Игорь Переверзев - История Андрея Петрова
– Вот здесь, будьте добры, – сказал Андрей, указывая на родную многоэтажку. Он протянул водителю пятисотрублевку, шофер взял по козырек и рванул с места на своих «жигулях» так, что любой спорткар пустил бы слюну от зависти.
Петров поднялся к себе на этаж, быстро отрыл дверь, вошел, скинул на кресло пиджак. Подошел к письменному столу, открыл ноутбук. И только сейчас понял, почему он так рвался сюда, домой…
Глава 11
Иногда бывает, мы долго о чем-то думаем, бывает даже так, что длится это состояние годами, мы ищем подходы, строим планы, представляем себе, как же все в итоге получится, и вот приходит день, когда чья-то невидимая рука направляет нас и таинственный голос из ниоткуда шепчет, что и как нужно делать. А потом настает день и час когда все мысли, чаяния и желания, соединившись с огромной верой, складываются в единый пазл, и мы начинаем действовать. Вот Андрей Петров дожил до этого часа, ворвался в спальню, скинул пиджак, включил ноутбук и сказал себе: «Вперед!»
Сколько сил и времени было потрачено на статьи, сколько исписано листов за все эти годы!.. Обзоры, заметки про рестораны, автомобили и женщин, статьи про отношения между полами, о детях, погоде, экономике и спорте… Этот труд хорошо оплачивался, но не приносил такого удовольствия, как какой-нибудь легкий рассказ, который приятно почитать самому на ночь. «Что мешало написать историю или даже книгу? – думал он. – В ближайшее у меня куча свободного времени, но есть вопрос: о чем писать? О политике? Конечно нет! Это гнусно, неинтересно и вообще, кому эта хрень интересна?! Все и так знают – в этой сфере человеческой деятельности вся работа сводится к тому, что одни жулики пытаются перехитрить других, чтобы стать богаче и прихватить побольше власти. Может, о спорте? Что я знаю о спорте? – думал он. – Что есть популярная во всем мире игра, где двадцать два мужчины бьют ногой по мячу и соревнуются, кто больше раз попадет в стальной прямоугольник? Пожалуй, это тоже отпадает.
Быть может о работе? Это, пожалуй, то, что надо. О работе все говорят, это самая интересная тема. Возьмем мужчин, – продолжал думать Андрей, – о чем мы говорим в компаниях? Почти всегда исключительно о работе, это только в журналах для безголовых кретинов пишут, что в основном мы обсуждаем женщин и машины. Теперь осталось выяснить, кто будет главный герой и о какой работе пойдет речь, какая профессия или должность у него будет и все такое прочее. Сюжет? Нет, сюжет пусть будет в фильмах, в жизни сюжета нет. Сюжет – это неинтересно и глупо, так ж, как и интрига – дешевый способ наколотить кучу денег на детективах, но верный прием, овладев которым легко превратиться в литературную пустышку».
Андрей возбужденно думал, нервничал, хотел закурить, но тут же вспомнил, что лет десять не курит, сейчас Андрей Петров близок к разгадке как никогда, он точно знает, что нашел себе занятие по душе, но не знает, о чем писать. Он закрыл глаза и попытался вообще ни о чем не думать. Где-то он читал, что так легче всего поймать нужную мысль… Прошло несколько секунд, потом минута, он поднял веки, придвинул ноутбук поближе и начал:
«Я Андрей Петров, мне 35 лет, я был кем-то вроде писателя, только на заказ, но с меня хватит. Теперь я начальник, и у меня куча времени. Я буду писать о себе, постараюсь сделать это правдиво. Как я это буду делать – не знаю, но вы ведь чувствуете, что я уже будто знаком с вами, верно? Вот, считайте это началом моего романа. Пусть у него не будет названия, просто читайте мою историю и все».
«Наверное, надо позвонить Инне, а может, и нет. Сейчас я пьяный, и звонить, скорее всего, точно не нужно, но я все равно сделаю это. Я же пьяный».
– Привет, не спишь? (на часах 12:30)
– Ой, привет, конечно нет! Вообще никогда не сплю, – сказала она.
Я засмеялся. Человек всегда может понять смешно или нет, это, наверное, единственное, что он может сделать на 100 процентов верно, когда пьян.
– А я книгу начал писать…
– Андрей, знаешь, если бы мне это сказал любой другой, я бы засмеялась в голос, – серьезно сказала она, выдержала паузу и добавила: – но ты это сказал так, что я почему-то не сомневаюсь, что напишешь… кстати, а о чем она?
– О работе, людям нравится о работе читать, верно? Было слышно, как включился электрический чайник.
Видимо, она хочет выпить кофе и еще поговорить со мной. Интересно, а на каком боку спит ее сын Макс, и какого черта я вообще об этом сейчас думаю?!
– Пожалуй, ты прав, – ответила она. – Даже о любви, когда пишут как о работе, выходит интересно, читал Коэльо «11 минут»?
– А, этого? Читал, было дело! – ответил я таким тоном, будто старина Паоло (Кто его так назвал? Родители хотели девочку?) является моим соседом, к тому же пишет хуже меня раз в сто. – Слушай Инн, он написал книг штук пятьдесят, и только вот эта более-менее нормальная… но это его «ибо»! Нет, ты только подумай, Инн! Говорит кто-нибудь из твоих друзей слово «ибо»? У него везде это проклятое слово встречается!
Я налил себе виски, она пошла делать кофе. Как-то все это вышло у нас одновременно и синхронно, мы, как по команде, вдруг отложили телефонные трубки, занялись своими напитками, а потом вновь вернулись к разговору.
– Да, ты прав. Пожалуй… – она отхлебнула. Я почувствовал вкус и запах свежего кофе. Нет, телепатия и всякая такая ерунда все-таки существуют. – А чем бы ты заменил это слово? – спросила она.
– Ну как, сказал бы просто, такие-то вещи происходят в нашей жизни, «потому что»… Вроде лучше звучит. Да…дь, – вырвалось у меня вдруг, – ну не в XVII веке живем, в конце концов! Этот твой Коэльо умер лет десять назад, он же современник наш!
Видимо, я крикнул слишком громко. Повисла пауза. Через полминуты, може, чуть больше, я услышал, как Инна тихонечко посмеивается, а спустя еще немного она смеялась в голос.
– Слушай, как ты это нехорошее слово сказал, прямо не подкопаешься! – сказал она сквозь смех.
Теперь я сам рассмеялся. Пьяный тридцатипятилетний идиот звонит в полночь, рассказывает о литературе, не забывая при этом материться, ну, это по крайней мере не грустно. Я отставил стакан: виски подкатывало обратно, начинало немного мутить. Видимо, выпил я сегодня (или вчера) уже слишком. Полоска света люстры отражалась на хрустале. Тонкая такая полоска, как летом бывает, когда заснешь в обед, и ветер, поддев занавеску, пускает солнечный лучик, блуждающий по комнате точно призрак.
Я прилег. Инна, как и всякая девушка, начала разговор с вопросов, а закончила безудержным тарахтеньем. Я повернулся на бок. Телефонную трубку положил прямо на ухо. Вроде не падает. Я отвечал «угу» там, где надо соглашаться, а где надо было подумать, я кряхтел и выдерживал мудрые паузы. Минут через десять заснул. Утром в трубке были слышны частые отрывистые гудки.
По правде говоря, первым делом я собирался извиниться за вчерашний «телефонный уход по-английски», но Штейн позвонил мне первым, нарушив весь логический ряд. На часах было ровно 11. Я помню, как я смотрел на свои настенные часы и думал, почему они меня так раздражают. Никогда они мне не нравились, однако подойти, снять их и выкинуть в мусорное ведро мне почему-то в голову не приходило.
– Андрей-воробей, доброе утро! – сказал Штейн. – Привет предавай своей юной леди!
– Саня, я один, ты чего это такой довольный?
– Ну как, весна, хороший солнечный день, мне всего лишь сорок пять…
– А если серьезно?! – перебил я приятеля.
– А если серьезно, я только что официально оформился в нашей замечательной конторе и тебе сегодня желательно сделать то же самое.
Я подошел к столу, отвинтил крышку с литровой «Перье», сделал глоток и сказал:
– Сань, что-то не припомню, чтобы люди так радовались записи в трудовой.
– Ладно, Андрюх, мне эта трудовая на хрен не нужна, тут другое… – Штейн чиркнул спичкой и прикурил. Было слышно, как он делает первую затяжку. – Тут, дружище, все совсем в другом, – повторил он. – Этот Носов, он, наверное, родственник Девы Марии или лауреат конкурса «Самый добрый человек в мире»!
– К чему ты клонишь?
– Да к тому, что в месяц мы будем по 50 штук получать, по 50 тысяч долларов, как слышимость, Андрей?!
– Это надо отметить! – сказал я совершенно искренне. – Вот только если мы так дальше будем пить, получится, что у нас каждый день праздник.
– А почему бы и нет?! – спросил Штейн.
Тут же я вспомнил, что обещал сегодня заехать к Инне познакомится с ее сыном. Не знаю, но меня почему-то тянуло к этому мальчугану. То ли по причине отсутствия детей, то ли еще чего, но хотелось с ним гулять, строить замки из кубиков, подбрасывать вверх и все такое.
– Ладно, Сань, заеду чуть позже, вечером позвоню, все, давай.
Штейн попрощался, весело напевая какую-то мелодию. Видимо, что-то из советской классики. Я пошел в душ и напевал какую-то новую композицию Usher. Многие удивятся, но для кого-то подобная музыка тоже своего рода классика.
Глава 12
