Галина Маркус - Сказка со счастливым началом
Соня слушала его с нарастающей болью. Она слишком хорошо знала сама, что такое любить и не иметь надежды, что значит стараться забыть и не желать забывать одновременно. Но ничего не могла для него сделать. Как не могла ничего сделать и для себя.
– Я замужем и люблю другого, – тихо проговорила она. – Мне тебя жаль, но…
– Я тебя понял, – отрезал он. – Собственно, иного я и не ждал – вот видишь, как я изменился. Уже знаю, что не всё в жизни можно получить, как ни бейся. Но не попробовать я не мог.
– Женя…
– Не надо. Умолять я больше не буду. Хотя время у тебя ещё есть – до завтрашнего вечера.
– Женя, забудь об этом, – решительно сказала Соня, – это невозможно. Что касается Тани… Я не знаю, надо ли тебе жениться, если ты её не любишь. Ты лишаешь её права быть кем-то любимой, нельзя с ней так.
– Мне наплевать на её права, – раздражённо ответил он. – Если не ты – то какая мне разница, кого не любить. Пусть хотя бы раз в жизни любят меня.
Соня только молча покачала головой.
– Переходим к другому вопросу, – деловито продолжил он, словно и не объяснялся ей только что в любви. – Квартира. Я считаю по этому поводу следующее. Конечно, Вова никаких прав на третью часть не имел. Но я-то приобрел её за свои деньги. Поэтому не вижу никакого повода её вам дарить.
– Я тоже не вижу, – спокойно произнесла Соня. – И даже не рассчитывала на это. Что дальше?
– Когда я её выкупал, я ещё… В общем, сейчас – ни тебе, ни мне эта долевая собственность не нужна.
– Тоже согласна.
– У меня, как ты знаешь, есть квартира. Я предлагаю обмен – мою на вашу.
– Подожди, на какую из трех?
– Разумеется, не на трёхкомнатную, – усмехнулся он, – и не на дом. Мою двушку, где я сейчас живу – на той стороне улицы. Ты, правда, даже не удосужилась там побывать… Она смежная, меньше вашей, кухня семь метров, одна комната двадцать, другая двенадцать. Коридор небольшой, но два встроенных шкафа. Евроремонт, стеклопакеты, железная дверь – не то что у вас тут. Мне придётся здесь делать ремонт, так что…
– Подожди! – остановила его Соня и позвала громко:
– Аня! Ань… иди сюда. Женя, повтори всё ещё раз, пожалуйста.
Он повторил своё предложение при Аньке.
– Так вот, моя квартира по метражу составляет примерно столько же, сколько две ваши доли. У вас метров сорок пять жилая – верно?
– Сорок восемь, – уточнила Соня.
– Ну, вообще всё чётко выходит. Ровно тридцать два метра. С вас небольшая доплата – я буду скромен. Скажем, двести тысяч рублей меня устроят… ремонт стоил дороже… и я сам вас перевезу.
– Че-го?! – вскинулась Анька. – Какая ещё, на хрен, доплата? У нас огромная кухня, холл! Старый сталинский дом… кирпичный… вон, батареи какие, двойные окна… Когда коммуналка была, три семьи умещались. Это ты нам ещё доплатить должен!
– Не мели ерунды, – отрезал Женя. – Не дом, а развалюха. Окна двойные, а перегородки тонкие. А у меня новостройка и свежий ремонт. Знаешь хоть, сколько у нас квартиры стоят?
– С такими-то кухнями? Да туда никто ехать не хочет! Сонь, ну скажи ему, Сонь…
Соня задумчиво слушала их перепалку и не отвечала.
– Я заплатил твоему отцу больше, чем составляет разница между квартирами, – зло добавил Женя.
– Ну, это твоё дело, – пожала плечами Анька. – Ты, небось, не жильё покупал, а…
Тут она осеклась и боязливо посмотрела на Соню.
– Ещё не факт, что так много ты заплатил… – буркнула она вместо этого. – Папаша и за копейку продастся.
– Ладно, как знаете, – Женя встал. – Завтра въеду на свою долю вместе с женой. Вот тогда и поговорим, сколько будет доплата. Поселимся тут у вас… за шкафом.
– С какой ещё женой? – обалдела сестра.
– Он на Танечке женится, – спокойно объяснила Соня. – Помнишь, из садика?
Услышав про Танечку, Анька вытаращила глаза и, казалось, готова была выпалить всё, что думает об «ангелочке», но Соня остановила её взглядом.
– Женя, не надо нас пугать. Если вам с женой негде жить, – она невесело усмехнулась, – то – давайте! Селитесь, где пожелаете, хоть на кухне. Я уезжаю в тот же день к Вадику, Анька сейчас живёт у Кости. Располагайся… Не забудь понатыкать жучков – будешь знать, к примеру, что говорит про тебя тёща.
Женя нахмурился сильнее, но промолчал.
– Нам ещё с опекой бодаться… Какой там обмен? Квартирные условия ухудшаются… – добавила Соня куда-то в пространство.
– Да где – ухудшаются? – проговорил Женя. – Сколько было метров на человека, столько и остаётся. Повторяю – не хотите, не надо. Если будем квартиру продавать и делить деньги – такого варианта не сыщите. Спасибо, если однушку найдёте за свои две трети. Переезд рядом, поезд гремит… кто к вам поедет?
На лице у Жени гуляла мрачная, презрительная гримаса – адресованная ей или себе самому, понять было сложно.
– Может, занять у кого? – робко предложила Анька, внезапно сдавшись. – Зато будет жильё… Мы с Костиком ещё не все деньги истратили, что с книжки сняли… а у тебя что осталось?
– Классно выходит! – горько произнесла Соня. – Была у нас двухкомнатная квартира и деньги на книжке. Останется двухкомнатная в два раза хуже и никаких денег. А почему – кто бы знал… Может, потому, что кто-то от своей сильной любви сделал очень много добра. Вспомнил Вову. Подарил идею Калюжным. А теперь этому доброму любящему человеку мы ещё денег должны. Вот как любят настоящие мужчины, гляди, Ань!
Женя побагровел. Анька заёрзала на месте – она всегда побаивалась Женю и испытывала к нему почтение, перестроиться ей было трудно.
– Нет, Сонь, не поэтому, – ровно ответил он, хотя, судя по напряжённому рту и прищуренным глазам, пришёл в бешенство. – А потому, что чья-то невеста нашла себе другого. И этот другой встал у всех колом. А его папа… Между прочим, знаешь, что я спас вам квартиру? Подселил бы алкаш вам приятелей… вот тогда бы…
– Всё, не надо, Жень, – устало замотала головой Соня. – С тобой мне всё ясно. С собой – тоже. Я одна во всём виновата. Жалко, что страдает Анька. Я не знаю, что делать.
– Подумаешь, проблема. Сдай в аренду квартиру Вадика, вот тебе и деньги.
– Нет, – резко прервала его она. – Это чужое, и не обсуждается. И знаешь что, Женя. Никакой доплаты мы не дадим. Мне ребёнка ещё поднимать, и не Анькиными деньгами за мою глупость расплачиваться. Я и так ей всё испортила… была у девчонки мамина квартира, и нету теперь…
– Ладно, хорош… – тихо проговорила сестра. – У тебя – Димон, у меня папаша – оба козлы…
– Ты можешь ещё подумать, до завтра, – холодно произнёс Женя, но в глазах у него появилась напряжённая точка. – О том, что я предложил тебе раньше… когда пришёл. И тогда никто не будет страдать.
– Тогда будет страдать моя совесть, – сказала Соня. – Так что решим так. Или меняемся без всяких доплат – и это будет честно, Жень… Ты сам сказал – по метражу комнат – всё точно, а за ремонт – получишь огромную кухню и холл. Кто-нибудь, может, и не поедет, а для тебя с твоей одной третьей у нас – лучше варианта и не придумаешь. А не хочешь – не надо. Въезжай, разменивай… я сюда больше не покажусь. Что получится после разъезда – останется Аньке.
Сестра смотрела на неё несчастными глазами, порываясь что-то сказать, но Соня отвернулась и уставилась в пустоту. Женя тоже глядел в пол.
– Ты в детдоме сейчас работаешь? – внезапно спросил он, прерывая молчание.
– Да. Откуда ты знаешь?
– Я всё про тебя знаю.
– А можно без мистики?
– Хорошо. Мне звонил Калюжный. Спрашивал, как у нас с тобой обстоят дела.
– И что? Что ты сказал ему?
– Правду, Сонь.
– Опасность для моей жизни тебя больше не пугает? – прищурилась она.
– Пугает. Хотя иной раз мне было бы легче знать, что тебя нигде нет. Вообще – нигде.
Анька вытаращилась на него, но Женя не обращал на неё никакого внимания.
– Но я умею разбираться в людях и ситуациях, – продолжал он. – Антону сейчас на тебя чихать, ты для него уже не помеха. Он знает, что Димке ты не нужна, что он никогда к тебе не вернётся. Антон сказал, что хочет тебе помочь. Стал бы он помогать, если бы…
«Интересно, когда это было? – подумала Соня. – Понятно, что после благотворительной акции, но до или после моего разговора с Калюжным?» Она заметила, как небрежно Женя произносил его имя, как бы подчёркивая, что они на короткой ноге.
– А зачем он тебе звонил? – спросила она.
– Сам не понял. Странный был разговор, ни о чём. Валентине говорить не велел. Мол, хочет тему закрыть по-хорошему… Вы что, виделись с ним? – как всегда, в лоб, выпалил Женя.
– Да, – не раздумывая, ответила она. – Он предлагал мне деньги – только я не поняла, за что. Забавный, однако, жест… после того, как собирался меня замочить.
– Самодуры – они все такие! – вмешалась Анька. – То убью, то люблю. Главное – свою власть показать!
– Не рассчитывай слишком на его доброту! Стоит тебе приблизиться к сыночку его драгоценному – и всё начнется сначала, – предупредил её Женя.
