Алексей Ефимов - Бездна

– Таня, у нас проверка за три года, за девяносто восьмой – две тысячи первый. Господа хотят взять документы с собой. Надо им помочь, иначе они применят к нам грубую физическую силу.

Она издевается. Капитана покоробило, а усатый инспектор резко прочистил горло.

Раскрасневшаяся от волнения, Таня смотрела на них.

Тем временем капитан окинул комнату цепким профессиональным взглядом.

– Все документы здесь или есть где-то еще?

Он кивком показал на шкафы со стеклянными дверцами, за спиной Тани.

– Еще есть в соседней комнате.

– А в кабинете?

– Нет.

Пристальный взгляд в глаза. Просвечивание рентгеном.

«Если все перевернете вверх дном, зачем спрашиваете»? – подумала Ольга.

Через пару минут пришли понятые (сотрудники из соседнего офиса, у которых, судя по выражению их лиц, это были не самые приятные мгновения их жизни) и – началось.

Ольга лично за всем следила, а между тем анализировала ситуацию.

Во-первых, чем грозит эта проверка? Учитывая, что часть оборотов идет мимо кассы (как у всех), а на компьютерах хранится специфическая информация, будет плохо, если их заберут. Но о компьютерах речь пока не идет, а с документами все в порядке. В сейфе лежат сто тысяч рублей, но это мелочи: если что это личные деньги. А вот в банковскую ячейку им не попасть: она оформлена на нее. Там много чего интересного: деньги, печати, разные документы.

Во-вторых, кто заказчик спектакля? Разве обычные налоговые проверки так проводятся? Конкуренты подсуетились? Рейдеры?

Выемка длилась пять часов. Все устали, с обеих сторон. Когда все закончилось, капитан подошел к Ольге:

– До скорой встречи. Рад был познакомиться.

– Не могу сказать то же самое о себе.

– Что же вы так? У каждого своя работа: вы платите налоги, мы их собираем. Мы же не злые, – он ухмыльнулся, – просто работа у нас такая.

– Сражаетесь с чудовищами?

– Что?

– Ничего, не берите в голову.

Она постаралась вложить в улыбку все чувства, что испытывала в данный момент.

– Прекрасная леди почитывает Ницше? – вдруг спросил Алексеев.

Она подняла брови:

– Интересуетесь?

– Знаете сказку – «Красавица и чудовище»? Это про нас с вами. – Он смотрел на нее с прищуром. – Вам не страшно?

– А вы сами как думаете?

– Думаю, что пока нет.

– Зачем тогда спрашиваете?

– Приятно общаться с красивой женщиной. В общем, до скорого. Я не прощаюсь.

К ним подошел Травкин. От него несло куревом, прогорклым потом и еще чем-то кислым. Изо рта разило как из помойки.

– Едем? – сказал он капитану, не глядя на Ольгу.

– Да.

– Только не забывайте, пожалуйста, что есть закон, – сказала Ольга. – Не преступайте его, а то как бы чего не вышло.

Ух ты, черт! Она угрожает!

– Конечно, конечно, – сказал капитан с ухмылкой.

– Тогда удачи.

Она прошла мимо них, вошла в кабинет и первым делом взяла мобильный. Она набрала номер Красина.

– Оля, привет! – его голос звучал на фоне уличного шума. Геннадий был в командировке в Москве.

– Привет. У меня не очень хорошие новости.

– Что случилось?

– Налоговая проверка. С маски-шоу. Забрали доки за три года.

– Полиция? – спросил он после паузы.

– Налоговая инспекция и полиция.

– Что с компьютерами?

– Компьютеры не забрали.

– Слава Богу. Тогда все не так уж плохо. Лишнюю информацию удалите, перепишите на жесткий диск и отнесите в банк. Какие будут соображения?

– Думаю, нас заказали.

– Барышников?

– Или рейдеры.

– На Барышникова это похоже. От слов перешел к делу. Я удивляюсь, как эта сволочь в мэрии оказалась, да еще начальником управления. Ладно, Оля, мало приятного, но не смертельно. Послезавтра вернусь, и разберемся. Я еще отсюда кое-кому звякну, попробую что-нибудь разузнать. Помнишь фамилии добрых молодцев?

– Капитан Алексеев и инспектор Травкин.

– Спасибо. Алексеев и Травкин. Запомню.

– Как твои-то дела?

– Слава Богу, договорились. Сейчас такое время, когда надо ковать железо, пока горячо.

– Берете кредит?

– Да.

– Поздравляю!

– Спасибо. В остальном все нормально?

– Да.

– Не волнуйся. Еще извиняться придут, вот увидишь. И на Барышникова управу найдем. Сколько народу-то было? Полк?

– Четверо с автоматами и эта парочка.

– Дармоеды. Лучше б бандитов ловили. Ты им все высказала?

– Да.

– С боевым крещением тебя.

– Спасибо.

– Звони, если что. И постарайся расслабиться.

– Я постараюсь.

– Точно?

– Да.

– Тогда до связи.

– Пока.

Отбой.

Она обошла стол и села в кресло. Схлынувшее напряжение оставило после себя безжизненную сухую равнину с трещинами, и с ним ушли силы. Все это время она держалась на адреналине, на эмоциях, и сейчас чувствовала, как ее размазывает по креслу и как внутри становится пусто. Еще три часа до конца рабочего дня. Это так долго.

Глава 3

Ее рабочий день продлился до половины восьмого. У нее открылось второе дыхание, и она переделала кучу дел, в том числе те, что откладывала не один день. Например, навела порядок на столе и в шкафу. Это была компенсация за первую половину дня.

Когда она приехала домой, ее ждал там приятный сюрприз.

Сережа сделал уборку в квартире.

Невероятно. Что это с ним? И где он сам?

Она прошла в зал и —

Бог мой!

Здесь цветы.

Розовые розы.

А над ними улыбка Сережи:

Букет у нее в руках. Его губы касаются ее щеки.

– Представляешь – забыла! – сказала она со счастливой улыбкой.

– А я нет. С шестилетием тебя. В связи с этим у меня к тебе есть вопрос.

– Какой?

– У тебя было в порядке вещей ложиться с мужчиной в постель в день знакомства?

– Нет. Это было только с тобой.

– Правда?

– Да. Я перед этим тысячу лет голого мужика не видела. И еще скажи, пожалуйста, кто подливал мне весь вечер, а потом как бы случайно положил мне руку чуть ниже талии?

Он улыбнулся:

– Я знал, что мы созданы друг для друга.

– Тебе подсказало сердце?

– Оно самое.

– А по-моему, что-что другое.

Она вдохнула аромат роз:

– Я пьянею, держите меня!

– Не торопись. У меня для тебя еще кое-что есть.

Они прошли на кухню.

– Открой духовку, – сказал он с довольным и одновременно загадочным видом.

Заинтригованная, она открыла дверцу, наклонилась, заглядывая в пышущее жаром нутро электропечи, и – о, чудо! – выдохнула.

Это гусь!

На отдельном противне – запеченный золотистый картофель.

– Ух ты!

– Он фарширован яблоками.

– Ты гений!

– Я только учусь. По твоему запылившемуся гроссбуху.

Он кивнул на подоконник. Там лежала поваренная книга размером с Большую Советскую энциклопедию.

– Дай-ка я тебя поцелую! А что будем пить?

– Красное сухое из Грузии.

– «Саперави»?

– Да.

– Обожаю! – с придыханием сказала она. – Но тебя больше. Как, кстати, насчет легкого секса? – она игриво скользнула пальцами по его шее.

– Секс у нас при свечах.

– Ладно, мне это нравится. Сначала покушаем и наберемся сил. Я приму душ, переоденусь, а ты, пожалуйста, не скучай, ладно?

– Я открою вино и порежу гуся. Все будет сделано, госпожа, – сказал он на восточный манер. – Свет вашей красоты затмевает солнце и ослепляет мои глаза.

Она рассмеялась:

– Это откуда?

– Это из сердца.

– Я польщена, мой принц. А теперь, с вашего позволения, я удалюсь.

Она прошла в спальню, оттуда в ванную, приняла душ и потом, завернутая в полотенце как куколка, встала перед нелегким выбором.

Что надеть?

Женщине непросто ответить на этот вопрос.

Ладно, пусть это будет светло-серое платье в обтяжку, которое надевала в мае на именины Наташи. Это очень красивое платье, но требовательное к фигуре: в нем слегка выступает животик. Пора в тренажерный зал, где не была три недели.

Ай да Сережа! Пока ее не было, он накрыл на стол.

Салат из свежих овощей, салат с тунцом, фруктовое ассорти, торт, – а в центре гусь и рубиновое вино.

Они сели за стол.

Они никуда не спешили. У них не было важных дел. Это было их время, которое они не отдали безумному миру, съедающему их жизнь по кусочкам. Ольга думала о том, что она скачет как зашоренная лошадь под ударами собственного кнута: не видя дороги, вся в мыле, – и едва успевает считать пролетающие мимо верстовые столбы. Это ее годы. Она не остановится, не отдохнет. Чувство долга всегда с ней и подстегивает ее: «Что расселась? Вперед»!

Сейчас она расслаблена и ей хорошо. Хмельная волна уносит прочь от того, что случилось сегодня. Мы все равно победим. Иначе и быть не может.

Когда стемнело, они зажгли свечи.

Отражаясь в глазах и в стекле бокалов, колеблющееся желтое пламя рассеивало темноту и превращало ее в полумрак, в котором они были одни. Только он и она, никого больше. Растекшись по углам, тени лежали там. В гранатовом цвете вина мерцало желание.