Елена Чижова - Планета грибов
– Ишь… Строгая дамочка. А чего ей… Видать, обеспеченная… – улыбнулся, на этот раз кривовато. – Кстати, могли бы занять. По-соседски. Для нее полтинник – тьфу, плюнуть и растереть.
«Обеспеченная. Занять?..»
Хотел ответить, объяснить, но посланец уже нахмурил брови, будто силился вспомнить истинную цель своего обращения к владелице дорогой машины:
– А… – махнул рукой. – Сказала: нету…
– Но можно же как-то… Не знаю. Есть же инструменты… – он поднял с земли отвертку, которой тщетно пытался отвернуть винты.
Парень глянул мельком:
– Прямая. А нужна крестовая. Где я ее возьму?! – возмущенно, даже с каким-то надрывом, словно идея, высказанная клиентом, оскорбила его в самых лучших чувствах.
– Но вы… – недоумевая: чем он мог его обидеть? – он забормотал, пытаясь сгладить недоразумение. – Я же сделал заявку, все объяснил. Сказал – сломан замок. Девушка-диспетчер должна была записать… Вы же пришли…
– Пришел, – парень сощурился. – Я чё, дух святой? Надо осмотреть, узнать: какой замок? Почему сломан?
– Но обычно… – уверенность парня сбивала с мысли. – Слесари ходят с чемоданчиками… Я помню, ко мне приходил. Там инструменты. Носят с собой…
Ему показалось, на этот раз объяснил толково и правильно.
– Здесь? – парень обвел рукой ближайшие окрестности.
– Нет, – он признался честно. – В городе.
– Ага! – посланец бригадира передернул туловищем и вскинул брови. – То-то и оно!
– Но почему?.. – он переспросил жалко, уже понимая: этот парень все равно окажется прав.
– А потому. Я без машины. Всё на себе – не натаскаешься.
Снова с обиженной интонацией, от которой – как бы глупо ни звучало – ныло сердце и рождалось чувство вины.
– Короче: так. Нужно́ машинное масло. Материалы – не моя забота. Клиент должен купить. Хотя в отдельных случаях… Бывает, просят. Дают деньги. Тогда мы идем и покупаем… Приносим чек. – Во множественном числе, будто не единственный посланец одного бригадира, а полномочный представитель целого сонма таких же, как он, посланцев, предлагающих свои услуги. Теперь он смотрел выжидающе, словно ожидал ответа, от которого зависят его дальнейшие действия.
«Деньги?.. А если?..»
Парень усмехнулся, будто прочел его мысли:
– Боитесь, что сбегу?.. Думаете, раз все воруют… Ладно, – пожал плечами и двинулся к калитке.
– Постойте! – он окликнул, уже устыдившись своих подозрений: нельзя подозревать всех и каждого. К тому же кто его знает, где покупают это масло? Хорошо, если в строительном. А если нет? Ехать в Сосново – считай, полдня потеряно. – Я бы хотел, да, чтобы вы купили. Сколько я?..
– Триста, – парень, умевший вилять задом как трактор, ответил коротко и солидно.
– Я – там. У меня… – быстрым шагом направился к крыльцу, взошел по ступеням, поджимая пальцы, забыв, что на ногах ботинки, а не тапки, которые имеют обыкновение соскальзывать – в самый неподходящий момент. Торопясь, словно парень, которого он неправедно заподозрил, может обидеться и исчезнуть, обшаривал карманы. В кошельке лежало две сотни: потратился в магазине.
– Сейчас! Еще минуту! – крикнул в распахнутую дверь, надеясь, что парень его услышит.
Пакетик с основными деньгами прятал в родительском шкафу. Он сунул руку поглубже, развернул и взял еще одну сотню. На верхней крышке стояла фарфоровая балеринка: целая и невредимая. На личике часового, караулящего его наличность, играла безмятежная улыбка.
Парень дожидался у крыльца.
– Ну чё, надумали? – небрежно сунув бумажки в задний карман штанов, он прищуривался.
– Простите?.. – переспросил, не понимая вопроса.
– Красить-то будем или как?
– Но я же… – ему казалось, он объяснил предельно ясно: раньше будущего года о покраске не может быть и речи, но, взглянув в глаза своему собеседнику, почувствовал смутную тревогу. Теперь, когда парень взял деньги, так говорить нельзя. Надо действовать хитрее, сделать вид, что не отказывает окончательно. Если заинтересовать выгодным заказом, посланец бригадира обязательно вернется.
– Да-да, но не сейчас, – радуясь, что спохватился вовремя, повел себя хитро́ и дальновидно, добавил: – Когда-нибудь… в августе…
– Так август-то, – парень обвел взглядом тощие березки, тронутые желтизной, словно призвал их в свидетели. – Через четыре дня.
– Разве? – он тоже оглядел березки.
– Дак а сами считайте… Сегодня какое? Ну вот… Двадцать седьмое, двадцать восьмое, двадцать девятое, – монотонно пересчитывая дни, парень загибал пальцы.
Он поймал себя на странной мысли: надо же, умеет считать. «Сущая нелепица: у нас всеобщее образование. Школа. Восемь классов – как минимум. А может, техникум или ПТУ».
– Первое, – дойдя до безымянного пальца, парень закончил подсчет.
– Но в июле… – он возразил. – Тридцать один день.
– Ну дак и чё? – парень смотрел недоуменно. – Разница-то? Июль, август… Все одно красить…
– Да, – он кивнул обреченно и вдруг вспомнил: – Дело в том, что мне надо в город. На несколько дней. К дантисту, – доказывая правдивость своих слов, приподнял верхнюю губу, словно собрался предъявить голые корни.
– К зубнику, что ли?.. – парень насупился, но потом снова расцвел: – Дак потом-то все равно приедете. На той неделе. Как раз у меня простой…
В последней фразе звякнула обида, будто парень, явившийся по вызову, намекал, что оказался в простое именно по его милости.
– Я понимаю. Но у меня тоже обстоятельства, – ответил солидно и веско. – И потом: вы оцениваете свою работу в пятьдесят тысяч. Здесь у меня нет таких денег. Возможно, вам стоит поговорить с кем-нибудь… Может быть… с соседями…
– С этой, что ли? – парень мотнул подбородком в сторону машины. – Короче. Ваш номер – в телефоне. Буду звонить.
– Подождите, – он спохватился. – А как же? Я должен знать, когда… Как-то приготовиться, спланировать свое время…
Парень поглядел в небо, будто его ближайшие планы зависели от движения солнца и других космических объектов, естественных и искусственных, в это время суток не различимых с Земли.
– Сегодня у нас?.. Ага, пятница. Завтра суббота. Ну дак… Утром. Не, к обеду… Хотя в обед у меня еще один. Этот, как его… Клиент. Короче, в субботу вечером. Так и планируйте, – посланец бригадира смотрел весело, словно его развеселила сама мысль о том, что клиент собирается что-то там планировать.
Вздохнув, он решил не спорить, принять как неизбежное. В субботу так в субботу. Это не имеет значения – один лишний день.
Мужественно шевеля лопатками, парень скрылся за калиткой. Он взглянул на часы: «Половина второго. Нет, точно не вернется. И концов не найдешь. Жара… ужасная жара… – отер лоб, покрывшийся капельками пота, – …вот и лезет в голову… Надо прогуляться», – спускаясь с чердака, отгонял от себя неприятные мысли, связанные с шустрым парнем.
Выйдя за калитку, свернул направо – к ручью. Из травы, образующей подлесок, поднимались тощие стволики хвощей, зеленели, несмотря на засушливое лето. То здесь, то там стояли разлапистые папоротники. Тупиковые ветви эволюции отлично приспособились к новым условиям существования.
За ручьем начиналось чужое садоводство. По обоим берегам лежала ничейная земля. Даже в самое жаркое лето она оставалась заболоченной: вековые ели, закрывающие солнце, отбрасывали густую тень. Между сплетшимися корнями лежали гниловатые доски – самодельная гать. Под досками хлюпала вода. Стараясь не ступать на мокрое, он добрался до мостика, перекинутого через ручей. Нынешним летом ручей заметно обмелел. Над водой, слегка подрагивая прозрачными крылышками, висела стрекоза, бывшая владычица мира. «Все приспосабливаются…» – стоял, ощущая вялое оцепенение. Будто голову обернули чем-то влажным и теплым. Или – если перевести на язык птиц, сидящих в клетках, – набросили темный платок.
От елей, стоящих на страже, исходила жаркая липкая волна. «Болотные испарения… Только этого не хватало – хлопнуться в обморок…»
Вверх по склону он шел, задыхаясь. Старался идти по доскам, но пару раз все-таки оступился – вляпался в грязь.
Добравшись наконец до времянки, осторожно зачерпнул воды, боясь спугнуть осевшие былинки, напился прямо из ковшика, все еще чувствуя слабость. Прежде чем скрыться в доме, поглядел на небо: сероватое, будто затянутое дымкой. Дымка, похожая на марево, задерживала солнечные лучи.
Прилег на кровать – как был, в рубашке и брюках. «Ничего, – подбодрил себя. – Полежу – пройдет».
Под веками плыли тонкие стволы. Он различил хвощи и папоротники, в наши дни образующие подлесок. По травинке ползло насекомое. Судя по узору на спинке, обыкновенная божья коровка. Насекомое передернуло ножками. Вдоль красной спинки обозначилась трещина, раскрывшаяся крепкими крылышками. Он ожидал, что божья коровка улетит на небо к своим вечным деткам, кушающим котлетки, но она выпросталась из панциря, будто скинула с себя платье насекомого, и обернулась человечком, стоящим на четвереньках. Человечек, в котором он узнал ловкого парня – посланца бригадира, поиграл спинными мускулами и поднялся с колен. Развернулся и направился в сторону Соснова – видимо, в магазин, где продают машинное масло. Шел, передергивая голым торсом, с каждым шагом становясь всё выше и выше. Одновременно с ним росли членистые стволы: поднимаясь из подлеска, папоротники покрывались корой, поджаристой, как хлебная корка. В какой-то момент их вершины проткнули небо.
