Инна Тронина - Дух неправды
Ни о каких, любовных отношениях между философом и его дамами не могло быть и речи. Во-первых, у резидента просто не оставалось времени на занятия, не относящиеся к цели его визита в Индию. Во-вторых, нужно было или спать с обеими сразу или не спать ни с кем из них, чтобы не возбуждать ревность, а, следовательно, ненависть у отвергнутой женщины.
Удерживаться от искушений было просто, потому что сорокалетняя, худая, суровая Кэйт, обесцвеченные волосы которой свисали вдоль щек сосульками, могла вызывать какие угодно эмоции, но только не желание переспать с ней. Джил, круглолицая девушка в самом соку, уродившись шатенкой, не пожелала ею оставаться. Теперь её залихватская причёска походила то ли на мочалку, то ли на верёвочную швабру. Эта, пожалуй, могла бы заинтересовать Файнса бессонной ночью, но ему не хотелось оскорблять Кэйт, подчёркивая её непривлекательность.
Помимо всего прочего, Кэйт Хейман давно работала вместе с Линксом, отличилась во Вьетнаме и в Чили четыре с лишним года назад. И, в довершение всего, она уже много лет окружала резидента трогательной, прямо-таки материнской заботой – готовила ему пищу, стирала бельё, по мере сил создавала уют там, куда забрасывала их судьба. И здесь, в Дели, Кэйт всё время хлопотала по хозяйству, чем очень радовала Джил.
Та, с общего согласия, взяла на себя охранные функции – во внутреннем кольце. Правда, это кольцо из одной неё и состояло. Бывало, к девушке присоединялся Трейси Грант. Все остальные евразийцы охраняли покой босса снаружи, и делали это весьма профессионально. Во всяком случае, за те недели, что философ Файнс прожил в бунгало, его никто не потревожил.
Вчера Кэйт приобрела по случаю великолепный комод из дерева грецкого ореха, инкрустированного морским перламутром и камнем различных оттенков. Рама установленного на комоде зеркала была отделана в том же стиле. Проверив приобретённую вещь на наличие нежелательных включений и убедившись в их отсутствии, Файнс высказал своё восхищение вкусом Кэйт и её умением приобретать баснословно дорогие вещи за малые деньги. В ответ он получил благодарную и смущённую улыбку.
Босс между делом отметил, что от этой сухопарой стыдливей горничной никак нельзя ожидать ни выстрела, ни укола отравленной иглой. А, тем не менее, Кэйт Хейман, имевшая уже давно позывной «Сколопендра»,[154] была мастерица устраивать подобные каверзы. Джиллиан Уэбстер, носившая незамысловатую кличку «Гусёнок», особенно не изощрялась и валила противника на землю мощным ударом ноги в кадык.
Весь предыдущий день, вернее те часы, когда февральское солнце пекло особенно яростно, Стенли Файнс проспал за ширмой на антикварной кровати. Потом встал, принял ванну, со стыдом и раскаянием пропустив обязательную зарядку. Потом получил от Кэйт великолепный обед – зелёный салат с креветками, пряный суп, рыбу с овощами и морковный пудинг. В очередной раз, выслушав похвалы босса и зардевшись от гордости, Кэйт принесла ему холодный чай со льдом, мёдом и лимоном, после чего на цыпочках удалилась. Стенли Файнс остался один.
Неторопливо переодеваясь в лёгкий светлый костюм, он внимательно рассматривал висящие на стенах сине-белые китайские тарелки, также привезённые Кэйт из ближайшей к дому лавки старьевщика. Думал о том, как много можно выручить за них на родине. Поистине индийцы не знают подлинной цены вещей. Впрочем, они и свою-то собственную жизнь ни во что не ставят, справедливо полагая, что впереди ждёт много воплощений, и всё упущенное сейчас ещё удастся наверстать.
Попробовав привязать перед новым зеркалом галстук и отказавшись от этой затеи из-за невыносимой духоты, Файнс про себя отметил, что наконец-то понял, почему в Индии не едят мясо. О своём обожаемым стейке из австралийской мраморной говядины или о жарком со свининой он сейчас не мог вспоминать без отвращения. В здешнем климате мясо становилось ядом, и они с Бейкером могли позволить себе лишь «тандуричикен» – изысканное блюдо из цыплят, да и то поздно вечером или ночью. В светлое время суток хотелось только пить, а кусок лез из горла.
Покончив с одеванием и туалетом, философ погасил свет в своей комнате. Через опущенные москитные сетки в бунгало вползала жаркая, непроглядная, влажная и пряная, как недавно съеденный суп, темнота, Файнс вышел в соседнее помещение, где висели гамаки. Там была одна Кэйт. При появлении босса она вскочила и издалека скользящим движением перекрестила его. Резидент отметил, что глаза «Сколопендры» засветились в искреннем религиозном экстазе.
– В добрый час! – тихо сказала Кэйт, сжимая пальцы под грудью.
– В добрый. – Так Линкс отвечал им всегда. – Где Джил?
– В саду. Вместе с Трейси ждёт такси.
– Хорошо.
Линкс сильно волновался, но старался это скрывать. Тщательно изучив характер и повадки принцессы Кальпаны, ныне зовущейся миссис Бхандари, он понял, что труды предстоят долгие, и, возможно, напрасные.
Философ быстро прошёл по вымощенной камнем дорожке, жадно вдыхал вечерние ароматы в изобилии высаженных вокруг бунгало цветов. Многие из них Линкс, объездивший полмира, видел впервые в жизни. Привычных с детства фонарей в этом саду не было, но сверху светила молодая луна. Кроме того, буквально весь небосвод был облит бриллиантовой наледью звёзд.
Линкс был на вьетнамской войне диверсантом, отметился в других регионах. Многие искренне полагали, что агент в состоянии ловить зубами пули и проникать сквозь стены. Это являлось, разумеется, преувеличением, но всё-таки в профессионализме Линкса никто не имел основания сомневаться. Только сегодня у него совершенно другой противник, к которому неприменимы все привычные методы воздействия. Похоже, следователь Бхарати был прав – в распоряжении только два рычага давления, и оба весьма ненадёжны…
Автомобиль уже ждал у калитки. Линкс знал, что Бейкер там, внутри. Бхарати должен встретить их у ворот тюрьмы «Тихар» и проводить в кабинет, куда некоторое время спустя под предлогом неотложного допроса доставят Кальпану Бхандари. Она в заключении уже пятый месяц. Обвинения предъявлены тяжкие, от которых трудно отмыться, да ещё без ущерба для драгоценной репутации неустрашимой героини. Выбор у неё и впрямь будет небольшой – или пойти на сотрудничество с Линксом, или потерять очень многое. То, что она больше всего на свете боится потерять…
Грант отворил перед резидентом калитку. Тот, уже в который раз, отметил неприятную особенность его лица – при чёрных волосах и карих глазах, да еще при желто-смуглой коже у евразийца начисто отсутствовали брови. И губы его, крупные, плоские, казались бескровными, как у тяжело больного. Стоящая рядом с ним крутобёдрая Джил прямо-таки излучала здоровье. Файнс не удержался и подмигнул ей. «Гусёнок» ответил боссу тем же, начисто позабыв о субординации.
Обменявшись с Джил теми же словами, что до этого – с Кэйт, Линкс уселся в автомобиль, рядом с Бейкером. Прозрачная звуконепроницаемая стена отделяла их от водителя. Как только дверца захлопнулась, машина рванулась с места. На окна тотчас же упали шторки, скрывая пассажиров от посторонних взглядов.
Великолепно знающий столицу водитель уверенно вертел баранку, чтобы максимально сократить путь до места назначения. Впрочем, в этом не было особой нужды. Во-первых, у Линкса и Бейкера немедленно нашлась тема для важного разговора. Во-вторых, до назначенного Бхарати времени оставалось не менее часа.
– У меня для вас плохие новости, капитан, – почти шёпотом, несмотря на то, что водителя от них отделяла перегородка, сообщил Бейкер.
Он звал резидента капитаном с момента знакомства, подчёркивая тем самым его руководящую и очень важную роль. Кроме того, агент Линкс одно время действительно служил на флоте. Увидев, что резидент вопросительно поднял брови, Бейкер торопливо продолжил.
– Сегодня утром по местному времени или вчера вечером по Гринвичу скончался сводный, единокровный брат миссис Бхандари господин Чандра. Есть основания предполагать, что он покончил жизнь самоубийством, приняв большую дозу снотворного. Учитывая то, что Чандра имел степень доктора медицины, наивно списывать происшедшее на досадную случайность. Это был один из главных свидетелей обвинения в будущем процессе и первый претендент на то самое наследство…
– М-да, не обрадовали вы меня, старина.
Линкс говорил спокойно, но угол правого глаза, как бывало всегда в минуты отчаяния или гнева, начал одновременно чесаться и дёргаться.
– Кальпане сообщили об этом?
– Бхарати обещал ни при каких условиях её не информировать. Но вы же знаете, что она обладает… ну, ясновидением… что ли.
– Если только эта колдунья не прикончила братца на расстоянии, – буркнул Линкс, лихорадочно соображая, как ему теперь вести себя с Кальпаной. – А вдруг она и меня сейчас… того… а? Вы уж не уходите далеко, Бейкер. Побудьте где-нибудь за дверью. – Линкс сверкнул белозубой улыбкой на загорелом лице. – Шутка! Что там произошло с Чандрой?
