Дмитрий Вощинин - Время иллюзий
– Ну, как там у тебя? – прошипел он.
– Почти снял стекло, сейчас спущу его тебе… Осторожно, держи! Потом поставлю его на место, – ответил едва слышимый голос.
Через секунду зазвенел резкий звонок. Бородач спрыгнул с плеч. Стекло упало и разбилось у его ног.
– Вот, суки, поставили сигнализацию! Бежим! – он рванулся к забору. Всеволод едва поспевал за ним, боясь потерять из виду. Спасительная дырка в заборе была уже близка, когда они заметили яркий фонарь, направленный в их сторону.
Бородач откинул доску и ловко проскочил забор, Всеволод от испуга немного не рассчитал и ударился о железный прут, но быстро собрался и тоже проскочил препятствие. Фонарь светил им вслед.
Они уже бежали от рынка, Бородач был впереди и вдруг крупный булыжник ударил Всеволода в ногу. Он на секунду остановился от сильной нестерпимой боли, но страх быть пойманным заставил его продолжать бежать почти с той же скоростью. Он уже достаточно отстал от Бородача. К счастью, преследователи, видимо, поостыли к импровизированному забегу. Крики стихли, фонарь потух.
Всеволод замедлил бег и чувствовал только сильную боль. Бородач, оценив ситуацию, вернулся к нему.
– Пойдем на стройку. Я знаю место, где можно переночевать, – успокаивал он, – Повезло, что обошлись без собак.
Всеволод, прихрамывая, молча пошел за ним. Идти пришлось недолго. На стройке едва просматривался первый этаж. Бородач быстро нашел небольшой закуток с наклонной стеной, она напоминала подобие крыши и защищала от ветра.
Всеволод понял, что его напарник бывал здесь раньше по тому, как он готовился к ночлегу.
Серп луны давал немного света. В углу просматривалось какие-то остатки одежды, рулоны теплоизоляции и даже что-то вроде тюфяка.
– Ляжешь здесь, указав на него, – посоветовал Бородач, глядя на его раненую ногу.
Сам он соорудил себе что-то подобное из имеющегося материала.
– Пойдем, опорожнимся, и спать, – сказал он, уводя его за угол.
Погода была теплой. Они постояли, отправляя по разные стороны две струи, и вернулись в свое импровизированное жилище.
Всеволод оценил заботу соседа:
«Благородный мужик», – подумал он, накрывая себя куском какого-то рулона.
– Слушай, как тебя звать?
– Зачем тебе это?
«Действительно», – подумал он.
– Если бы не эта сигнализация…, – сам заговорил Бородач.
– И что теперь? – поинтересовался Всеволод.
– Все нормально. Не кипишуй. Придумаем что-нибудь…
– И тебе нравиться такая жизнь?
– Кому она понравиться? Меня кинули по пьяни на собственную квартиру…
– И что впереди?
– Я думал, что ты ботаник, а ты… Не надо меня жалеть!
– Да я так.
– Пожалей лучше себя.
Всеволод тупо молчал.
– Знаешь, тебе надо найти богатую бабу. С квартирой, а лучше – с несколькими квартирами, чтобы сдавать, – засмеялся Бородач.
– Что ты обо мне знаешь?
Бородач не обиделся и продолжал смеяться.
– И поможешь родить этой богатой бабе дебила вроде тебя, чтобы она мучилась всю оставшуюся жизнь.
Бородач неожиданно замолк, испугавшись своих страшных слов.
– Да пошел ты в жопу… черная борода, – осадил его Всеволод.
– Каждая сосиска себя считает колбасой, – парировал Черная борода.
– Заткнись ты, козел вонючий!
– Ладно, спи, – примирительно произнес Бородач, – И прости меня, – добавил он через минуту.
Молодой человек успокоился, закрыл глаза и моментально заснул.
Всеволод с усилием открыл заспанные глаза. Сквозь слипшиеся ресницы он ощутил едва заметное сияние рассвета. Вдали просматривалось очертания дороги. Будто бы в забытьи он едва различил около себя остатки строительного мусора и торчащий из земли кусок арматуры. Неприятная ноющая боль в ноге напомнила о вчерашнем.
Он закрыл снова глаза и пролежал еще несколько минут. Сна не было.
Всеволод тяжело вздохнул и осторожно, опираясь рукой о пыльную землю, попытался встать.
Странно, но Бородача нигде не было.
Ноги едва слушались, и боль не утихала, однако желание встать все же пересилило.
Весь в пыли и испачканной одежде, волоча ногу, он медленно пошел в сторону дороги.
Когда Всеволод ступил на асфальтовое полотно, боль стала немного отпускать. Он огляделся и начал отряхивать одежду. Было немного грустно. Он чувствовал, что костюм и рубашка пропиталась чем-то неприятным и доселе ему неизвестным.
Неожиданно вдалеке появилась легковая машина.
Всеволод поднял руку. Машина приближалась. Водитель, видимо, заметил потенциального пассажира.
– Сегодня явно везет, – подумал Всеволод, заметив старые «Жигули».
Уже немолодой «бомбила» открыл дверь, и Всеволод радостно двинулся к машине.
– Сколько? – услышал он настойчивый голос.
Всеволод полез в карман, кошелька не было: он даже не задавал себе вопрос, кто его украл.
– Отец, довези до города, ограбили до нитки… – доверительно объяснял он.
– Не могу, командир…
– Видишь… еле живой, – настаивал проситель, показывая на едва сгибающуюся ногу.
– Денег нет – тогда пешком.
– Войди в положение, дружище!
– Жизнь – это движение. До метро – километра два, – оборвал «бомбила».
Машина резко двинулась, и Всеволод едва успел убрать руку с двери.
Она удалялась на глазах, оставляя пыль от порывов ветра.
Молодой человек, прихрамывая, медленно поплелся по дороге.
12
Однажды Николая Константиновича сразила удивительная мысль – миссия Иисуса Христа внесла определенный социалистический вектор в развитие человечества. Сама гуманистическая идея жертвенности возвышает духовное начало над материальным. Она же объединяет людей независимо от национальной принадлежности, отвергая смысл «избранности».
Библия четко ориентирует нас на присутствие Святого Духа при рождении Христа. Причем факты подтверждают, что мать его была не иудейского происхождения, Иосиф намного ее старше и не причастен к зачатию. Само имя Христос греческого происхождения.
«Но вот Иуда точно был иудеем», – ухмылялся Николай Константинович.
Известно, что мессия общался в основном с людьми из народа.
Его слова были хорошо понимаемы простолюдинами, минуя элиту. Сегодня подобный способ общения – Интернет – все шире используется в мире.
Казалось бы, и основы Нового Завета не несли принципиальных новшеств перед Ветхим, но самые главные слова, внесенные в обиход верования: «Да возлюбите друг друга!» отвергали суть насилия и агрессии. Эта истина явилась и следствием семи главных смертных грехов человечества, которые разрушают душу человека: гордыня, скупость, блуд, зависть, чре-воугодье, лень, уныние.
Верования различных конфессий в прошлом сдерживали их разрушительный рост, но сегодня это уже греховный поток, прогрессирующий с молниеносной быстротой.
Николай Константинович был подвержен самоанализу и критическому восприятию действительности, но был грешен и вовсе не искал пути раскаяния. Оно только на первый взгляд кажется простым.
«А что бы я сказал на исповеди?» – все-таки задумывался он иногда.
Человеку свойственно прикрыть себя защитной скорлупой. После этого становится относительно спокойно, но в какой-то неожиданный момент эта защита оказывается тормозом или разрушителем.
Если Николаю Константиновичу был непонятен какой-нибудь поступок, он всегда приглядывался, как это происходит в природе, которая живет миллионы лет.
Природа мудра и жестока, требует постоянного труда и не допускает больших имущественных и физических накоплений и тем более излишеств, которые чреваты застоем и вымиранием.
В настоящее время церковью обозначены и, так называемые, социальные грехи, главнейшими из которых являются социальное неравенство, несправедливое обогащение меньшинства и обнищание большинства.
Известно, что полученные в одночасье чрезмерные богатства, произведенные прошлыми поколениями, не приносили счастья.
Примером может служить поднятый со дна моря знаменитым кладоискателем Фишером испанский галеон с полумиллиардом украденных конкистадорами у инков золотых драгоценностей. Несмотря на большие усилия и необычное упорство Фишера при поиске, ряд стран предъявило свои права на найденные сокровища. Борьба его по защите прав собственности найденного богатства закончилась смертельной болезнью кладоискателя.
Подобной была и участь большинства ученых, нашедших сокровища Тутанхамона.
Богатство, которое достается, как правило, меньшинству, окружено ореолом таинственности и всегда несет элементы несправедливости. Это меньшинство должно изощряться и применять далеко не добрые методы для сохранения накоплений. Среди меньшинства много и честных людей, но это большое искушение. Главное здесь – не потерять ощущение греха и искать пути социальных пожертвований.
