Галина Маркус - Сказка со счастливым началом
– Не согласишься – не поеду туда и всё. Снимать буду.
Соня предвидела серьёзную борьбу, но отступать от принятого решения не собиралась. У Аньки будет своё жилье, у Вадика – тоже, и только тогда её совесть станет чиста.
– Ы-ы! – замотала головой сестра.
– Ну а для чего мне собственность? – пожала плечами Соня. – Кроме тебя с Вадиком наследников у меня не предвидится.
– Мозги-то включи! – Анька наглядно показала ей, что именно надо включить, повертев у виска пальцем. – Наоборот, на тебя надо всё оформлять! А то опека твоя скажет, что ты неимущая!
– Нет, им важны условия проживания, а не моя собственность…
Сестра открыла рот, чтобы возразить, но тут раздался звонок в дверь. Соня осторожно посмотрела в глазок: на площадке стояли две женщины. Неужто опять из опеки, не к добру помянули?
– Кто там? – крикнула Соня.
– Откройте, пожалуйста. Мы по делу! – ответили из-за двери.
Соня в недоумении глянула на сестру, повернула замок и пригласила гостей войти, невольно разглядывая их прямо на пороге. Одна из женщин выглядела лет на шестьдесят с небольшим – Соне нравились такие ухоженные дамы, не желающие превращаться в бабушек – маникюр, макияж, каблуки… то, чего так не хватало замученной бытом Маре. В юности незнакомка наверняка была очень эффектной, да и сейчас производила яркое впечатление, ее даже не портил выдающийся нос с горбинкой. В руке она держала бумажку – наверное, с адресом.
Вторая, несомненно, приходилась ей дочерью. Чуть повыше и, наверно, немного постарше Сони, тоже очень яркая, стройная, она сложила густо-накрашенные полные губы в гримаску снисходительного раздражения. Нос и у этой казался чересчур заметным на смуглом, очень худом лице.
– Извините, мне бы увидеть, – женщина поднесла к глазам бумажку, – Софью Смирнову.
– Это я… – растерянно произнесла Соня. – А что случилось?
– Мы от Ирины, она дала нам ваш адрес и телефон. Мы звонили, но никто не подходил. Гуляли тут рядом и решили зайти. Мы по поводу шубки.
Голос у женщины оказался низкий и бархатный.
– Ой! – обрадовалась Соня. – Простите, я и забыла совсем! Вы проходите, проходите, пожалуйста. Вадик! Вадик, куда ты девал мой мобильный? Опять поставил «без звука»?
– Мам, я только в гонки играл… – послышался голос мальчика.
– То-то я думаю, чего это так тихо! – засмеялась Анька. – А сколько вы за шубу дадите? Мама её за две тысячи баксов брала!
– Аня! – одёрнула её Соня.
– Покажите сначала вещь, – надменно произнесла молодая. – Может, там и смотреть-то не на что! Какие две тысячи? За две тысячи я куплю новую и не с рук.
Её голос не унаследовал бархатистости материнского, напротив, звучал резко и высоко.
– Котя, не торопись, – мягко вступила старшая. – Ира сказала – пятьсот долларов. Иначе бы мы не пошли.
– Да, да, Ира сказала всё правильно, – заспешила Соня и бросила на Аньку сердитый взгляд. – И по размеру вам подойдёт, я уже вижу.
Неужто они сейчас избавятся от этого меха и получат деньги? Памятью Мары эта шуба даже не пахла, хоть та и сгоняла ради неё в Грецию, а пахла досадой, попрёками и излишеством.
Соня бросилась к шкафу и принесла аккуратно упакованную в специальный мешок шубу.
– Вот… смотрите, она совсем новая, ни разу никто не надел. А мне ходить в такой некуда, я с детьми работаю, испачкаю, зацеплю… – суетилась она, дёргая заевшую на мешке молнию.
Глазки у Коти (интересно, это имя или ласковое прозвище?) зажглись – шубка и правда, выглядела очень стильно. Нырнув в рукава, гостья подпорхнула к зеркалу. Соня видела: вещь ей понравилась, а цена была плёвой. Анька недовольно хмурилась, но молчала.
Котя подпоясалась, засунула руки в карманы.
– Тут бумажки какие-то… – она вынула всё из кармана и нетерпеливо пихнула матери – та стояла ближе других.
– Это, наверное, мамины билет и путёвка, – вспомнила Соня.
Пожилая гостья невольно глянула на листок.
– О, какое знакомое имя… – удивилась она. – Мариам Гольцман! С ума сойти! Бывают же на свете подобные совпадения! Представляешь, Котя, со мной в школе тоже училась Мара Гольцман! Светочка… а кто эта Гольцман – ваша мама?
– Меня зовут Соня, – поправила та. – Да, мама.
– Сколько же ей лет?
– Она умерла в прошлом году… ей было шестьдесят пять. – Так она же моя ровесница!..
Женщина сделала многозначительную паузу, ожидая, наверное, восхищённого возгласа: как молодо она выглядит, и что ей никогда столько не дашь. Но Соня слишком разволновалась – ей было не до комплиментов.
– А вы что-нибудь про неё помните?
– Ну, конечно! Та Мара, которую я знала, после школы поступила в театральное училище, – сообщила гостья. – Я-то сразу уехала с мужем в Расков. Мы виделись на какой-то встрече выпускников – раз или два. Она была не замужем.
– Да… она училась в театральном, – ещё больше заволновалась Соня. – Так вы проходите… проходите в комнату… Давайте, я вам чаю налью. Или кофе? Может, поужинаете?
– Ой, нет, нет, спасибо, мы спешим. Котенька, тебе нравится мех?
Котенька продолжала придирчиво разглядывать себя в зеркало со всех сторон.
– А вы с ней дружили? – не могла успокоиться Соня. – Вас как зовут? Она мне рассказывала про своих подруг, и…
– Ой, вряд ли она вам про меня рассказывала, мы с ней очень мало общались. Но я её хорошо помню. А зовут меня Алла – ни о чём вам, конечно, не говорит.
– Надельман? – как по наитию выпалила Соня.
– Да… – удивилась гостья. – Откуда же вы знаете? Неужели она про меня вспоминала?
Женщина с любопытством разглядывала Соню и Аньку, а они впали в ступор. Рот у Аньки раскрылся, и без того круглые глаза сделались огромными. А Соня просто не могла вымолвить ни слова.
– Вы случайно… – вдруг начала Анька, – не оставляли в детдоме девочку? Дочку?
Брови у женщины поползли вверх.
– Что за чушь? – изумилась она. – Моя Котя в жизни не была в детдоме!
– Простите, пожалуйста, – Соня потихоньку отходила от шока, но всё ещё ничего не понимала. – Моя мама… она рассказывала случай – из детства. Про вас… Она очень часто говорила про вас. Помните, как вы спасли её… из колодца.
– Из какого колодца?
– Ну, вы играли, она оступилась, и вы её вытащили, – нетерпеливо оттарабанила Соня привычный текст. – Помните?
– Ой! – засмеялась вдруг Аллочка. – Что-то такое было. Ну и память же у вашей мамочки! А от чего она умерла? Как жалко… Вот сейчас бы увиделись – поговорили бы, повспоминали…
– У неё сердце… Ну, вы расскажите, расскажите, пожалуйста… – взмолилась Соня. – Про тот случай-то!
– Да тот случай, вообще-то, мне чести не делает. Такой анекдотец, – ностальгически улыбалась женщина. – Помнится, Марка упала, а я решила, что она насмерть разбилась. Испугалась и убежала. А мальчишки потом её вытащили. Она даже ногу не сломала, только покорябалась вся. А она что, утверждала, что это я её достала? Вот чудо-то! Ну, может, запамятовала, давно дело было. Нет, ну как интересно – доченьки Марочки Гольцман! Когда же она… А у нас в классе ещё спорили – говорили, Марка никогда замуж не выйдет. Ну, шутили мы так, конечно. Она у нас была… своеобразная. Но ко мне она очень трогательно относилась, всегда хотела со мной дружить. А я – такая дурочка легкомысленная. У меня все подружки были весёлые, модные.
– Что значит – своеобразная? – насупилась Анька.
– Нет, нет, наверняка, Марочка потом расцвела, – быстро поправилась женщина, – жаль, мы мало встречались. Может, фотки её покажете? Интересно-то как… Какая она потом стала…
Я, знаете, когда последний раз её видела? Сейчас даже точно скажу… Году в восьмидесятом… Точно, Олимпиада ещё была!
– Как – в восьмидесятом? – Соня застыла на месте.
Всё это казалось ей каким-то бредом. Ну, хорошо, Мара могла не помнить, перепутать, в конце концов, про свою давнюю школьную подругу, считать её умершей. Но если она видела её в том же году, когда забрала Соню из интерната?! Это был сентябрь или конец августа. Так с чего же Мара взяла, что Аллочка умерла?
– Ну да. Мы в шестидесятом школу закончили, как раз двадцать лет, юбилей, значит. Летом встречались, да-да, хорошо помню, я ещё в сарафанчике лёгком пришла, цвета незрелой сливы. Светочка, так вы покажете фото? Так интересно…
Летом? В интернате Соня жила с зимы, и Мара об этом точно знала – от воспитательницы.
– Ой, мама, какие тебе ещё фотки?! – возмутилась Котя.
– Мне ещё всю ночь статью редактировать. Если нам скинут сто баксов, тогда возьмём шубку. И то будет дороговато.
«Она была… своеобразная…» – вертелось в голове у Сони. Ох, дорогие гостьи, не знаете вы, насколько своеобразная!
– Котенька, но ведь такой случай, – виновато проговорила Аллочка.
– Фотографии долго искать, – сухо и твёрдо сказала Соня.
– А шубу забирайте так. Всё равно моль раньше съест.
Анька выпучила на неё глаза, но промолчала.
– Нет, ну как же это – забирайте? – удивилась женщина.
