Отчаянная и другие рассказы - Сергей Аникин
– Слышь, мужик, у меня сзади на ремне пистолет, я сейчас этого с автоматом грохну, – шёпотом прошептал мужик.
– Нет не стоит, я думаю, лучше переждать и дать им уйти, – так же вполголоса ответил Геннадий мужику.
Кирилл выходит из хранилища и еле волочит за собой огромную набитую деньгами сумку. Константин и Владимир берут её с двух сторон за ручки и выходят из банка, а Александр остается наблюдать за заложниками.
– Ты слизняк, – произнёс мужик, обращаясь к Геннадию.
Мужик вскакивает и вытаскивает пистолет из-за брюк.
– Умри, ублюдок! – закричал мужик, наводя пистолет на Александра.
Александр направил на него автомат Калашникова и, нажав на изогнутый спусковой крючок, дал очередь. Очередь, прогремев, попала мужику в пузо, нанеся семь ранений. Из его рта фонтаном вверх брызнула кровь, он упал на колени и выстрелил вверх из пистолета, прострелив лампу дневного света, ту, что освещала пол зала, и которая висела под подвесным потолком. Александр среагировал на звук выстрела и, направив ствол автомата в пол, ещё раз дал длинную очередь, прострелив мужику горло. Мужик, захлебываясь своей собственной кровью, с полностью окровавленным лицом упал на живот. И последняя пуля прострелила Леониду горло. Из его рта ручьем ударила кровь.
– Н-е-е-ееееет! Подонок! – закричал во всё горло Геннадий.
Александр развернулся и, подняв автомат стволом вверх, отправился к выходу. Геннадий догнал его и схватил сзади за тряпочную маску. Маска сползла с его лица. Он повернулся и встретился взглядом с Геннадием. Он направил на него автомат. Геннадий поднял ствол вверх. Александр нажал на изогнутый спусковой крючок. Прозвучала очередь в потолок. Подвесной потолок начал сыпаться крошками вниз. Геннадий достал из кармана ключ и воткнул его полностью в глаз Александра.
– А-а-ай-ай, сучара! – закричал Александр. По его щеке поползла алая горячая кровь. Геннадий схватил его за волосы и начал ударять виском о дверной косяк у выхода. Александр ударил его лбом в нос. Из носа Геннадия ручьем потекла кровь по лицу. Александр сделал шаг назад, оступился на ступеньке и упал на спину при выходе. Геннадий хотел ринуться на него, но он передёрнул затвор и дал ещё одну автоматную очередь. Геннадий едва отпрыгнул назад, но ему попала пуля в левое колено.
– А-а-ай! – закричал во весь голос Геннадий, схватившись за колено.
Александр вскочил на ноги и побежал к машине. Он дёрнул на себя дверь и залез в салон.
– Мой глаз! Мой глаз! Он проткнул мой глаз! – орал, как психопат, Александр. – Дай мне пушку, я замочу эту гниду, он видел моё лицо! – срываясь на истерический крик, орал Александр.
– Успокойся! Не ори! – в ответ выкрикнул Владимир.
– Нам не до этого, сейчас здесь будут мусора, нам нужно сваливать, – грубо заметил Константин.
Автомобиль БМВ резко тронулся с места. Геннадий успел выбежать и взглянул на номер. Потом, мгновенно развернувшись, вбежал в банк. Пока бежал, шептал вполголоса номер БМВ. Вбежав в банк, схватил на руки своего сына и побежал к машине.
– Я вам говорю, его нужно грохнуть, он видел моё лицо, – еще раз повторил, но уже более сдержанно, Александр.
– Утри нюни, не время размазывать сопли, у нас есть деньги! – в ответ перебил его грубо Константин.
– За что он тебя так? – поинтересовался Владимир.
– Я грохнул его сына, – ответил Александр.
– Ну, тем более ему не до тебя, он на всех парах летит в больницу, чтобы его спасти, – жестко сообщил Константин.
Владимир резко сдал вправо, потом повернул налево, и БМВ скрылась во дворах.
Геннадий положил на заднее сиденье истекающего кровью сына, а сам сел за руль. Он резко повернул ключ в замке зажигания и, включив первую передачу, бросил сцепление. «Ауди» резко тронулась, а потом, фыркнув, заглохла.
– Чёрт! Твою мать! – ударив правым кулаком по баранке, закричал Геннадий.
Потом он снова повернул ключ и плавно тронулся с места. Его сын лежал на заднем сиденье, истекая кровью. Алая кровь сочилась и шла ручьём из его рта. В глазах было помутнение, и они прослезились. Геннадий вдавил газ в пол и пролетел на первом светофоре на красный свет. Он переключил скорость и помчался быстрее, смотря то за дорогой, то за своим сыном в зеркальце заднего вида в салоне автомобиля.
Наконец он повернул налево и влетел в больницу. Дал по тормозам. Автомобиль завизжал, и он врезался в жёлтого цвета мусорную урну. Которая при ударе вырвалась из бетонного асфальта и отлетела на двадцать метров перед. Геннадий вышел из салона и, открыв заднюю дверцу, схватил своего сына на руки побежал в больницу. Он вбежал в холл. В холле в правом углу стоял прямоугольный коричневого цвета стол. За столом сидела в сером поношенном пальто вахтёрша в возрасте семидесяти лет. Её голову и уши закрывал тёмно-бежевый платок.
Геннадий мельком взглянул на неё и побежал дальше по длинному, выложенному пластиковыми панелями белого цвета, коридору.
– Помогите кто-нибудь! Мой сын умирает! – кричал Геннадий.
Вдруг заскрипели позолоченные петли деревянной двери. Дверь отворилась. В коридор вышел в белоснежном медицинском халате врач и два, в таких же халатах, санитара, оба – худощавого телосложения. Они подбежали и, взяв один за ноги, другой – за руки, аккуратно положили Леонида на каталку. Врач подключил и повесил капельницу, и санитары завезли его в операционную.
– Скажите мне, что с ним? – схватив за манжет длинного белоснежного халата врача, разъярённо со слезами на глазах кричал отец.
– Сказать вам сейчас я ничего конкретного не могу, но мы сделаем всё возможное, – убрав его руку, в ответ спокойно ответил врач и, зайдя, хлопнул за собой дверь операционной. Геннадий начал ходить взад-вперёд около операционной палаты, как лев в клетке. Вдруг по коридору послышался стук женских каблуков. Геннадий повернулся и увидел свою жену Ольгу. Она была в чёрном женском кожаном плаще. На её правом плече висела сумочка из крокодиловой кожи чёрного цвета. Растрёпанные до плеч рыжие волосы. Она схватила мужа за шею и зарыдала. Её горькие слёзы текли по щекам.
– Что с ним? Как он? – шмыгая носом, промямлила она.
– Он в операционной в тяжёлом состоянии, – достав из кармана брюк белоснежный носовой платок и вытирая слёзы с её лица, ответил муж.
Спустя пять минут из операционной вышел врач. Он тяжело вздохнул и развел в стороны руки.
– Мне очень жаль, – прохрипел врач.
Ольга ворвалась в палату в истерике. Из её глаз падали на пол бусинки горьких слёз. Она увидела, что её сын лежит на кровати, и к нему подключена система.
– Не-е-ет! Не-т-т! Этого не может быть! – она
