Анна Эккель - Поцелуй ангела (сборник)
Несколько дней подряд повторялось одно и то же: она возвращалась и тупо, не двигаясь, сидела в родном, но уже опустевшем гнезде. Вечером за ней опять прилетали вороны и с карканьем забирали её в свою стаю.
В мусорный бак накидали мертвых птиц, а утром следующего дня вывезли за город на свалку. Выжившие вороны покинули наши места. И теперь на деревьях чернеют проклятые, брошенные гнезда. Там больше никто не селится.
ЗАСТУПНИЦА
Стояла настоящая московская зима. Светло было всего несколько часов в сутки. Серое, рыхлое небо нависало так низко, что казалось можно достать его рукой. А про то, что было внизу, на земле, лучше и вовсе не говорить – жидкое месиво из грязного, подтаявшего снега. Ноги, словно на болоте, уходили в эту промозглую глубину. Короче говоря, самое радостное время года, когда хочется плакать круглосуточно.
Я подошла к окну и с грустью посмотрела на улицу. Пейзаж не радовал. Редкие прохожие, похожие друг на друга. Солдаты одной армии за выживание, одинаково одетые в серо-чёрное, съежившись от холода, торопились на работу. А я не торопилась, так как работы у меня уже несколько месяцев не было. Нас всех уволили – хитрО и быстро, заставив написать заявление с просьбой об уходе «По собственному желанию». Таким образом мы вылетели с фирмы в одночасье, не получив никакой компенсации. Ну, что уж теперь после драки руками махать? Раньше головой надо было думать. Беда наша в том, что родились мы и выросли в другой стране, где директора могли снять с должности, если рабочим задерживали зарплату хоть на один день.
Теперь только успевай уворачиваться – то здесь «кинут», то «друг» подставит, обвесят и обсчитают, а то заведомо дрянь какую-нибудь продадут. Словом, ушки на макушке и нос по ветру. А лучше всего из дома вовсе не выходить, но, к сожалению, и там достанут. Тема неисчерпаемая: докторскую можно написать «Как дурят народ». Ну, это так, просто лирическое отступление, навеянное гнусной погодой.
Но выползать из норки всё равно придется: «НАДО ИСКАТЬ РАБОТУ!!!» Как первомайский лозунг, написанный большими белыми буквами на алом полотнище, маячил в моём мозгу.
Образование у меня хорошее, опыт работы прекрасный. В старые времена было без проблем – ещё сама выбирала бы, куда пойти работать. Сейчас – никому не нужна. Родственников да друзей пристроить бы к себе на фирму, чтобы деньги в общий карман. Один крутой шеф после собеседования со мной (видимо хорошо пообедав с коньячком и будучи в чудесном, философическом расположении духа), открыл мне эту тайну – почему я, прекрасный специалист, не могу устроиться на работу.
Не буду вас грузить подробностями – всё сами прекрасно знаете. Просто бизнес в России, как и всё остальное в нашей стране, особенный и преследует совершенно другие цели, чем где-либо. После такого откровения тогда у меня совсем обвисли крылья, и нижние перья волочились за мной, пачкаясь в мокром грязном снегу. Я оглянулась назад и поняла, что с такими крыльями я не взлечу. Что делать? Полный тупик! Но, нет, с НЕБА всё видят.
Придя домой, в жутком настроении, я села на диван. Ничего не хотелось, даже есть. Нет, мне все-таки хотелось – но только одного – окаменеть и не думать.
Оцепенение прервал неожиданно громкий звонок телефона. Сначала я решила не подходить, общаться не было сил, но телефон всё звонил и звонил. Значит кому-то опять что-то от меня надо. Набаловала всех, когда была на престижной работе, всем всё устраивала и доставала, помогала во всем, никому не отказывала. Теперь же, по старой памяти, продолжают звонить те, которые ещё не знают, что я уже «не у дел». Теперь мне самой нужна помощь. Выяснив это, человек больше не звонил.
Медленно подняла трубку и выдохнула:
– Да.
– Привет! А я подумала, что тебя нет дома. Ты мне так нужна! Я знаю, что только ты сможешь помочь. Только не отказывай.
Она говорила с таким напором, что я не могла даже междометие вставить. Пробовала, но безрезультатно. Только молча кивала головой в такт говорящей, терпеливо ожидая конца монолога. Оказалось, надо найти возможность связаться с очень известным профессором, детским невропатологом. Сначала все знали, где он работает и как его найти, а он вдруг исчез. Сейчас никто, никто не знает, как выйти на него, а необходимость такая, что не терпит отлагательства. Очень-очень надо. И во всех красках и со слезой. Я помнила, что у этой женщины нет детей, и среди её близких – тоже нет, но знала её манеру – делать деньги из ничего. Было понятно, что она сейчас просто отрабатывает обещанные ей деньги за добытую информацию.
Во мне шевельнулась черная мыслишка – вот случай, попробуй вписаться в ситуацию и заработай деньги – ведь «самый дорогой товар это – информация». Ну, стань такой же! Нет, не могу. Врать не умею и поэтому просто скажу, что я тоже потеряла профессора, как и все. Тем более имею на это полное право: не могла выдать чужую тайну. Я всё знала про этого человека. Блестящий невролог, молодой профессор, в зените славы. Вдруг, в одночасье, обрубив все концы, исчез из нашей жизни. По первому времени думали вообще что-то криминальное. Нет, просто человек полностью переродился, исчез профессор – родился монах.
Не зная, что делать, молчала. В телефоне повисла напряженная пауза. На карту была поставлена жизнь ребенка. Я была перед очень трудным выбором. Тяжело вздохнув и пообещав себе, что это в последний раз – назвала заветный телефон.
И вдруг на том конце провода, совершенно неожиданно спросили, как обстоят у меня дела. Я кратко сказала, что никак. В ответ услышала (чтобы, вероятно, побыстрее отделаться от меня) скороговоркой – совет по выходу из моего трудного положения. Выдали мне информацию, которую я и сама знала, но как-то задвинула в дальний угол своей памяти за ненадобностью.
Я аккуратно положила телефонную трубку. Поняв, что сказали именно то самое, очень необходимое мне в настоящий момент. Чтобы не потерять сказанное, я медленно, словно во сне, опустилась на диван и начала заново, очень аккуратно и осторожно выстраивать мысль, чтобы золотое зерно истины не ускользнуло. Было сказано: если все попытки устроиться на работу не принесли результата, есть ещё один, последний, и, как говорят, безотказный вариант, им и надо воспользоваться. Я слышала и знала об этом и даже другим советовала, а когда самой понадобилось, забыла о нём.
Сейчас это имя известно всем и по всей стране. Тогда его знал очень узкий круг людей, и передавалось оно очень осторожно из уст в уста в самых трудных и непростых ситуациях: МАТРОНУШКА – скорая заступница. Сейчас её святые мощи лежат в Покровского монастыре в золотой раке в море цветов. И очередь из просящих помощи так велика, что пресекается только на ночь, когда закрывают монастырские ворота, а если бы не закрывались, наверное, и ночью народ стоял в очереди на поклон к матушке.
А в то время она лежала в маленькой, неприметной могилке в чужой ограде на Даниловом кладбище, и только редкие просители шли к ней, неся тоненькую свечку и простенький цветочек (как она просила об этом ещё при жизни).
Вот и я несла свой скромный дар. Вышла из трамвая одна. Серое небо всё так и висело над землёй, оставляя крохотное пространство для людей. Зашла на территорию кладбища, не зная куда идти и где искать. Вдруг увидела, прикрепленный одной кнопкой, на дереве неровный обрывок белого листа, на котором карандашом нарисовали еле заметную стрелку.
Я повернула направо и пошла по протоптанной в вязком снегу тропинке. Прошла совсем ничего и увидела ограду на несколько могил с навесом и маленькую очередь в пять человек, которые смиренно стояли, опустив головы, вероятно молились. Я пристроилась в хвост этой очереди, даже не спрашивая, и так всё было понятно, к кому и зачем пришли сюда эти люди.
В ограде стояла хозяйкой крупная женщина, которая добровольно исполняла роль распорядителя и помощницы для нас, не знающих, как себя вести. Нужную могилку я сразу определила – она была огорожена бетонным цветником, в котором было щедро насыпан песок, и всё пространство просто полыхало маленькими огоньками тоненьких свечек – пламенем чужих бед и надежд на помощь. За скамейкой стояли ведра полные цветов.
Помощница вышла из ограды и спросила, кто может читать Псалмы. Из очереди отделилась хрупкая девушка в старом и длинном пальто, явно с чужого плеча. Ей показали место у ограды и дали в руки книгу. Она начала высоким, ангельским голоском читать.
Помощница, перекрывая голос девушки своим мощным контральто, прочитала нам нехитрые правила поведения. Входим строго по одному, преклоняем колени перед Матушкиной могилкой, просим её о насущном, зажигая свечку, ставим её в песок, нам дают в руку маленький кулечек с песком с могилки, который и поможет нам в наших нуждах и так далее.
Все внимательно слушали и ждали, когда начнет двигаться очередь. Напоследок Помощница предупредила, что во время прохождения очереди может ВСЯКОЕ случиться, но чтобы мы не пугались, а просто начинали читать молитвы и это нам поможет пережить увиденное. Очередь переглянулась, не совсем понимая, чего ждать.
