Дмитрий Добродеев - Большая svoboda Ивана Д.
После нескольких стопок водки становится намного легче. Иван ставит видеокассету времен Перестройки. На сцене – Рубашкин поет “Мурку”. В зале “Россия” ему аплодирует советская элита, в первом ряду Горбачев с Раисой.
Иван поднимается с фужером водки, звенит вилкой по стеклу: “Прошу тишины! Важное правительственное сообщение: начальство приняло решение – назначить меня шефом отдела новостей”. Пауза. Илона потрясена. Катя бросается ему на шею.
Туманов, или Безответная любовь
Август 1993-го, унылая пора, воскресенье. Сотрудники станции оттягиваются по баварским биргартенам. Иван сидит на ньюздеске, проверяет какую-то новость по Приднестровью. Скучно. Звонок. Его вызывает Дженнингс. Ему тоже скучно. Наливает кофе, осведомляется, как в редакции. Сидят в кабинете с окнами на Английский парк. Разговор переходит на знаменитых персонажей станции. Неожиданно Дженнингс спрашивает: “Ты что-нибудь слышал об Олеге Туманове?” Иван отвечает не сразу.
Да, он видел его по телевизору еще в Москве, в апреле или мае 86-го года. Пухлый картавый человек с бородкой рассказывал в пресс-центре АПН об извращенцах на радио “Свобода”.
– А больше ты ничего о нем не знаешь? Ах, этот Олежка…
Ты мне его напоминаешь, в каком-то хорошем смысле… – Дженнингс прокашливается. – Я так и не понял, почему он вернулся в Россию.
На станции Иван часто слышит о Туманове. Это имя обросло легендами и домыслами. Иван пытается собрать крупицы информации. Ему интересен этот человек: вероятно, он и есть герой нашего времени. Супершпион или одна из жертв “холодной войны”? Иногда ему кажется, что Туманов – его двойник.
На станции Туманова любили все – евреи-диссиденты, власовцы-монархисты, американское начальство. Он всем пришелся по душе. Все подмечают хорошие манеры Туманова: “Он такой обходительный, такой милый! Его картавый голос ему так шел”. Все отмечают его душевность: “Он такой добрый, такой забавный… ”
Судьба Туманова полна загадок. Туманов – история, полная чудовищной лжи и удивительной правды. История простого советского парня. История запутанных ходов и неувязок, несбывшихся мечтаний, история “третьей эмигрантской волны”. Вот то, что Ивану удалось узнать, добавив собственную версию событий…
Московская школа, туалет, начало 60-х. К подростку Олегу Туманову подходит пацан из параллельного класса: “Ну-ка, затянись!” Олег затягивается папиросой, надрывно кашляет. Врывается завуч, отставной чекист Николаев: “Накурились, понимаешь! Туманов, срочно в мой кабинет!”
В кабинете – человек неприметной наружности. Он говорит: “Я из штаба народной дружины. Мне хвалили тебя, есть разговор”. Они выходят на улицу. Общаются.
Вскоре Туманов узнает, что посетитель – из КГБ. Его появление не случайно. Он курирует школу, ищет молодой резерв. Ему нравится Туманов. В парне есть ласковая обходительность, которая отличает настоящих агентов. Настоящие разведчики – люди учтивые, они чувствуют друг друга по специфическим сигналам, почти как пчелы.
Месяц спустя. В квартире у Тумановых. Старая Москва, стол, самовар. В гостях – куратор, он же дядя Сережа. Он предлагает Туманову заняться спортом, учить английский и поступить в народную дружину, что дежурит у “Метрополя”. Туманов ленив и апатичен, но что-то в словах куратора пробуждает его интерес. Он соглашается.
Дядя Сережа не уйдет из его жизни. Подобно ангелу-хранителю, он будет появляться в самые важные моменты. Он сидит на трибуне, когда Саша играет в баскетбол за районную команду. И много лет спустя он встретит Туманова в Вене, чтобы передать ему таблетки от алкоголизма.
Пишущие о разведке не понимают самого главного. Что движущая сила этого бизнеса – любовь.
Любовь к родителям, к партнеру, к куратору. Без этой интимной связи разведка невозможна. Это ласковое, вкрадчивое, глубоко личное сопереживание. А деньги и награды – второстепенны. Маркус Вольф понимал это лучше других.
Два года спустя дядя Сережа говорит: “Я знаю, ты оканчиваешь школу, готовишься в институт. Но у нас на тебя другие виды. Ты не хотел бы как настоящий парень пойти на флот?” Туманов удивлен, но понимает, что так надо. Он соглашается.
Ночь с 18 на 19 ноября 65-го года. Советский военный корабль стоит на рейде в бухте эс-Саллум. В километре – египетское побережье, у самой границы с Ливией. Матрос Туманов вешает ботинки на шею, на цыпочках крадется на палубу, соскальзывает по канату вниз. Мерцают береговые огни. Он незаметно отталкивается от корабля и плывет к берегу.
Он выбирается на песок, лежит, тяжело дышит. Выползает на бархан. Одинокий бедуин на верблюде машет ему рукой. Туманов выливает воду из ботинок, берегом моря идет на запад. На границе даже нет проволоки: он в Ливии. Бедуин плетется сзади, что-то бормочет. Туманов не понимает по-арабски. Но полицию находит. Просит убежища. Ливийцы передают его британцам, а те – американцам.
Допрос во Франкфурте. Сидят пять офицеров американской разведки. И представитель БНД. Его проверяют на детекторе лжи. Что самое удивительное – он почти сдает тест. Кроме пары моментов. Они не понимают, врет он или нет. Но его берут. Наверное, выручили искренность и талант человечности. Туманов смотрит на них наивно и доверчиво, его пухлые губы шепчут беззвучное “ребята, помогите!” Они видят эти ласковые зеленые глаза, пухлые губы и сами чувствуют неизъяснимое доверие. В результате с небольшим перевесом голосов комиссия решает – допустить к оперативной разработке.
После обычных “клиринга” и “дебрифинга” его переводят в Мюнхен, на радио “Свобода”. И сразу назначают в отдел новостей. Туманов не окончил ничего, кроме советской средней школы. Но он – грамотей на фоне эмигрантов-власовцев, которые не знают толком русского, а у него за сочинение “образ Базарова” в советской школе всегда стояла твердая четверка.
Туманов – ньюсрайтер в отделе новостей. Сидит, стучит одним пальцем на пишущей машинке. На дворе – 1966 год. Он переводит тексты из английских и русских источников, обрабатывает их для вещания и читает новости в специальной звукоизолированной студии. Все то же, что делает нынче Иван… Работа не пыльная, нагрузка минимальная. В те годы вещание ведется неспешно, новости многократно повторяют в записи. Это значит – накропал и иди на перекур. В кантине Туманов трепется с коллегами, возвращается в отдел новостей, где копи-бой или копи-герл распечатает ему листочки, заварит кофеек. Это бедные русскоязычные эмигранты, в основном из перемещенных лиц. Они очень послушны и участливы. Они рассказывают ему о своей жизни, а он слушает и утешает.
Так проходит год. Он осваивается, его любят. Даже суровый начальник секретного отдела вызывает его на доверительные беседы: они пьют виски и говорят о русских женщинах.
Особенно ему нравится кантина. Здесь подают пиво, вино и шнапс. Иногда дерутся представители народов СССР, или, как их уже тогда называли, бабайских народов. Пиндосы-американцы с любопытством наблюдают за этими шалостями. Официантка Хельга разносит по столам домашние обеды: шницели, котлеты и даже солянку. Она научилась русской стряпне еще в ГДР.
Начальник русского отдела новостей – Александр Перуанский. Он родился в Иране, в семье белогвардейцев. После войны издавал какую-то эмигрантскую газетенку в Тегеране. Кто завербовал его и привез в Европу – британцы или ЦРУ, – Туманов толком не знает. Да это и не важно.
В этом же отделе работает красавица-парижанка Ариадна. Она – любовница Перуанского, тоже из семьи белогвардейцев. Окончила Сорбонну. Работала на французскую Сюртэ под кличкой “Блонди”, собирала информацию на торговых ярмарках в Москве. Потом ей надоели французы, она переместилась в Мюнхен. У нее с Перуанским странный, мучительный роман.
Туманов втирается к парочке в доверие. Приносит шампанское, бегает за сигаретами. “Он милый, да?” – говорит Ариадна Перуанскому. – “Да-да”, – поддакивает тот, а у самого уже созрел план. Он хочет сосватать ее Туманову.
Месяц спустя, поздний вечер. Перуанский вызывает его. Он курит одну сигарету за другой. Перед ним бутылка водки: “Старик, помоги! Жена подала на развод, мне необходимо расстаться с Ариадной!”
Перуанский обращается с просьбой, в которой трудно отказать: “Олежка, помоги! Я не останусь в долгу”.
Туманов просчитывает ситуацию и соглашается.
Еще неделю спустя: Туманов в постели с Ариадной. Он гладит ее смуглое тело. У нее на пальчиках ног – маникюр. Тело ухожено. Она знает толк в любовных играх. Недаром работала секретаршей у Брижит Бардо. Туманов сам считается неутомимым трахальщиком, его за это ценили все бабы, пока он не спился. Итак, они в постели. Слушают томительные французские шансоны, пьют немецкое шампанское “Хенкель”. На радио “Свобода” кто не пьет водку, пьет “Хенкель трокен”. Такова традиция.
И вот – подписано распоряжение начальства. Он назначен главным редактором русской службы.
