Игорь Переверзев - История Андрея Петрова
Глава 12
Из зеркала на меня смотрело довольно симпатичное (как говорят девушки, имея в виду что-то по-настоящему красивое) лицо с четырехдневной щетиной. Я вообще не брился в общепринятом смысле слова уже лет десять, так, иногда проходился триммером, оставляя несколько миллиметров. Не понимаю гладковыбритых мужчин. Не похожи они на мужчин.
Я вышел из ванной, надел брюки, подошел к окну в спальне. Солнце слепило глаза, я щурился, пытаясь нащупать оконную ручку. Быстрым рывком открыл пластиковую конструкцию. В комнату ворвался теплый ветерок. Так я обычно проверял, что мне сегодня надеть. Градуснику ведь особого доверия нет. Он может показывать плюс пятнадцать, и вы, веря ему, надеваете одну лишь рубашку, но на поверку оказывается, что на улице хозяйничает холодный ветер, что означает верный просчет. Сегодня был как раз такой обманчивый весенний день: в рубашке еще холодно, а в пиджаке жарко. Есть в мире одежда для таких погодных условий?!
Я приехал в офис в половине двенадцатого. Поднялся на 17-й этаж, где располагался отдел кадров, прошел в кабинет начальника и постучал два раза.
– Войдите, – ответил женский голос. – Пожалуйста. Я открыл дверь и вошел в чистый уютный кабинет. Вдоль стен стояли два больших шкафа, на них было штук по десять горшков с цветами. В глубине помещения – небольшой стол с компьютером и какой-то толстухой в придачу.
– Здравствуйте, я – Петров Андрей Юрьевич, вот пришел устраиваться к…
Не успел я договорить, как толстуха буквально выпрыгнула из-за стола, поправила очки в толстой оправе и сказала:
– Ой, извините, я вас просто ни разу не видела, Андрей Юрьевич, очень рада познакомиться, я Людмила Ивановна, начальник отдела кадров! Хотите кофе или чай?
– Нет, спасибо, я очень тороплюсь, вот принес трудовую, ну и что там от меня надо еще?
Женщина села на место, надела очки, достала файл, видимо, с моими документами.
– Андрей Юрьевич, – серьезно и быстро сказала она, – с вас трудовая и пару подписей, вот здесь, – указала она своим толстым пальцем, – и здесь, – придвинув журнал, добавила она.
Я расписался еще в каких-то журналах, заполнил никому не нужную, но положенную по закону анкету, отдал ей трудовую книжку, похожую на школьный аттестат (только более бесполезную), и на этом мы закончили. Все мероприятия заняли минут пятнадцать, не больше.
– Не беспокойтесь, медицинский полис и пенсионное страховое удостоверение мы сделаем сами. Очень приятно было познакомиться! – сказала он напоследок и широко улыбнулась, вроде бы искренне.
– До свидания, мне тоже очень приятно, – ответил я и вышел. На пенсионное свидетельство и медицинский полис мне, конечно, было наплевать: зачем думать об этих мелочах, когда зарплата твоя полтора миллиона рублей в месяц, а до пенсии еще целых двадцать пять лет?!
Раньше я считал, что быть оформленным официально в какой-нибудь конторе – это унижение. Всегда возникало ощущение, будто ты отдал себя в рабство и кому-то теперь должен всю жизнь, однако с увеличением зарплаты это чувство самосохранения, граничащее с гордостью, куда-то пропадает. Я перепрыгнул открытый люк, успев заглянуть вниз. Глубиной он был метров двадцать. На дне торчал кусок трубы, рядом валялся мусор. Интересно, что будет с человеком, если он туда упадет? Ну, как минимум кусок трубы будет торчать из него, это уж точно, а мусор… тут уж не до мусора будет, наверное.
Я шел по залитому солнцем городу с пиджаком на плече. Почки уже набухли так, что казалось, будто они сейчас взорвутся. Вот бы всегда такая погода была, ведь от этого напрямую зависит наше настроение, наша привычка ходить хмурыми и привычка думать о плохом, а значит, от этого зависит наша судьба. Эти мысли повергли меня в шок. Вроде бы, все так просто, но действительно, родился бы я где-нибудь в Калифорнии или в солнечном штате Индии, я наверняка был бы куда счастливее. Я живо представил себя, как я в одних шортах брожу по бесконечным белым пляжам, смотрю на огромные пальмы, торчащие тут и там, вдали качаются рыбацкие лодки с загорелыми мальчишками и их отцами-рыбаками на борту. Из приятных видений наяву меня всегда вырывает телефонный звонок.
– Да, привет, ты не поверишь, но я как раз к тебе иду, Макс дома? – спросил я у Инны, голос которой заставлял ускорить шаг.
– Он ждет… И я жду, целую. – сказал она и повесила трубку.
Сказала все это она так, что хотелось не идти, а лететь. Пройдя несколько кварталов, я вдруг подумал, что нелепо заявиться к маленькому мальчику в гости без подарка, он ведь наверняка, как и все дети, знает, что принято приходить не с пустыми руками. Я подумал, а чему бы я обрадовался будь мне сейчас пять лет, но тут же подумал, что это полнейшая бессмыслица, ведь сегодня совсем другой мир, а через двадцать лет маленький Макс станет совсем взрослым и, возможно, так же усмехнется про себя, как и я, выбирая подарок сыну своей новой знакомой.
Я перешел улицу на красный свет, движение было вялым. Никто не орал и никуда не торопился, казалось, такая погода располагает к медленным движениям во всем. Я даже не слышал ни одного сигнала, какие-то прямо добрые все стали, точь-в-точь как в преддверии Нового года. На пересечении двух центральных улиц располагался большой магазин игрушек. Он стоял здесь лет двадцать, постоянно меняясь и становясь все больше и лучше.
Я вошел внутрь огромного центра. Слева и справа тянулись в бесконечность полки с товаром. Куклы, машинки, поезда, компьютеры и конструкторы, кубики и книги – чего тут только не было! Все было красивым, цветным, даже пахло тут как-то особенно. Как и всякий взрослый, я подумал, что в моем детстве такого и близко не было. Я шел и глазел, как маленький, прикидывая, с чем мне было бы интересно поиграть самому. Я пытался представить себе маленького Макса, его чувства, желания и мечты. Вдруг он хочет спортивную машину на пульте? А может, конструктор или вертолет? А что, если он мечтает о планшете? Конечно, я мог купить все и сразу, но это было бы неискренне и скорее напоминало бы какой-то намек и последующее чувство долга хозяев дома. Многие слишком щедрые люди не понимают этого, а ведь сильно дорогим подарком можно навредить не меньше, чем его отсутствием.
Я подошел к полке со старинными моделями. Там были «форды» и «шевроле» 50-х, «бьюики» и «мустанги» 60-х и еще какие-то модели, названий которых я не знал. Они блестели свежей краской, у них открывались двери и капот, шины и колеса выглядели как настоящие. Мне не нравятся старинные машины, но какие они были красивые! Глядя на эти игрушки, наверное, можно понять реставраторов и коллекционеров. Я живо представил себе огромный гараж, где в ряд стоят штук двадцать таких машин. Из-за угла выходит мой друг Саша Штейн. В белой шляпе, в рубашке с подтяжками и с большой сигарой во рту.
– Ну как, нравится? – спрашивает он.
– Ну как, нравится, молодой человек?! – повторяет голос уже реальный.
– А? Что?
Видение мое тут же рассеивается, как утренний туман, и я вижу перед собой миниатюрную девушку. Она стоит в красной футболке с названием магазина посередине между мной и полками.
– Извините, я вам помешала? – сказала она. – Просто вы так на них смотрели, прямо как ребенок!
– Да, вы правы. Это что-то! – ответил я. – Возьму, пожалуй, вот эту и эту… и эту тоже, – сказал я и сгреб три первые попавшиеся. Не люблю разговаривать с продавцами в магазинах, они будто пытают тебя.
– Я отнесу на кассу, если вы не против. Что-нибудь еще? – спросила она и приветливо улыбнулась.
– Да, пожалуй, еще пройдусь, посмотрю и для дочки что-нибудь, – соврал я, лишь бы она побыстрее отвязалась. Трудно, наверное, найти эту грань между приветливостью и назойливостью… Интересно, продавцы об этом думают вообще?
Я медленно, точно провинившийся школьник, шел дальше вдоль полок с куклами, колясками и прочими игрушками для девочек. Нет, совершенно точно, если у меня и появится свой ребенок, он будет мальчиком. Я пытался, тщетно пытался представить себя в роли отца пяти летней Даши. Почему именно Даша? Не знаю, это первое, что пришло в голову. Вот мы сидим в зале, на ковре раскиданы куклы, посреди всего этого бардака стоит большой розовый дом. В нем много спален, кухня, ванная, зал, мебель и все такое прочее. Я лежу на диване, смотрю телевизор. Даша подходит ко мне и начинает: «Ну пап, ну давай поиграем, ну ты же обещал!» Я подсаживаюсь к ней, она дает мне светловолосую куклу и добавляет:
– Это Синди, ты будешь Синди, понятно?! А это Барби, – продолжает она, – Барби ее мама, – говорит моя дочь, показывая на вторую куклу, брюнетку. – Ты должна слушать маму, – обращается она ко мне, уже как к полноправному участнику игры. – Ну-ка, Синди, пойди убери второй этаж и приготовь ужин, а мне надо по делам!
Даша ставит куклу на пол и трясет ее на месте влево-вправо, чтобы казалось, будто она уходит. Так, враскорячку, кукла доходит до розовой машины, садится за руль и со звуком «бр-р-р-р» едет по своим девчачьим делам. Я так живо все это себе представил, что не заметил, как дошел до последнего отдела с велосипедами.
