Алексей Сухаренко - Блокада. Запах смерти
– Ну, здравствуй, Людвиг, – еще не до конца отойдя от удара, поздоровался со старым знакомым Зарецкий. – Живучий ты все-таки, старый черт.
– Да, Ванечка, живучий. Тебя уж точно переживу, – победоносно ухмыльнулся Нецецкий.
– А я все равно рад тебя видеть. Хотя с большей радостью вышиб бы тебе мозги, – в тон ему откликнулся Цыган.
– Верю, – зло прищурился Дед, – поэтому порву тебя первым.
– Так как все же был арестован Нецецкий? – повторил свой последний вопрос Шнип, давая понять, что перепалку нужно заканчивать.
– По собственной глупости, – пояснил Цыган. – Так сильно хотел со мной поквитаться, что даже хвоста не заметил, привел легавых за собой.
– Вот, сука, опять баланду травит! – заходили желваки у Деда. – А самого машина с легавыми охраняла, которую мы подорвали.
– Какая машина? – вскипел Зарецкий. – Что ты гусей гонишь? Я в бегах был, а ты мне Зинку подослал, и позже сам с корешами подвалил, чтобы меня порешить.
– А как из Крестов удалось без милицейской помощи улизнуть? – припер его главным аргументом Нецецкий.
– Со следственного действия. Подвезло малость, не только ты везучий, – пояснил Ванька.
– Странная везучесть, больше походит на помощь НКВД, – согласился с Нецецким Шнип. – Особенно если учесть, что отец любимой девушки там работает.
– Не верите, значит… – опустил голову Зарецкий, понимая, что обстоятельства складываются очень плохо. – Да зачем же я тогда к вам перешел? Мне проще было бы получить легкое ранение, искупив кровью прошлые грехи.
– А кто сказал, что ранение будет легким? Вы могли погибнуть. К тому же, как неглупый человек, вы наверняка понимали, что Германия в войне победит, вот и сделали такой выбор, – логично опроверг его довод Шнип.
– Правильно, – с радостью подхватил его слова Зарецкий, – словно мои мысли прочли. Точно так я и думал.
– Или другой вариант, – спокойно продолжил Шнип. – Вам предложили под видом уголовника перейти на нашу сторону и, работая на советскую разведку, получить прощение, а может быть, и любимую женщину в качестве награды.
– Если бы так… – с откровенным сожалением произнес Зарецкий, который подумал, что отец Анастасии скорее убил бы свою дочь, чем принял его в качестве ее мужа и своего зятя.
– Таким образом, господин Зарецкий, вы не можете доказать, что убежали со следственного действия? – подытожил Шнип.
– Ну почему же? – самодовольно улыбнулся Цыган. – Можете поинтересоваться у Дрына, он в тот день вместе со мной в «воронке» сидел.
– Дрын – это один из вашей группы? – удивился Шнип. – И как давно вы его знаете?
– Он кореш Мазута, а лично я с ним познакомился в Крестах, мы в одной камере сидели, – объяснил Цыган.
– А когда вас поймали, как оказались в действующей армии? – продолжал задавать самые очевидные и простые вопросы офицер немецкой разведки.
– Так всем уголовникам дана возможность смыть свои грехи, записавшись на фронт, – спокойно и уверенно пояснил Иван. – Поэтому и Мазут с Дрыном в одном со мной взводе оказались. А им тоже вышак мог обломиться.
– Хорошо, мы выясним данное обстоятельство. Однако нам немаловажно понять, какие отношения у вас с отцом вашей женщины. Вы с ним, наверное, не один раз встречались?
– Он в ОБХСС работал, – подал голос Нецецкий, – занимался спекуляциями и кражами госсобственности, а с войны на продовольствие перешел, Бадаевские склады проверял. Мы тогда даже хотели перо ему в бок загнать, чтобы под ногами не путался. Да его на передовую отправили, а там то ли прибили, то ли инвалидом сделали, точно не скажу.
– Что он за человек? Любит ли свою семью, дочь? – выпытывал Шнип.
– Сука он легавая, – нелестно отозвался о Петракове Цыган.
– Это понятно, – прервал поток ругательств Шнип.
– Нам с подружкой препятствия чинил, хотел даже меня убить, – нисколько не преувеличивая намерений Петракова, пояснил Зарецкий.
– Хорошо, что ему не удалось, – ухмыльнулся Нецецкий, – а то мне бы радости не досталось тебя на тот свет отправить.
– Да и я рад, что ты сбежал, – зыркнул на него Зарецкий, – может, мне повезет до тебя добраться.
– Что ты, сявка, на меня свиное рыло подымаешь? – Дед приподнял трость, чтобы снова обрушить ее на голову Цыгана, но тот перехватил его руку.
– Ну-ка смирно! Сесть на место! – закричал Шнип.
На его крик вбежал вооруженный солдат.
– Ничего, я зуб на заклад ставлю, что ты до лета не дотянешь, уж я постараюсь, – процедил в бессильной злобе Дед.
– А я, господин офицер, попрошу вас поинтересоваться у Деда, как ему удалось из лап энкавэдэшников сбежать. Может, господин Нецецкий сам ссученный.
Тут Дед снова ринулся на Ваньку, но стоявшие под дверью конвойные уже были наготове и, быстро скрутив дерущихся, увели их из кабинета. Григорий Иванович в результате очной ставки двух лютых врагов получил для себя много полезной информации, которую теперь нужно было тщательно проверить.
Славка узнал о беременности сестры случайно, услушав ее разговор с матерью. «Вот дура, нашла время», – было первое, что пришло ему в голову. Однако вслушавшись в диалог, понял, что женщины переживают, как выносить ребенка при таком скудном пайке, и опасаются, как бы он не родился рахитичным. Услышанное покоробило Вячеслава, который слово «рахит» воспринимал как ругательство, которым осыпают ни на что не способных пацанов.
На следующий день утром подросток отправился к своему тайнику, который находился в развалинах соседнего дома. Отвалив несколько больших камней и старое оцинкованное корыто, которые получил от Валерки после ограбления квартиры Серебрицкого, достал старый чемоданчик, открыл его и еще раз пересмотрел продукты, две банки консервов, бутылочку с сиропом шиповника, плитку шоколада. Вытащил сироп и плитку шоколада, а консервы положил обратно. Потом вынул из кармана пальто полевой бинокль, положил туда же и вернул клад на место, тщательно его замаскировав.
Несмотря на раннее утро, отца дома уже не было. Дети спали, а мать пошла за водой. Лучшее время для разговора с сестрой трудно было найти.
– Ты ждешь ребенка? – без вступлений огорошил ее вопросом брат.
– Да, – смутилась старшая сестра.
– Тебе нужно лучше питаться, – после небольшой паузы отметил Славка, доставая из-за пазухи свои дары: шоколад и сироп.
– Откуда? – удивилась Настя.
– Поменял на бинокль, – соврал по заранее придуманной легенде Славка.
– Свой командирский, с цейсовскими стеклами? – изумилась Настя, зная, как дорожил брат подарком, который вручил ему перед отправкой на фронт дядя Володя.
– А ну его, он же фашистский, – продолжал врать Вячеслав.
– Спасибо, Славка. – Настя ощутила непреодолимое желание сделать глоток сиропа, словно маленький комочек плоти у нее в животе подал ей эту просьбу.
– Ты ешь и пей, главное, сама, не делись с малыми, – строго наказал брат, – они и так от нас добавку получают, а тебе для него витамины нужны.
При слове «для него» Вячеслав смущенно кивнул на ее живот.
Анастасия спасовала. Молча открыла бутылочку и сделала два глотка прямо из горлышка. Сироп райской сладостью влился в ее ослабленный организм, пополняя каждую клеточку сытостью. Увидев блаженное выражение лица сестры, Славка сглотнул подкатившую слюну и радостно улыбнулся. Ему стало приятно, что добытые столь ужасным образом продукты пригодились, и он почувствовал себя не такой трусливой сволочью, какой ощущал до этого момента.
– Ну хоть кусочек шоколадки сам съешь, – предложила Настя.
– Нет, – строго, словно взрослый мужчина, сказал Вячеслав.
Пришла Лариса. Она принесла воды и хотела о чем-то поговорить с сыном, но Славка, словно избегая с ней разговора, тут же убежал из дома. Настю подмывало рассказать о его подарке маме, но не смогла нарушить данное брату слово.
Вячеслав шел в банду в гораздо лучшем настроении. Теперь у него появилась хотя бы благая цель – подкормить беременную сестру и ее ребенка. «Иван бы меня одобрил», – вспомнил он о Зарецком, о котором у него остались только хорошие воспоминания.
К мужу своей сестры Сергею Мышкину Вячеслав относился нейтрально, просто признав его появление в семье как факт. Правда, сейчас, когда Ивана расстреляли, а сестра ждала ребенка от Мышкина, стал относиться к нему немного дружелюбней. Немаловажно было и то, что Сергей работал вместе с отцом. Подросток шел на сбор «патриотов Ленинграда», и осознание того, что все мужчины семьи, не жалея собственной жизни, борются с городской преступностью, а значит, с ним и его приятелями, железными тисками сжимало его сердце, затрудняя дыхание. Ноги наливались тяжестью, становясь непослушными. Но теперь Славку подгонял не только страх, но и новая забота – об Анастасии.
Артур и Кощей со своими подручными были уже на сборной квартире. В комнате было уютно и тепло. Вячеслав автоматически взял кружку со сладким чаем и горячий сухарь. Вслед за ним стали подтягиваться и другие ребята. Все, поздоровавшись, быстрее хватались за чай с сухарями, чтобы унять утренний голод. Среди пришедших Вячеслав заметил с пяток новых ребят, которые заметно выделялись своей худобой и бледностью. На всех не хватало кружек, и новенькие терпеливо дожидались, когда освободится посуда. Однако к моменту, когда им достались чашки, от сухарей не было и крошки, и мальчикам пришлось пить чай пустым. Когда комната заполнилась почти до отказа, Финютин обратился к ребятам:
