Анатолий Мерзлов - России ивовая ржавь (сборник)
Уголок литографий и линогравюр под древность ее не привлекла – пресловутое стадное чувство заставило подойти к стенду, где завис бородач. Он наклонился настолько, что шершавил бородой стекло. Изольда первой пришедшей на ум фразой привлекла внимание:
– Эта вещица из редкого драгметалла?
На нее отрешенно из-под дремучести бороды блеснули глаза увлеченного человека. Бородач окинул ее оценивающим взглядом – удовлетворенный, мягко улыбнулся.
– Удивительная вещица, применялась в выездке казаками царской гвардии в придаток к удилам. Кстати, вы попали в точку – из сплава сурьмы, меди и олова. Беру себе на заметку к исполнению. Вы наездница?
– Нет, что вы, а хотела бы – на данный момент, просто любознательная женщина, – ответила она не без игры воображения.
По манере общения она, несмотря на бороду, сумела вычислить: с ней говорит ровесник.
– Интересно, кто же вы в нашем захолустье? – кокетливо поинтересовалась она.
– Близок, очень близок к лошадям. По профессии я ветеринарный врач. И еще… я тонкий ценитель красивых креативных женщин.
Из музея вышли вдвоем. Изольда начисто забыла о цели своего визита. Она чувствовала и без того, не включая особый дар ощущать спинным мозгом – он ищет повод задержать ее, и она не воспротивилась: таких своеобразных незнакомцев в ее арсенале не случалось.
– Борода – она скрывает некоторые особенности мужского характера, зачем она вам? – Осмелилась спросить она.
– Я не ношу бороду как украшение. Меня ранило в кавказской кампании – довелось служить в то время срочную. Моему папе, видите ли, подобная служба виделась долгом – не принял отмазки. Представляете, в атаке в обе щеки на вылет. Ни один зуб не пострадал, а фактуру лица подпортило. Считайте мою бороду маскировкой. Я увлечен спортивной выездкой. Приглашаю через месяц в краевом центре подтверждение квалификации, могу уверить в предстоящем празднике.
Он понравился Изольде в разговоре подкупающе детской наивностью. В ближайшее же воскресенье с ним на пару верхами прошли легонький горный маршрут. Ей не пришлось напрягаться, с ним не требовалось игры. Ей, оказалось, не хватало именно естества, его певучие интонации усыпляли бдительность, дополняясь понятными ей томными многоточиями.
Вторым приглашенным, естественно, стал он. Поэтическое имя Руслан – ворошило фибры.
Она так решила: «Эти двое контрастных мужчин встретятся у нее дома, в непременном противостоянии друг другу».
Изольда готова была уступить одного из них Тюхе, не предвосхищая сценарий.
До «папика» она знакомилась без разбора, ни на что не претендовала – просто радовалась разнообразию, пока остро не почувствовала контраст контингента. Так появился «папик» – не глупый, не жадный, но потребитель. Все бы терпимо, да воля ее в общении с ним не шла ни в какой счет:
«Сделай то, что я хочу за мои деньги, хоть вывернись наизнанку».
После отпуска откровенных потребностей, всегда хотелось непременно помыться, и она шла в ванную, отпариваясь по часу. И все же эта чаша весов перевешивала другую – чашу размеренных будней и сопливых детей. Когда в мыслях возвращалась к пресловутой морали, успокаивала себя:
«Природа наделила меня сексуальной привлекательностью, так почему не самой природе нести толику ответственности за мои пристрастия?»
Она бросила жребий, но как обманчивы впечатления одного вечера!
Каждого из нас сдерживает определенная зависимость. Обстоятельства – вот мотор, запускающий лучшие качества, и, увы, самые худшие из них. Психологами эта тема муссируется давно, с поры осознания гомо сапиенс. Имя тогда у них было другое – оракулы. Смаковать горазды многие, предсказать исход – не может никто, только игрок в состоянии сделать рискованную ставку и… выиграть или проиграть. Лучше сожалеть о том, что сделал, нежели о том, чего не успел.
Изольда в прямом понимании не играла – она жила своей авантюрной женской сутью. Таких особ эксцентричные броски молодости греют до глубокой старости.
Как неприятно другим исключительным категориям женского пола слышать подобное: основная движущая сила – это степень авантюризма. Не станем задавать романтикам неразрешимую задачу. Где большинство – там классика. Изольда – классический образец.
Последними по ее сценарию приглашались Игорек с Маришей. Почему так ласкательно именно к ним? Был этап в ее жизни, когда она до болезненного увлеклась свингом. Эта пара составила ей самую интересную партию. В целом, у плеяды любителей подобного «экстрима» отношения складывались более чем доверительные – они становились одним целым. Здесь получали дефицит официально отвергаемых чувств. Для нее, в этой кажущейся на первый взгляд грязи, существовал объяснимый смысл. Чтобы сделать практический выбор, надо пропустить через себя все – до тайны, дремлющей в сознании. Она, конечно, не из тех, у кого начисто отсутствует логика мышления и, естественно, не станет опровергать достижений науки в том, что Земля круглая. Она не попирала аксиомы, не требующие доказательств – о духовных течениях она могла бы спорить долго. Одно золотое правило она оставила за главную основу – жить без насилия.
Каково же было ее удивление, когда она увидела их на пороге в одной оживленной компании.
– Случайная встреча? Общая работа? – слетело с языка.
– Да не парься ты, Изочка, Руслан наш, – вытащил ее из ступора Игорек.
Изольда не считала себя паинькой, но устремления на будущее держала в струе обще дозволенного. И кто знает, чего здесь больше: сильной идеологии государственной машины, доброго примера ее родителей, работы ли праведных генов далеких предков. Ей все же стало не по себе, хотя выбор пока не определился.
Пунцовая Тюха ворковала на кухне с ее первым обретением. Последним взглядом Изольда окинула украшенный стол, между тем и окружение – все нашли уютную нишу в ее квартире, похоже: она одна остается не удел. Ветеринар преобразился – они с Игорьком охаживали стиснутую между ними Маришу. Изольда позавидовала ее природному дару: отключаться от всего наносного почти мгновенно. Мариша входила в транс от теплого прикосновения мужчины, там никогда не было самоедства, при желании она могла раскрутить самого устоявшегося семьянина. Тот, кого она выбирала своей целью, после двух-трех томных фраз верил в собственную неотразимость. Квалифицированными свингерами могут стать далеко не все – этот дар заложила в нее сама природа. Она лишь мельком взглянула на нее, однако от гипнотической составляющей Изольда забыла о столе, и о том, зачем вообще собирала выхолощенную компанию. Острая потребность возможно быстрой услады навязчиво поселилась в груди – ей сиюминутно захотелось забыться в хитросплетении обнаженных тел.
«Пусть все остальное потом», – почти сдалась она.
Язык придыханий и взглядов, парализующих волю, у свингеров работал лучше всяких слов, стоило дать им зажигательный повод. С великим трудом она пересилила себя.
«Пришло время брать бразды правления в свои руки», – встряхнулась она, представив себя мокрой собакой, едва выскочившей из воды – наваждение начало отпускать.
«Необходимо раскрутить вечер по своему сценарию. Это никуда не денется – желание раствориться не в состоянии, со временем оно становится желаннее».
Заставив себя заговорить, она предложила Максу отвлечься и поухаживать не так избирательно. Подействовало – он во второй раз за вечер украдкой или, ей показалось, стыдливо посмотрел на нее. Посмотрел, как раздел.
– Наливай, дружок, предлагаю вспомнить прошлое (поймала себя на мысли, что повторяет традиции «папика») и выпить за то хорошее, что оставило в нас теплый след. Чокаются, когда озвучивают смысл отчетливо – тут сокровенное, у каждого свое, возможно, ушедшее с прошлым навсегда. Давайте чокнемся на массу стола!
То ли оттого, что шампанское оказалось не халтурой, то ли от преобладания хороших впечатлений в уходящем году, все выпили с удовольствием и до дна.
«В этом году «папик» подарил ей квартиру – событие знаменательное, но выпила она не за это».
Затем пошли здравицы – восхищения по поводу кулинарных изысков стола. Она отвлеклась от своих мыслей: в словах звучали вполне заслуженные хвалебные.
Макс резко наклонился к ее уху – от неожиданного щекочущего шепотка она резко отпрянула, тем и обратила на себя внимание. Компания среагировала хором:
– Где больше тре-ех, там для секретов есть подво-ох…
Ему не дали договорить, но смысл она уловила. «Он хочет уединения со мной?!» Выбора ей не оставили. Когда все угомонились, она сделала музыку громче.
– Позвольте несколько «па» сударыня, – слегка смущаясь, предложил он в полголоса…
В медленном танце они уединились у окна– остальные ввинчивались несколько поодаль. Макс молчал, многозначительно поглядывая в глаза, чего-то ожидая от нее. Быстрая мелодия сменилась медленной – они же продолжали танцевать в заданном им щадящем ритме. Она чувствовала грудью его молчаливые посылы, почему-то не создающие ощущения полного комфорта.
