Александр Вин - Сакура, свадьба, смерть
– Попы – это не вера…
– Правильно. И религия – не вера. Вера – это хлеб, это пища, необходимая людям, а каждая отдельная религия – всего лишь соус, добавка на этот простой и настоящий хлеб, а все святоши – конкурирующие коммерсанты, готовые удавить друг друга в попытках организовать успешную продажу именно своего соуса!
– Не слишком ли серьёзно?
– Погорячился, извини.
Всё ещё не остывший от важных для него слов и утверждений, капитан Глеб Никитин нежно обнял маленькую Марьяну.
– Но в этом деле я совсем не революционер. Мне гораздо ближе то, что когда-то сказал Дали…
– Ого! И что же именно тебе сказал мэтр?
– «Точно так же, как с маленькой снежинки начинаются снежные лавины, так и со слабого удара коленом священнику под зад начинается большая ересь».
– Ну, допустим, в этом-то вопросе вы с уважаемым Сальвадором ничем не противоречите друг другу.
– Ценное замечание – я польщён.
– Я тоже – что ценное…
Кофе Глеба давно был выпит, кофе Марьяны – даже не попробованный – напрочь уже остыл. О чём-то интересном спрашивала она, что-то важное из её жизни было необходимо услышать ему.
– …Когда-то я вздрогнул, осознав грандиозность и силу чистого листа бумаги.
– Весь ужас нерасчетливого денежного долга…
– Эти маленькие болваны, которые жадно и бессмысленно потребляют разные там рингтоны, картинки, компьютерные игрушки, с каждой минутой делают мою информационную жизнь эффективней и выгодней!
– Плавники корифены похожи на лепестки обычного василька. Ярко-синие по краю, с плавным переходом в белое основание.
– …Эксперт – это человек, который избегает мелких ошибок на пути к грандиозному провалу.
– Бабуля одна недавно сказала удачно: «Всё торопишься, торопишься – умереть не успеешь…».
– Почему циферблат моих часов разделён на двадцать четыре деления? Морская привычка.
– …А вот синий штамп семнадцатой страницы они уже не увидят никогда!
О книгах и Марьяна, и Глеб говорили дольше всего.
– …Все в детстве хотят быть похожими на кумиров. Мальчишки начинают курить и материться басом, кто-то накачивает бицепсы, а у девчонок на уме мода, платья, прически, талия, как у какой-то там…. Меня же всегда восхищали слова книжных героев. Хотелось в компании романтических друзей воскликнуть, как когда-то Санди Прюэль: «Клянусь Святой Лукрецией!», или же, обсуждая детали какой-нибудь таинственной операции, грохнуть по столу кулаком и хрипло обратиться к собеседнику: «Налей-ка, приятель, нам ещё бургундского!»
– Многого хочешь. Не те нынче времена.
Прищурившись, капитан Глеб хмыкнул.
– Разница между нашими поколениями в том, что мы ели лисичкин хлеб, а их, в недавних двухтысячных, заставляли жрать голубое сало!
– Но ведь многие в таком совсем не виноваты!
– Знаю тех, кто с удовольствием жрал это…, которое голубое.
Глеб напряжённо встал у окна.
– Давай сегодня пораньше поедем в ботанический сад? Ты не против?
– Если надо, поедем…. О чём ты только что начал думать?
Обняв Глеба сзади, Марьяна потёрлась щекой о его руку.
– О смерти. Чувствую, что виноват кто-то свой! Понимаешь…
– Понимаю.
Привстав на цыпочки, Марьяна поцелуем остановила восклицание капитана Глеба.
– Понимаю, только ты, пожалуйста, не волнуйся так, ладно?! Всё у тебя получится, всё будет хорошо…
– Спасибо, маленькая! Спасибо за всё.
Она успокаивала его, а он уже жил предстоящим днём. Ночь прошла.
Марьяна всё ещё продолжала ласкать Глеба, а он рассуждал, обнимая её.
– …Враг среди своих – это как торт с орехами. Мягко, вкусно, приятно. Ешь торт, общаешься, расслабившись поначалу, и вдруг – раз! Боль на зубах! Это твёрдый орех – враг. Неожиданно и больно.
– А просто орехи – разве от них никогда не болят зубы?
– Нет, просто орехи, – это враги явные. Их видишь, знаешь, готовишься, перемалываешь зубами тщательно, предупреждённый предыдущим жизненным опытом о возможной боли. А свой человечек – он ведь мягкий, теплый, в привычной обстановке, и вдруг…
Ещё раз остановив Глеба тёплым поцелуем, Марьяна повернулась к нему лицом.
– Думаю, рано тебе бросаться в сегодняшний бой. Отдохни. Они все – там, а я здесь, близко…
Воскресенье. День третий
Жаркий свет ударил по глазам.
Мгновенно проснувшись, Глеб рывком сел на кровати.
«Ч-чёрт! Действительно – и солнце, и Марьяна уже на кухне…».
– Нет, ты не цыплёнок, ты – настоящая…
– Что бормочешь, соня?!
– Ого, ты какая!
В боевых шортиках, в короткой оранжевой майке, с шикарно расчёсанными волосами, Марьяна с улыбкой подошла, наклонилась к Глебу и ласково дунула ему в глаза.
– Подъём, капитан!
– Слушаюсь, мэм!
– Быстро – в душ! Завтрак будет готов через семь минут!
Не успевший закрыть за собой дверь ванной, Глеб с удивлением высунул наружу лохматую голову.
– А ты, оказывается, ещё и способная ученица! Командуешь лихо.
– Кого имеем в учителях!
Под душем капитан Глеб Никитин никогда не пел.
Исключительно по причине того, что не умел петь.
– …Как однажды сказала одна моя знакомая: «Всё хорошее быстро кончается. Особенно сны».
– Это случайно была не Мэри Поппинс?
Окончательно проснуться Глеб ещё не успел, усевшись за накрытый стол, был забавен мокрой взъерошенностью и странными глазами, поэтому Марьяна от всей души забавлялась, наблюдая за ним.
– Она самая…. Дай мне, пожалуйста, ещё один бутерброд.
– Всего один?
– Извини. Очередной.
Глеб ел вкусно и стремительно, бутерброды, сыр и яичница исчезали с его тарелок почти мгновенно, Марьяна в третий раз добавляла ему в большую чашку кофе. Сама она уже успела позавтракать до пробуждения капитана, поэтому с искренним интересом смотрела за тем, как выспавшийся мужчина готовит себя к бою и походу.
– Ты не нашла мой телефон?
– Да, вот он, держи. В прихожей, в рюкзаках валялся.
– Мы что, испытали страсть прямо там, у порога?! Мы были так несдержанны в своих желаниях?! О, горе мне! И это факт допустил я, хладнокровный и рассудительный?!
Капитан Глеб упал головой на скрещённые на кухонном столе руки.
– О, боги…
– Не печалься, милый, всё было прекрасно! И вечер, и ночь…
– Правда, прекрасны?! Класс! Тогда ещё кусочек бекона мне не помешает.
– Трепач.
– Деловитый трепач. Симпатичный, надеюсь, и многозначительный.
Глаза Глеба сверкали, он рвал бутерброды белыми зубами, урча, как весенний зверь. Его короткий, но очень глубокий утренний сон оказался весьма своевременным. Он чувствовал, что всё теперь зависит только от него. Сил и уверенности должно было хватить.
Не выпуская чашки с дымящимся кофе, он быстро просмотрел телефон, пропущенных звонков от сына не было, поэтому капитан Глеб Никитин сам набрал номер своего Сашки.
Марьяна успела только заботливо кивнуть.
– Рано же ещё! Спит мальчишка…
Но отец знал сына, а тот – отца. Поэтому был готов.
Дождавшись ответа, Глеб подмигнул Марьяне.
– Бодрствует!
Коротко Сашка доложил, что весь вечер они с ребятами действовали по плану, сделали около сорока звонков, что получили от встревоженных посетителей ботанического сада двадцать четыре электронки с фотографиями и съёмками того дня.
– Чего там ещё он говорит?
Марьяна придвинулась ближе к Глебу.
– Ездили на дом к одной бабуле. Почти час потратили, пока сняли показания с её древней цифровой мыльницы…. Говорит ещё, что пока ничего интересного. Минуточку…
Глеб приложил палец к губам, предупреждая Марьяну о молчании.
– Да, да, сын, понял… Мы скоро приедем, заскочим только ненадолго в сад, и приедем. Кто это «мы»? Ну…, так, особенная группа быстрого реагирования, увидишь нас – одобришь подбор личного состава. Всё, хорош трепаться! Главное – ищите любые кадры, сделанные вокруг тисовых деревьев, особенно возле того, что растёт у беседки. Да, подробности при встрече. Пока!
– Всё! Продукты, вижу, у вас закончились…
Озабоченно осматривая действительно опустевший стол, капитан Глеб с вопросом посмотрел на хозяйку дома, но больше сказать ничего не успел.
– Добавки не получишь! И не проси. До обеда – только сухой паёк.
– Злая. И жадная. А дитё, видите ли, пусть впроголодь существует…
И его рубашка, и джинсы висели на спинке стула выглаженные.
Незаметно улыбаясь, Глеб хмыкнул.
Это было прекрасно.
– Послушай, Марьяна, а почему в твоём ботаническом саду так много кошек? Я, когда смотрел свадебные фотографии Максика, очень часто замечал кошаков на заднем фоне. Это что, специально? Ритуал, как в Букингемском дворце?
– Всё просто. Ботанический сад очень привлекателен для птиц – тишина, густые деревья. Поэтому там много гнёзд, часто бывают птенцы, иногда остаются безнадзорные яйца в гнёздах. Кошкам есть, чем поживиться. А ещё многие посадки на зиму для сохранности укрываются корой, соломой, лапником – там живут тысячи мышей!
