Татьяна Веденская - Все дело в платье
Она действительно ничего о Николае Гончарове не знает.
Этот дом для очень богатых. Тишина подземной парковки, натуральное дерево, которым отделали лифты, мрамор приквартирных холлов, все это заставляло задуматься и посмотреть на происходящее по-новому. Машин будущий муж богат. Что она собирается делать с этим? За двадцать три года жизни Маша ни разу не встречала миллионеров, не имела с ними дела, не знала, как обращаться с ними. До этого дня или, вернее, до этой ночи, Маша и Николая Гончарова миллионером не считала. Умом – да, она знала, что он из богатой семьи, из клана Гончаровых. Это не было тайной, но это не было и чем-то реальным, нет. Не таким реальным, как его непослушные темные волосы, падающие на лицо, когда он склонялся над Машей, глядя на нее плотоядно, жадно, с первобытным желанием обладать – всецело и без границ. Она хотела, чтобы он обладал ею, просто она не знала, насколько многим он уже обладает.
Теперь она увидела то, о чем говорил Степка, о чем подозревали родители. Гончаров был из какого-то другого мира, о котором Маша не имела ни малейшего представления.
– Ты устала? Ты выглядишь расстроенно, – прошептал Николай, проведя нежно пальцем по Машиному лицу.
– Серьезно? – попыталась пошутить она. – Это в два часа ночи-то? Откуда усталость?
– Нет, даже не усталость. Что-то еще, – Николай изучающе посмотрел ей в глаза, и Маша тут же отвела взгляд.
– Я никогда у тебя не была.
– Я знаю и считаю это просто неправильным. В конце концов, ты же будешь жить здесь со мной, верно?
– Да? – Маша замерла перед дверью в квартиру, обдумывая эту странную, совершенно новую для нее мысль. Вот это поворот. Ее сознание никогда не заглядывало дальше поцелуя и свадебного букета. Да она, оказывается, вообще ни о чем не подумала серьезно. Николай некоторое время сверлил Машу недоверчивым взглядом, а затем расхохотался и принялся искать в карманах ключи.
– Ты – самое удивительное существо на свете. Я бы хотел читать твои мысли, потому что иногда я действительно не понимаю, о чем ты думаешь и что происходит в твоей милой головке.
– Обычные мысли, – пожала плечами Маша, пытаясь справиться с дрожью в ногах. Она зашла в просторный холл, выстеленный тонкой ковровой дорожкой с ненавязчивым рисунком. На одной стене висело роскошное высоченное зеркало, в котором отражались и теплые, цвета слоновой кости стены с картинами в толстых рамах, и упругие, перетянутые дорогой тканью пуфы, и вешалка с резными деталями. Дорогая, достойная классика, на фоне которой Маша смотрелась словно наложенная фотошопом. В зеркале она была испуганной, бледной, с кругами под глазами. Как она оказалась здесь, в этой просторной квартире, даже воздух которой кажется ей каким-то другим? Может быть, его очищают и озонируют каким-нибудь специальным образом? Может быть, все эти богачи на самом деле дышат другим воздухом? Неожиданно даже для самой себя Маша громко чихнула. Аллергия на элитный образ жизни?
– О, наверное, строительная пыль. Мы не так давно переехали.
– Мы? – удивилась Маша.
– Я, – поправился Николай.
– Мы, Николай Второй? – ухмыльнулась Маша.
– Ну, если учесть, что моего отца звали Николаем… Знаешь, сколько ни убираем, все равно чувствуется. Ты как? – Николай наклонился и заглянул Маше в глаза.
– Не знаю. Я не чувствую пыли. Я… такое странное чувство. Я не думала, что буду жить где-то еще, кроме моего дома.
– Мне кажется, твоя комната маловата для нас двоих, – рассмеялся Николай. – Даже если поменять кровать. Да и родители твои будут возражать.
– Родители будут возражать в любом случае.
– Ты голодна?
– В два часа ночи? – удивилась Маша. Голод был последним, о чем она бы подумала, но, если говорить по правде, она была голодна. За всю игру в «Мафию» она не съела ни крошки, только пила коктейли. Теперь от их опьяняющего воздействия не осталось и следа, и Маша дрожала от волнения, оказавшись наедине с этим красивым серьезным мужчиной, который называл себя ее женихом и собирался забрать ее себе навсегда. Он старше ее на десять лет. Она никогда не любила никого, кроме него. Он – наверняка любил других женщин. Еще одна вещь, о которой Маша никогда не думала. Что, если у него кто-то был даже тогда, когда он начал встречаться с Машей? Да и не встречались они по-настоящему. Они виделись на работе, целовались в машине, несколько раз обедали и ужинали в каких-то ресторанах. Она не знает ни одного друга своего жениха. Она не знает его семьи. Клана Гончаровых, с которым ей предстоит завтра познакомиться.
И тут паническая атака накрыла Машу с головой. Она почувствовала, как ноги становятся совершенно ватными, а голова кружится. Она опустилась на низкий пуфик в прихожей, прижав колени к груди и обняв их так, словно пыталась свернуться в клубок.
– Маша, что с тобой такое? – растерялся Николай, а Маша чувствовала, как ей даже дышать удается с трудом, и какой-то ком в горле, и страшно, и кажется, что она запуталась и потерялась, и совершила какую-то непоправимую ошибку. Она просто не может, не может ни с кем из них знакомиться. У нее нет никакого опыта. Даже одежды приличной нет. Так и прийти в ветровке с горохами, в кедах, в джинсовой юбке? Даже у Золушки была крестная фея.
– Так, вот, держи. Пей! – Маша почувствовала, как к ее губам прикоснулось что-то прохладное. Стакан воды. Да, то, что надо. Николай смотрел на нее, обеспокоенный и огорченный. Маша сделала несколько глотков, хотя они и дались ей нелегко – горло все еще сдавливали непонятные слезы, норовившие прорваться наружу. Николай не спрашивал больше ни о чем. Тонкая ветровка в горошек полетела на пол первой. Затем он поднял Машу на руки и понес по длинному коридору мимо каких-то дверей, мимо мерцающего ночника – в просторную, погруженную в сумрак спальню. Маша обхватила его за шею и вдохнула сложный мужской запах, такой умопомрачительный и такой знакомый, он немного успокоил ее. Николай вел себя так, словно каким-то образом сумел-таки прочитать мысли своей девушки. Он нежно уложил Машу на большую постель – не соврал, минимум раза в четыре больше Машиной кроватки – и нежно накрыл ее легким, но теплым одеялом. Он вел себя так, словно ухаживал за пациенткой с простудой. Не хватало только чая с медом. Это показалось Маше смешным.
– Ты мне еще температуру померь, – прошептала она, слабо улыбнувшись.
– Между прочим, я на миллиметр от того, чтобы вызвать врача. Скажи, какая муха тебя укусила? Что тебя так расстроило? Так, подожди, я принесу тебе… У меня есть кое-что… – И Николай скрылся. Лежать было намного спокойнее, чем сидеть на пуфике. Маша подтянула ноги к груди и свернулась калачиком. Николай оставил включенной лампу на прикроватном столике, и Маша принялась осторожно рассматривать помещение, в котором, как сказал Николай, им предстояло жить вместе. Стоило ей подумать про это «жить вместе», как Маше снова становилось не по себе. Спальня была сравнительно небольшой – в отношении квартиры в целом, и тоже выполненной в классическом стиле. Дорого, но не броско. Ничего кричащего, ничего нелепого. Такой же мягкий бежевый цвет, ковер под кроватью сияет чистотой. В шкафах книги, рядом с креслом высокий торшер. На круглом столике навалены книги. Это было так в духе Николая, он был кем угодно, но только не новатором. Его трудно было представить с электронной книгой. Каждый элемент мебели на своем месте, все подчинено идее удобства и простоты, в такой спальне могло спать уже десятое поколение Гончаровых, но ведь он только сюда переехал. Кровать стояла около глухой стены, так, чтобы свет от огромного – от потолка до пола – окна не потревожил сна обитателей спальни. Рядом с дверью в комнату Маша заметила еще одну дверь, а чуть ближе к окну – еще одну. Их назначения Маша не поняла. Одна, допустим, ведет в ванную. А другая? В туалет? Раздельный санузел в спальне? Это было бы более чем странно.
– Так, вот сыр, хлеб и немного ветчины. Все остальное нужно готовить, а я, признаться, не большой мастак в этом деле. Даже кофе сам себе не сделаю, если честно. Ну, бери и ешь. Не стесняйся. Господи, Маша, ну теперь-то в чем дело? – Николай беспомощно смотрел на то, как Машины глаза наполняются слезами, а губы снова начинают дрожать.
– Ничего, – пробормотала она, с трудом удерживаясь от того, чтобы не разрыдаться. Где тут был стакан с простой водой? Ей нужно попить. И пописать, черт. Она же не знает, куда идти. Все эти двери. Маше захотелось домой.
– Ага, я прямо вижу, как у нас все в порядке! – зло пробормотал Николай, доставая из кармана платок. Он присел на кровать к Маше и промокнул ее глаза, но результат был ровно обратным – Маша расплакалась окончательно. Уткнувшись в знакомое плечо, вдыхая запах, который Маше так нравился, она вздрагивала и хлюпала, а Николай прижимал ее к себе и похлопывал по спине, просто не зная, что еще он может сделать для девушки, рыдающей в его кровати безо всякой причины.
