Владимир Дурягин - По дороге к Храму

– Да, всё пучком. Сам чего не наломай.

– Ладно, постараюсь.

Когда костяшки пальцев Хилого пробарабанили по фанере дверей, Сергуня сидевший на диване за столом, нервно вздрогнул и сердито крикнул:

– Да!..

Хилый, в сопровождении Греки, медленно вошли в комнату.

– Привет, Кулибин. – Устало, почти по слогам проговорил главарь.

– Крота опять на шухере, оставили? – не ответив на приветствие, спросил хозяин.

– Трудно ему по лестнице-то… А, по правде, обида у него на тебя.

– Надо же! – С сарказмом произнёс Сергуня. – Так, что вы от меня хотите? – он закурил и сунул руку в карман куртки, взявшись за рукоятку пистолета, сдвинул с места предохранитель.

– Так. Дело есть. Тачку присмотрели.

– А, я причём? Вы присмотрели, вы и берите.

– «Хронометр» же у тебя.

– Я, вам его, отдавал. Вы, отказались…

– Не совсем так.

– А, теперь я решил оставить его у себя, за ту подлянку с «шестёркой». Я к таким подставам привыкать не собираюсь. Тоже, иногда, бываю обидчивым. Так, что проваливайте и забудьте сюда дорогу. Я, всё сказал.

– Ах, даже та-ак? – ухмыльнувшись, пропел Хилый и, стряхнув с колена невидимую пылинку, наклонился, чтобы достать из-под штанины пистолет, но увидев под столом направленный на него ствол, недовольно по-стариковски крякнул и выпрямился, покосившись на Греку. Тот стоял неподвижно, со страхом наблюдая за дрожащей точкой лазерного прицела на своём животе. Хилый озабоченно поджал нижнюю губу и уставился на хозяина положения, не замечая, что по своей груди тоже ползает светлячок.

– Стволы, ножи на стол. И, можете уйти. Почётный караул построен. Проводят до самого лимузина. – Не давая бандитам не на секунду задуматься над ситуацией, говорил, не оправдавший их надежд, юный подельник.

Бандиты переглянулись, и Хилый первым положил на стол пистолет, держа его двумя пальчиками за увесистый глушитель. Поглядывая на подрагивающую точку прицела, Грека даже медленнее Хилого проделал то же самое, но в отличие от главаря, положил на стол ещё и складной охотничий нож. Сергуня строго посмотрел на Хилого. Тот со злости плюнул в пол.

– Да, что ты, в натуре! На кой мне… лишний трёшник в кармане таскать?

– Ну, если вы больше ничего не хотите… сказать, тогда все свободны.

– А-а, ети? – опасливо кивнул на окно Грека.

– Пока я жив – вас не тронут. И, запомните: наше поколение на «дядю» горбатить не будет.

– Как знать. – Оглянувшись при выходе, со вздохом произнёс Хилый и громко хлопнул дверью.

До машины они дошли по живому коридору из выстроившихся в две шеренги, лицом к лицу подростков, вооружённых обрезками арматуры.

– Ну, салажня отмороженная! – Злобно и в то же время восторженно воскликнул Хилый, забравшись в машину. – Скажи кому – обхохочутся! Пора нам менять прописку. Заторчали мы тут.

– Эт-точно. – Поддержал его Грека. – Пацан с башкой. Пусть распушится. Тогда и раскулачим, по полной программе.

– Смотри, чтобы он тебя не раскулачил. – Встрял в разговор Крот. – Эти правил не блюдут… Чуть не угробил, щенок!

– Хватит скулить. – Одёрнул Крота Грека. – Слушать тошно.

– Ты-то, какого хрена жить учишь?! – Взъерепенился Крот и схватил водилу сзади за шею. – Сползал пару раз на дело и думаешь, уже в «законе»?!

Машина, вильнув на дороге, заскрипела резиной.

– Ну-ка, кончайте бузу!.. – Успокоил Хилый Крота. – Вы, что устали?

Крот отпустил горло Греки.

– Так, короче: сейчас берём жрачки, бухло и дня на три на дно. Подышим озоном, грехи в баньке смоем. От нас уже одеколоном смердит, как от депутатов.

– Вот – это дело! – Встрепенулся Грека, освободившись от Крота. – Может, тёлок прихватим?

– На кой они? Дача казённая, запалят ещё спьяну.

Задёрнув штору, Сергуня связался с Тимуром.

– Ты где? – спросил он друга.

– Рядом, на Набережной. Двое в магазин пошли.

– Ты проследи, уж, до самого адреса. В долгу не останусь.

– Само собой. О! Выходят. Похоже, еды набрали. Слышь, Гуня? Я сам тебе брякну. Поехали, Петруха.

Тимур перезвонил примерно через час.

– Короче, слушай. Они с шоссейки свернули на тридцатом километре. Там, слышал, дачи у реки стоят. Мы за ними не потащились – уж больно пыльно сзади ехать. Так, всё ясно.

– Ладушки! Что у тебя за друган с тачкой? Познакомь поближе.

– Хочешь меня лишить посреднических?

– Полно те… – рассмеялся Гуня. – Давай утром договоримся с ним.

– А, чего договариваться? Бабки плати и он тебя, хоть в космос отвезет.

– У него «трубка» есть?

– Не-а. Дорого, говорит, за неё дерут. Скуповатый малость, а так – нормальный пацан.

– Ну, пока, до утра.

В дверь постучали. Сергуня едва успел засунуть коробку с трофейным оружием за диван.

– Кто?

– Гуня – это я. – Послышался Алёнкин голос. И, он только сейчас понял, как по ней соскучился. Сергуня открыл дверь. Алёнка распахнула объятия. От неё попахивало пивом.

– Ты, чего, сбежала?

– Ну, их всех! Обе булки искололи, даже сидеть больно. И, вену… вон смотри, как у наркоманки стала. Я санитарке наврала, что надо домой сбегать, ребёнка покормить, она мне одежду и выдала. А, сапоги дорогу знают. Какие-то девчонки, у палатки, пивком угостили. На дискотеку звали, да я не пошла, поздно уже.

Она посмотрела на Сергуню своими очаровательными глазками и усыпила в нём нахлынувшую злость. Он, лишь, настороженно спросил:

– Тебе очень понравилось пиво?

– Ну… не то чтобы очень… Наверное, в организме углекислоты не хватает.

– Оно полезно в умеренных количествах.

Алёнка разделась и присела на диван, зацепившись взглядом за охотничий нож, лежавший на столе. Её лицо, вдруг изменилось. Она взяла его в руки, и принялась внимательно разглядывать.

– Откуда это? – чуть слышно спросила она.

– Да, так… валяется.

– Как так, валяется? Это – нож Лукича! – Слёзно, почти прокричала она. – Он им всегда рыбу чистил. Видишь кольцо на ручке помято?..

Сергуня нервно покусывал губу и проклинал себя, что не догадался спрятать нож вместе со стволами.

– У тебя кто был? – допытывалась Алёнка близкая к истерике. – К тебе опять эти приходили? Это они оставили?! Ты хоть понимаешь, что за этим?.. Глупый, самонадеянный мальчишка! – Кричала сквозь слёзы Алёнка. – Они… они уже убили его!

Обливаясь слезами, она быстро обулась, накинула на себя куртку, схватила сумочку, выбежала в коридор, не закрыв за собой дверь.

– Вот, чёрт! – Ругнулся Сергуня. – Совсем рехнулась, со своим Лукичем.

Он набрал номер Тимура.

– Слушай, Тим, дельце небольшое свалилось. Тачку бы…

– Да, вон он, пасётся. Сейчас спрошу. Тебе куда?

– До посёлка слетать. «Прынцесса» моя в истерике, за отчима переживает. Ты глянь за одно, если не трудно, куда она рванула?

– Ладно, гляну.

Через пару минут, Тим перезвонил.

– Он в принципе, как бы согласен. А, твоя на вокзал подалась. В соплях вся…

– Да, ну её! Сейчас спущусь, поговорим.

Сергуня отодвинул диван от стенки, достал коробку с оружием и вынул из неё сначала ствол Хилого. Проверив обойму, вставил обратно и сунул пистолет сзади, за пояс джинсов, стволом вниз. Другой, «пээМ», решил подарить Тимуру. О самоделке он, в данный момент и думать забыл, имея два настоящих ствола. Тим поджидал у входа. Сергуня подошёл к нему вплотную и сунул ствол в руку.

– Держи, он твой.

– Ого! – Восхищенно воскликнул тот. Спрятав оружие в карман, Тим на радостях, внёс своё предложение:

– Я, уже грешным делом, подумывал об этом… А, теперь, когда пушка в кармане, – он перешел на шепот, – можем избавиться от твоих опекунов… Пока у них расслабуха на даче.

– Погоди, сниму её проблему, и обмозгуем. Лады? На вокзал, говоришь? Тачка где?

– Вон, крыша из-за кустов торчит.

Тим познакомил Сергуню с извозчиком, усадив того на переднее сиденье, а сам поспешил домой, рассматривать подарок.

Алёнка разочарованно всматривалась в расписание поездов. Сегодня по направлению посёлка не было ни одного пассажирского. Она захотела вернуться к Сергуне, но он сам подошёл к ней сзади и окликнул:

– Алёна.

Она оглянулась и увидела серьёзное лицо друга. Он кивнул головой на вокзальную площадь, где стояло множество машин.

– Поехали… к твоему Лукичу.

На протяжении всего пути, Алёнка временами, по-бабьи выла, раздражая водителя. И, тот, поворачиваясь вполоборота, выражал своё недовольство:

– Если б знал, что такая баланда будет, ни за что бы, ни повёз!

Сергуня затыкал ему рот, подбрасывая очередной полтинник, после чего тот и Алёнка, на время успокаивались. Были вечерние сумерки, когда машина въехала на центральную улицу посёлка, распугивая кошек и собак.

– Куда, конкретно, подгребать? – чувствуя себя полноценным таксистом, спросил Петруха.

– Вот туда, поближе к лесу, где женщины стоят. – Быстренько объяснила, взволнованная Алёнка. Сергуня заметил в её поведении, что-то доселе ему не знакомое. Она от нетерпения, вся прямо-таки ерзала на сиденье. Когда же машина бесшумно скатилась с горки и остановилась у её дома, Алёнка зажалась в угол и притихла, словно мышь.