свою драгоценность и прятал в заветное, только ему известное место. Теперь от почивания на лаврах его отделяла операция прикрытия. Согласитесь, что в любовно приготовленном наряде, который больше подходил под определение «карнавальный», он не мог предстать пред строгие очи провожавшего его старшины. Для этой цели брали обычную парадную форму и без фанатизма приводили в порядок. Теперь всё! Можно залечь на нижнюю, положенную ему по статусу, койку, над которой обязательно красовалась табличка: «Не кантовать! В случае пожара выносить первым!» – и ждать приказа. А по вечерам слушать, как самый звонкоголосый салага декламирует: «Дембель стал на день короче, старики, спокойной ночи!» На это пожелание следовало отвечать (традиции святы): «Дембель прёт – спасу нет». Если дембель выпадал на весну, следовало отвечать так: «Дембель будет нам в маю, службу видим на х…» Наш стройбат ничем не отличался от прочих родов и видов родной армии. Деды до полуночи корпели над дембельским прикидом, а мы, молодые, на стройке вкалывали за себя и за того парня, свято веря, что и на нашей улице будет праздник. Ведь дембель неизбежен, как крах капитализма! Действительность опровергла этот тезис, впрочем, это уже другая тема. Следуя закону Мёрфи, говорящему о том, что, если неприятность должна произойти, она произойдёт обязательно, все труды наших дедов едва не пошли насмарку. События развивались классически, то есть ничто не предвещало пожара, наводнения и цунами в одном флаконе. В воскресенье нас собрали в клубе на просмотр суперэпохалки «Освобождение». Понятно, что по этому случаю нам оттирал уши сам замполит батальона, его сменил комбат. Он долго и нудно нам объяснял то, что мы должны гордиться, нести и продолжать. Его слушали вполуха, на задних рядах резались в карты. Вдруг в клубе появился дежурный по части. Такое случилось впервые. Он, стараясь быть незамеченным, по стеночке протиснулся к сцене и положил листок перед комбатом, который, ничего не замечая, как тетерев на току, вещал на тему «броня крепка». Говорить без шпаргалки он мог только матом, поэтому время от времени косился взглядом на стол. И вот он взглядом нашел написанный не им текст, увидел записку, взял её в руки… Лицо его моментально побагровело, кулак обрушился на стол: «Мать вашу, дембеля!» Далее следовал текст, состоявший из отборного мата. Не могу сказать, что наши отцы-командиры отличались изысканностью речи, но и они, услышав комбата, потупились. Покраснел даже наш старшина, который из трёх слов – произносил два нецензурных. Что сказать? Наш комбат оказался профи высокого полёта. Я, убрав пафос, в меру сил доведу до вас, дорогой читатель, речь подполковника. «Мне сейчас… принесли… телефонограмму из Москвы, с Ленинградского… вокзала… в которой… меня… спрашивают…в каком звании демобилизовался… ефрейтор… Поценко!» Вдруг он успокоился, перестал метаться по сцене. Стал расхаживать по ней и в своей обычной, как ему казалось, ироничной, манере разговаривать с залом – «Нашего защитника Отечества задержал патруль на Ленинградском вокзале столицы. Я за свою службу повидал многое. Но даже я не слышал о гвардейском стройбате. Да, вы не ослышались. Могучую грудь этого хилятика-поца Поценко, кроме офицерского знака «Отличник военного строительства» украшал знак «Гвардия»! Берегись, НАТО! Но это не всё, он не только гвардеец-строитель, но ещё и десантник, имеющий более десяти прыжков с парашютом. Вы только представьте: на мирные города вероятного противника десантируется крылатый стройбат, и все с топорами! Они ж там тут же капитулируют. Но на этом создатель нового рода войск не успокоился. Он присвоил себе – имеет право с таким-то умищем – новое воинское звание. Оно пока ещё секретное, могу только сообщить, что на погоны он водрузил четыре лычки! Одну лычку знаю – ефрейтор, две – младший сержант, три – сержант, сплошная – старший сержант. Но чтобы четыре! Возможно, он сержант Советского Союза? Или хотел поразить в самое сердце первую кралю на деревне этот сморчок, Воин-строитель, гвардеец, десантник, танкист? Да! Знаком «Отличный танкист» этот прохиндей себя тоже наградил. Всё, достали! Дембеля, на выход. Аллюр три креста. В казармы за дембельским. Пять минут, последний моет полы. Время пошло. Последнего не оказалось. Все выстроились на сцене в две шеренги. И тут он увидел, что занавес на сцене сиротливо болтается, не доставая до пола. Обычно он, как и положено, ниспадал складками на пол. «Дембеля, вперемать вашу! Расстегнуть подворотнички!» Ворот каждого дембеля горел алым цветом, в точности повторяя цвет занавеса. «Начфин, ко мне. Всех переписать. Купить новую занавеску за их счёт». Что ему оставалось делать? Обрывать подворотнички – значит опустить дембелей, это могло привести к хаосу: порядок держался на них. Это всё, что он мог сделать. Как оказалось, деньги за занавес с них так и не вычли. Комбат спустил всё на тормозах, мудро решив, что традиции ему не осилить. Что до «сержанта Советского Союза», то он, по слухам, отсидев на московской губе пятнадцать суток, был лишён всех лычек, значков, дембельского альбома и отправлен домой в х/б третьего срока. Если это было так, то, скорее всего, он появился в родной деревне, как тать, под покровом ночи. Или как вариант рассказал сельчанам о том, что дембельнулся прямо с секретного задания в тылу вероятного противника. Автор этой правдивой байки, когда пришло время, получил в городе, куда ушёл в очередной самоход, на почте посылку до востребования. В ней был гражданский костюм. На вокзале в Ленинграде прошмыгнул мимо патрулей и ментов на Лиговку, поймал частника и без приключений добрался до дома.
