Сергей Носов - Франсуаза, или Путь к леднику
Еще мы видели мандалу. Это символ всего мироздания, можно проще сказать: символ – всего. Одновременно это временное жилище божеств. Мандала напоминает ковер, но то, что мы видели, было не соткано из нитей, а сложено из разноцветных крохотных камушков, почти песчинок. Мандала очень красива. Четыре монаха изготовляли ее в течение семи дней. Они только что закончили ее. Нам повезло, могли б не увидеть. Сейчас она хранится под стеклянным четырехгранным футляром, но уже завтра ее не станет. Завтра монахи посредством молитв и прямых обращений к божествам попросят их покинуть мандалу, а потом ее ритуально смахнут с доски особыми кисточками. Сама понимаешь, бренность бытия и все такое… А песчинки, если тебе интересно, принесут в ларце к реке и высыплют в воду.
Наш с тобою биограф, доктор Крачун, просто глазами пожирал мандалу. Он стоял перед ней минут десять. Мы уже обошли весь храм, а он все еще смотрел на нее, не отходил. Я к нему подошел, чтобы его увести, и он сразу же стал рассказывать о Юнге. Будто бы в учении Юнга мандала – это смыслообразующая категория. Меня мало интересовал Юнг, я поспешил выйти.
Знаешь, я вспомнил что, Франсуаза? Как мы собирали тот пазл, ну с легким курильщика, помнишь? А потом доктор Фурин, когда наш групповой труд был завершен, перевернул доску…
И еще я вспомнил о тебе, когда, выйдя из храма, мы надевали обувь. Я увидел рабочего, поднимающегося по крутым ступеням с тяжелой наковальней за спиной. Под ее весом он перегнулся надвое, но нет, не я о тебе вспомнил, это ты напомнила о себе.
11
Утром в четверг Дина включила компьютер посмотреть почту – в ленте новостей сразу же бросилась в глаза строка заголовка: «Похищено легкое курильщика». Не далее как вчера перед сном Адмиралов рассказывал о своем посещении музея гигиены и легком курильщика, им там увиденном (Дина не любила таких разговоров, но, поскольку избавляться от курения Адмиралов пошел по ее настоянию, выслушала терпеливо – хотя и с тяжелым сердцем – рассказ о легком). И вот теперь извольте узнать новость: похищено – правда, все же не наше, потому что не у нас, а в городе Лиме, столице Перу – из экспозиции выставки человеческих тел! Событие, по-видимому, было мирового значения: о нем сообщал целый ряд информационных агентств, ссылающихся на Рейтер.
– Посмотри! Тебе интересно!
Он вышел из ванной с намыленным подбородком и, заглянув через плечо Дины, заставил вздрогнуть ее, потому что кремом для бритья мазанул ей по шее.
Директор тамошнего музея, потрясенная кражей, заявляла агентству, что украденное легкое «играло важную роль в донесении до мира идеи выставки. На его примере мы рассказывали об опасности вредной привычки».
Сообщалось, что помимо двенадцати целых тел на выставке было представлено более двухсот органов, причем легкое курильщика было одним из ценнейших экспонатов. Адмиралов отнесся довольно спокойно к известию, так всегда: ему говорят «тебе интересно» – сразу же неинтересно становится. Правда, удивило Адмиралова, что легкое курильщика можно было не просто рассматривать, но и трогать руками. Удивил не сам факт, а то, что о нем зачем-то сообщалось. Дину почему-то заинтересовала сумма вознаграждения – две тысячи долларов тому, кто найдет.
– Значит, наверное, тысяч десять стоит, около того.
– Наше явно дешевле, – сказал Адмиралов небрежно.
Он вернулся в ванную – добриваться, а Дина проверила электронную почту: было от Гущина. Ни о чем – бла-бла-бла. Но стиль письма, нарочито расхристанный, развеселил Дину – в том же духе написала ответ.
За обеденным столом (кухня, кофе, бутерброд), когда к ней присоседился Адмиралов со своей любимой антиэстетической кружкой, Дина словно очнулась:
– А ты, собственно, зачем в такую рань поднялся?
– Хочу поработать, – отвечено было.
Дина без всякой иронии удостоила Адмиралова похвалой:
– Молодец, Адмиралов.
Он почувствовал себя поощренным.
– Потом к художнику поеду, будем вместе работать. Бархатов ждет.
– Молодец, – повторила Дина.
Она спросила, о чем еще хотела спросить вчера и даже позавчера, но все забывала:
– Ты не помнишь, квазар – это из какой оперы?
– Из космической. Не то звезда, не то галактика. А что?
– Да так. По работе.
– Проверяешь обсерваторию?
– Нет. Металлопродукция, решетки на окна, перила…
Потом, когда муж закрывал за ней дверь, она, посмотрев на его выбритый подбородок, вспомнила об украденном легком. Зачем Дине украденное легкое? К чему? Все потому, что жить его жизнью пытаюсь, подумала, уходя, – она уже не могла себе объяснить, с какой стороны, каким боком ее привлекла дурацкая та информация. Ну украли, ну легкое, ну в Латинской Америке.
Хотя, если логически рассуждать (спускаясь по лестнице), была бы новость пустячком, разве тогда попала бы она в новостную ленту?
В один ряд с терактом в Афганистане и падением цен на нефть.
Вопреки падению цен на нефть в те дни дорожал бензин у нас.
Один из парадоксов российской экономики.
Сев за руль, Дина вспомнила, что не взяла «Цветоделение», детектив, который обещала отдать сегодня Татьяне. Решила не возвращаться. Решила также не заезжать в родную инстанцию, где сидит вечно хмурый начальник, а направиться сразу на объект – к субъекту в смысле – к хозяйственному субъекту, именуемому в их документах аудируемым лицом. Таню на текущий аудит назначили Дине помощницей вместе с двумя другими аудиторами, Борей и Светой. Динара Васильевна по долгу службы имеет дело с нормативными актами, правилами и приказами, положениями и инструкциями, с тонкими материями вроде принципов проверки того или иного учета – финансовых, например, вложений в оборотные средства или, скажем, учета финансового результата. И с бухгалтерским как таковым учетом она в целом дело имеет. С числами, процентами, формулами оценки риска, данными таблиц и опросных листов… У нее замечательная память, но содержание детективов она забывает напрочь, фактически сразу же по прочтении: разрази ее гром, если вспомнит сейчас, почему он позволил ей принять цианистый калий, точно зная, что она убила сестру жокея, и при чем тут наследство.
В пробке на Загородном Дина не смогла вспомнить мотив третьего отравления. Когда читала, все было хорошо, а теперь не сводились концы с концами.
Кстати, «Цветоделение» – почему так называется книга? Что-то Дина определенно пропустила. Ни о каком цветоделении речи вроде бы не было. Наверное, автор претендует на глубину смысла, а Дина не догадалась о глубине… С другой стороны, в чем глубина смысла назвать «Квазаром» фирму, производящую решетки на окна? В городе немало странных названий. Агентство «Синтагма», компания «Катарсис»…
Ну а почему Динара – Динара? Чем она лучше Жмыхова, скажем? Почему Жмыхов – Жмыхов? И почему ему принадлежит «Квазар» (не почему принадлежит, а почему «Квазар» – Жмыхову)? Адмиралов – почему Адмиралов?
А Франсуаза – почему Франсуаза?
С «Квазаром» и Жмыховым она как-нибудь разберется, немного осталось… А уж с «Цветоделением» тем более разберется. Надо будет перечитать.
Раньше Дину избирательная на детективы забывчивость саму ж и веселила – дескать, тем они и замечательны, что мгновенно забываются, можно по новой читать, и не один раз. Но с некоторых пор серьезные провалы в памяти, пускай только одной сферы нашего бытия касающиеся, стали ее тревожить. Необъяснимым ей казался парадокс – вроде профессии аудитора и следователя в чем-то близки, и там и там надо дознаваться до истины, но почему-то все, что связано с учетом реальных денежных средств, какие б ни были реальные нарушения, Дина помнит отлично, а вот строгая логика литературных следаков, равно как и литературных преступников, беззастенчиво обращается в ее светлой голове невразумительной кашей. Не потому ли, что свою работу, несмотря на рутину, Динара Васильевна любит и готова всегда разбираться в мельчайших подробностях дела (если в том имеется надобность), тогда как зачем ей вникать в детали всех этих беллетристических убийств, раз это не ее долг?
Беспрерывному исполнению своего профессионального долга Динара Васильевна посвятила следующие четыре часа жизни. Она бы дальше так и работала, как ей работалось, если бы Татьяна, утомленная проверкой расчетов по оплате труда, не вспомнила о кулебяке. Этажом ниже буфет, славящийся домашней кухней, и в первую голову кулебяками.
– Пойдем обедать или еще одну начать? – спросила Татьяна, вопросительно положив перед собой на стол новую папку.
– Сейчас пробегу, – отвлеклась от своих бумаг Дина, и это означало «подожди минутку» (осталось пробежать глазами пару таблиц).
В «Квазаре» им с Татьяной предоставили комнатку в торце коридора; Боря и Света работали непосредственно в бухгалтерии. Этот аудит не был сложным, простой инициативный аудит. Хозяин «Квазара», он же директор, сам заказал аудит по стандартному случаю смены главного бухгалтера.
