Владимир Козлов - Свобода
Он несильно бьет меня кулаком в живот, встает в стойку.
Слон и второй бандит бьют Ждана ногами. Желтая, много раз перекрашенная батарея вымазана кровью.
* * *Чья-то рука сдирает с лица провонявшую потом повязку. Машина стоит в темном дворе, у пятиэтажки и гаражей. За рулем – Слон, на сиденье рядом – Ждан, без сознания, прислонившись головой к стеклу в двери. Амбал открывает дверь, вытаскивает Ждана, бросает на землю. Смотрит на меня.
– Выходи!
Я вылезаю из машины. Подхожу к Ждану, присаживаюсь на корточки.
Машина заводится, резко трогается: старая черная «Ауди» без номеров. Где-то рядом визжит кот, гавкает собака. В пятиэтажке открывается и захлопывается форточка.
* * *Захожу в палату. Десятка полтора железных кроватей, так близко друг к другу, что едва можно подойти. Ждан – на кровати в углу. Голова забинтована. Из рассеченной брови торчат нити швов. Он, заметив меня, улыбается. Губы вымазаны засохшей кровью. Я протискиваюсь между его кроватью и соседней. Соседняя пустая, на ней только смятая простыня и скомканное одеяло. Сажусь на край кровати Ждана.
– Как вы?
– Не очень…
– Чего вам принести?
– Пока ничего… Знаешь, нет аппетита. Если только фруктов каких-нибудь, сока… Деньги есть?
– Да, я забрал ваш кошелек, когда «скорая» приехала…
– Правильно…
Оглядываюсь. Несколько кроватей пустые. На одной – дед со сломанной ногой «на вытяжке», рядом – стриженный налысо татуированный парень с перевязанной головой и рукой в гипсе. В углу – кто-то, с головой укрывшийся одеялом.
Врач сидит в своем крохотном кабинете, курит сигарету без фильтра. Небритый, лысый, в заляпанных чем-то очках, в халате с коричневыми пятнами. На столе – литровая банка, доверху набитая «бычками».
Спрашиваю:
– Насколько тяжелое его состояние?
– По сравнению с остальными – мелочи жизни…
Врач затягивается, убирает сигарету ото рта. Пальцы его дрожат. Пепел сыплется на лежащие на столе бумажки.
Я открываю кошелек, достаю стодолларовую бумажку, еще одну. Кладу перед ним на стол. Врач кивает, делает затяжку. Кладет «бычок» в банку.
Иду по коридору отделения. По обе стороны стоят железные кровати – такие же, как в палате. На них, вперемежку, лежат старики и старухи. Старуха с растрепанными седыми патлами смотрит на меня, улыбается беззубым ртом, распахивает халат. Под ним – ничего. Я ускоряю шаг.* * *Звонит телефон. Я снимаю трубку. Света:
– Зайди к Ждановичу.
Я встаю из-за стола, выхожу из кабинета, иду по коридору. В новом здании кабинет Ждановича далеко. Навстречу идут какие-то люди, некоторые кивают. Я многих не знаю: в последнее время аппарат партии сильно увеличился.
Ждан сидит за столом. Его бровь практически зажила. Оставался только розовый шрам.
– Андрюша, надо сделать заявление от моего имени насчет бомбардировок Белграда. Для сайта.
Я киваю.
– Я сейчас сформулирую в общих чертах, ты запишешь, поправишь, что надо – и потом мне покажешь. В общем, смысл такой. Реакция, естественно, негативная. США не имеют права так нагло вмешиваться во внутренние дела другой страны. Но о чем это все свидетельствует? О том, что с Россией сейчас никто в мире не считается, что мы – слабая страна, интересная лишь как источник сырья и рынок сбыта для всякого ширпотреба. Это очередной провал российской внешней политики. Вот как-то так.
Ждан смотрит в окно, опять на меня.
– Какие новости насчет съезда?
– Информация прошла в двух газетах. Я продолжаю рассылки… ну, и общаюсь с журналюгами, которые что-то раньше писали или интересовались…
– Хорошо, нормально… Да, и еще хотел сказать. Насчет нашего с тобой приключения в Курске… Я уже связался кое с кем, меры принимаются. Жаль, полностью разобраться с подобными персонажами сейчас нельзя, но дойдем и до них…* * *Учредительный съезд. Гостиница «Измайлово». Весенний, ясный, солнечный день.
В зале – три сотни делегатов.
Ждан – на трибуне. Белая рубашка, без галстука, расстегнутый черный вельветовый пиджак.
– …Да, мы – партия протеста, и мы этого не скрываем. Нас не сбить с толку фразами про то, что мы, мол, все отрицаем, но ничего не предлагаем взамен. Предлагаем. Но, чтобы создавать что-то новое, нужно избавиться от груза прошлого, от этого налипшего мусора, грязи, шлака.
Аплодисменты. Ждан берет бутылку воды, откручивает крышку, отпивает.
– Мы должны привлечь к себе тех, кто против. Против коммунизма, капитализма, социализма, Запада как какой-то иконы, на которую молиться, против «совка», против религии как «единственного ответа на все вопросы». Прошло десять лет с начала реформ. И что получил за это время обычный человек? Ничего. Хватит себя обманывать. У нас нет нормальной страны, нет нормальной экономики и нормального общества. Семьдесят лет нами управляли коммунисты, и к чему мы пришли? Россия превратилась в гибрид барака и промзоны. Но те, кто пришли им на смену, ничем не лучше. Нами управляют люди, которые – никто, ноль, дерьмо. Они – продукт разложения советской системы. Нам они не нужны!
Дверь открывается. Вбегают трое парней. У одного – мегафон. У другого – белая тряпка. Двое встают в проходе. Растягивают тряпку. На ней – надпись: «Шарлатан, иди домой!» Парень с мегафоном кричит:
– Экстрасенсы-шарлатаны, вон из политики!
На них кидаются охранники, народ из зала. Один из парней бежит к трибуне. На ходу вытаскивает что-то из кармана. Пакет майонеза. Ботинок охранника прилетает ему в спину. Парень падает лицом вперед. Хватается за подоконник. Охранник подлетает. Молотит кулаками по спине. Парень съезжает по стене на пол. Переворачивается. Охранник бьет его ногами в живот, по морде.
– Видите? – говорит Ждан. – У нас много врагов, много противников. Поэтому к нам и подсылают этих провокаторов. Кое-кому мы уже становимся костью в горле. А для кого-то станем и ножом в спину!
В зале аплодируют.
Парень с майонезом привстает. Вытирает рукавом кровь с лица. Выплевывает выбитый зуб. Охранник приподнимает его. Заламывает руку. Тащит к выходу.
– Экстрасенс-шарлатан… – начинает парень.
Кулак – в нос. Парень замолкает.
* * *Ждан:
– …Теперь – самая, пожалуй, неприятная новость.
Мы в его кабинете. Вдвоем. Идет дождь. В углу – обогреватель. Красная раскаленная спираль.
– Вчера ушел в отставку губернатор. – Ждан барабанит пальцами по столу. Смотрит на меня. – Причем со скандалом. По телевизору прошел сюжет про то, что он – педофил. Более того, якобы он финансировал студию по производству детского порно…
– Звучит как «черный пиар»…
– Согласен. Но я разговаривал с теми, кто видел сюжет. Люди вполне адекватные. Сюжет на пятнадцать минут. Кадры из фильмов, интервью с девочками, которые там снимались. Естественно, не показывая лиц. Говорят, схема работала так: на вокзалах, среди беспризорных и попрошаек, находили девочек двенадцати – четырнадцати лет, привозили в одну из резиденций губернатора, кормили, проверяли на наличие болезней. Если что-то находили, возвращали обратно, а если все было в порядке – «предоставляли» губернатору. Через какое-то время ему привозили новую, а девочка либо отправлялась обратно, либо передавалась «студии»: там несколько человек, бывших телевизионщиков, клепали истории про «Лолит» и взрослых мужиков.
– Любопытно было бы посмотреть сюжет…
– Мне сегодня вечером с поездом передадут кассету – посмотрим вместе, если хочешь. В любом случае, дыма без огня не бывает. Сам понимаешь, зачем ему было бы уходить в отставку, если все это сфабриковано?
– И что теперь?
– Сам он, конечно, отмажется. В смысле, не сядет. Выяснится, что он не имел к этому отношения, а может, и вообще ничего не знал. Но в политике его больше не будет.
– Если все правда, зачем ему это было нужно?
– У каждого в подсознании свои «черные дыры». Другое дело – давать им волю или нет. Он чувствовал себя неуязвимым. Вот и доигрался…
* * *Перрон. Воняет углем и мазутом.
Я и Ждан выходим из вагона. Встречает мужик. Седой, короткая стрижка, темно-синий плащ. Он и Ждан жмут руки.
– Знакомьтесь. Это – Иван, это – Андрей, мой помощник.
Мужик крепко сжимает руку. Глядит прямо в глаза.
Быстрым шагом – по перрону. У машин – «бомбилы»: спортивные штаны, кожаные куртки. Иван идет к грязной зеленой «Ниве». Садится за руль, Ждан – рядом, я – сзади.
Трогаемся.
– Надо сначала ехать к Синицкому, – говорит Иван. – Домой.
– Ладно. – Ждан, нахмурившись, кивает.
«Ниву» встряхивает на выбоине.
– Андрею можно с нами?
Иван кивает.
«Нива» тормозит. Ворота. Высокий кирпичный забор. За ним – трехэтажный дом. Башенки. Иван выходит из машины, жмет на кнопку, что-то говорит в домофон.
Открывается калитка рядом с воротами. Выглядывает мент-лейтенант с автоматом. Иван смотрит на нас.
– Паспорта нужны ваши.
Сам сует менту потертую «корочку».
