Алексей Ефимов - Бездна
Он усмехнулся. Классная была бы сценка.
Остаток вечера они провели на троих: выпили бутылку шампанского, подшучивали друг над другом, эксплуатируя сексуальную тему, шалили, а Сергей Иванович, поглядывая на Вику, с сожалением чувствовал, как исчезает прежняя магия. Уже не было тайны. Не было обещания. Она уже не его женщина. Виктор Ветренцев уехал домой, ее это не заботило, и точно также ее не заботили чувства Сергея Грачева, ее очередного поклонника. Она хорошо проводила время. Когда под занавес праздника он пригласил ее на медленный танец, то сразу понял, что ей это неинтересно. Она улыбнулась какой-то бездушной улыбкой, протягивая ему руку, и не было уже прежней искренности. Предпринимая попытку вернуться в рай, он знал, что дороги туда нет. Он мог бы сберечь воспоминания о сегодняшней сказке, те волнительные мгновения, когда он был влюблен и счастлив, а вместо этого взял и намазал поверх волшебной картины ее невыразительную бездарную копию.
Они танцевали под Scorpions и оба почувствовали облегчение, когда песня закончилась.
Вот и все.
В половине двенадцатого они собрались домой. К этому времени осталась дюжина самых крепких гостей, а виновница торжества все еще была в строю, несмотря на количество выпитого.
После заключительного тоста на посошок (выпили за Наталью) Сергей Иванович и две его спутницы вышли на свежий воздух, вызвав перед этим такси.
Светила полная луна, в небе висели яркие гроздья звезд, а улица, шумная и пыльная днем, была пуста до самого горизонта. Где-то в траве стрекотали кузнечики. Ночная прохлада приятно бодрила. В такие минуты, когда ты смотришь на звездное небо, приходит волнующее чувство – словно вся твоя жизнь: с ее проблемами и желаниями, – становится совершенно неважной, и Вселенная обращается на языке вечности к тебе, маленькому человечку, едва видимому на Земле.
Что тебе известно о жизни?
Что тебе известно о будущем?
Зачем – ТЫ?
Звезды знают ответ.
А ты – нет.
Часть вторая
Глава 1
На дворе стояли погожие сентябрьские дни. Пришла короткая, но дивная пора бабьего лета.
В ожидании него хандришь, почем зря ругаешь погоду, топая по лужам в мокрых ботинках и в куртке на синтепоне, и только надежда на то, что скоро увидишь солнце и может даже пройдешься в рубашке по улице, поддерживает в тебе жизнь.
Природа радуется. Люди радуются. Пряный воздух кристально чист и прозрачен. Появляется ощущение, что лето еще не закончилось. Однако посмотрим вокруг: многоцветье палитры, мягкий ковер под ногами, солнце не забирается высоко, не обжигает – это осень, батенька. Легкая, понарошку. Однако уже скоро, через неделю, придет настоящая, с ливнями, грязью и северным ветром. Сбросившие листву деревья будут грустно раскачиваться под низкими тучами, чувствуя близость зимы, и человек здесь ничего не изменит, он здесь бессилен, ибо не царь он природы и лишь потчует свое жадное эго, жалуя себе царское звание как самозванец.
Прочь, грустные мысли! Сейчас: когда из-за облака выглядывает солнце, когда чувствуешь теплые запахи осени и так легко дышится, а в душе мир, – они неуместны. Не время. Надо жить и радоваться жизни, и думать о чем-то хорошем.
– Как прошел день? – спросила Елена.
На ходу поддев носком туфли горку желтых листьев, он ответил:
– Нормально. А у вас?
– У меня тоже.
Она улыбнулась.
Он смотрел на нее, слышал ее голос и думал о том, что ее улыбка такая же мягкая и теплая, как этот сентябрьский день.
Ощущая гармонию внутреннего и внешнего, разве ты не счастлив? И пусть это только слово, обманчиво простое слово, которое ты много раз препарировал как исследователь, изучающий суть, а не форму, – не вздумай сегодня вскрывать его и рассматривать в окуляр философского микроскопа. Оставь это сомнительное удовольствие для другого дня. Для другого времени. Для настоящей осени.
Когда они проходили мимо скамейки, пристроившейся между двумя елями, он предложил:
– Может, присядем?
– Разве что на минутку. Я обещала сыну забрать его пораньше из садика.
Они сели.
– Чем занимаетесь в свободное от работы время? – спросил он.
– Вообще или конкретно сегодня?
Он на секунду смутился.
– Вообще.
– Вы не поверите. Мне нравится играть на синтезаторе.
– В самом деле? А я, знаете ли, книги читаю.
– Из школьной программы? – Она пошутила.
– Положим, «Преступление и наказание» – нет, я знаю его наизусть.
– Кто ваш любимый писатель?
– Достоевский.
– Я так и думала.
– Он на голову выше всех. По глубине проникновения в человеческую сущность ему не было и нет равных.
– За гениальность приходится платить большую цену.
– Гений занимается саморазрушением. Разрушая себя, он создает шедевры из своей плоти и крови. Это плата за вход в вечность. Люди обожают мертвых. Скажите, если бы вам предложили на выбор: прожить долго, но ничего особенного не сделать, или…
–… Сделать что-то великое и умереть юной девой?
– Да.
– Пожалуй, я выбрала бы второе, при условии, что у меня не было бы ребенка. Но это не выбирают. Мы такие, какие мы есть. Я мать. Я учитель. Я самая обычная женщина. Хотя, знаете, я бы подумала. Как-то не хочется умирать.
Она смотрела вдаль, на верхушки деревьев, охваченных разноцветным пламенем, а он смотрел на нее.
– Сергей Иванович, могу я задать вам один нескромный вопрос? – спросила она.
– Конечно.
– Вы счастливы? – спросила она после паузы. И тут же поспешила прибавить:
– Можете не отвечать.
– Я, пожалуй, попробую, – с улыбкой сказал он, – Если и не отвечу, то только потому, что не знаю ответ.
Она его удивила. Этот вопрос он задавал себе каждый день. Она прочла его мысли.
– Есть небольшая проблема, – сказал он. – Я не уверен, что мое понимание счастья верное. Как бы вы его описали?
Елена задумалась.
– Счастье – это когда в душе радостно, – сказала она. – Это как свет. Только что было пасмурно, а тут раз – солнышко.
Он так улыбнулся, что стало понятно: у него есть что сказать.
– Это самый простой вариант, кратковременное состояние. Есть ли что-то еще? Я полагаю, бывает счастье не яркое, а тихое? Скажем, сегодня душа не поет, но и не грустно, завтра день меланхолии, а послезавтра жизнь бьет ключом. Что если взять все душевные состояния за неделю, за год или за целую жизнь? Можно их усреднить?
Он заводил ее в лабиринт, где часто бродил сам. Он ждал, что она скажет. Она молчала, а он наблюдал за ней. Он почти физически чувствовал, как движется в ее головке ее серьезная мысль.
– Что бы я сейчас не сказала, это будут только слова.
Она вновь повторяет его мысли. Не иначе как магия.
– Вы случайно не обладаете телепатическими способностями? – спросил он.
– Почему?
– Вы одну за другой читаете мои мысли.
– В самом деле?
– Да. Вы тоже не верите в слова?
– Альтернативы им нет.
– Есть. Например, музыка. Или абстрактная живопись. Все, что идет напрямую из подсознания и воздействует непосредственно. А что такое слова? Очень часто мы их используем для описания того, что нельзя описать. Наша проблема в том, что более или менее стройный набор слов мы склонны считать истиной. Мы заложники языка. Слова удобны. Ими играют. Мы перекладываем их как кубики, а стоит только задуматься о том, что они значат – приехали. Знаете, что такое счастье по Ожегову? «Чувство и состояние полного, высшего удовлетворения». Получается, одному слову дали определение с помощью шести. Но стало ли это слово понятней? – он сделал паузу. – В конце концов, почему полного и высшего?
– А как бы сказали вы?
– Я бы сказал так: ты счастлив, когда знаешь, что жизнь прожита не зря. Все остальное – это временные подъемы и спады.
– То есть только в конце жизни можно понять, счастлив ли ты?
– Почему? Взгляните на нее сегодня: что скажете? Как живете? Сбылись ли мечты? Достигли ли целей? Или их нет и вы плывете по течению? Еще есть время что-то исправить.
Елена молчала.
– У вас есть мечта, которая кажется вам фантастической? – спросил он. – Такая, которую, в принципе, можно осуществить, но это будет очень непросто?
– Я хочу побывать в Австралии.
– Прекрасно! Когда?
– Скорее всего – никогда. Слишком дорого и далеко.
– Это один из кирпичиков вашего счастья. Отказываясь от одного, другого, третьего, десятого, двадцатого, мы рискуем не достроить свой дом. Я не шопенгауровец и не буддист и не считаю, что желания – это плохо и что надо избавляться от них, так как они источник страданий. Человек без желаний – не человек. Он невозможен. Это его природа.
– По вашему, счастье зависит от того, сбываются ли мечты?
– Я бы сказал так – общая величина накопленного счастья. Общее ощущение от прожитых лет. Главное – не ошибиться с мечтами. И еще надо уметь радоваться тому, что есть. Иначе вся жизнь пройдет в погоне за призраками. Проблема в том, что никто не знает, какова норма хотения – чтобы, с одной стороны, не уходить в монастырь, а с другой – не превращаться в маньяка, которому всегда всего мало и хочется большего. У каждого своя мера. У одного мечты маленькие, а у другого – большие. У одного материальные, у другого – нет.
