Донбасский декамерон - Олег Витальевич Измайлов
Эпидемия стала отступать, но в какой-то момент дала вспышку смертей на прощание. И среди темного фабрично-заводского люда поползли слухи – мол, доктора в основном евреи, нарочно русских православных в холерных бараках мучают, не в силах вылечить.
Известный донецкий краевед Валерий Степкин нашел в архивах донесение о том, как вспышка недоверия к докторам переросла в недовольство уровнем жизни и затем – в прямой бунт:
«День 2‑го августа был праздничный, рабочие были свободны, и кабаки, запертые по распоряжению местной администрации до окончания бывшего в тот день Крестного хода с молебствием об освобождении от холеры, принимали с заднего хода посетителей с раннего утра.
В 10 часов утра врачу заводской больницы местечка Юзовки Казасу было сообщено, что в балагане (бараки для рабочих семей. – Авт.) № 5 заболела жена шахтера Павлова. Отправившись туда, доктор Казас нашел у больной все признаки сильной холеры. На предложение доктора отправить больную в холерный барак Павлов и находившиеся в балагане соквартиранты и соседи, между которыми преобладали женщины, отвечали решительным отказом.
При этом присутствовавшими высказывались обвинения против докторов, что они вместо лечения засыпают живых известью и т. п. Сама больная, которая уже не могла говорить, знаками выражала нежелание, чтобы ее отправили в холерный барак. Доктору Казасу, однако, удалось добиться согласия мужа больной на отправление ее в холерной барак, и он уехал…
Однако убеждения соседей подействовали на Павлова, и доктор Казас в 3 часа пополудни получил сведения, что жена Павлова все-таки в холерный барак не отправлена, вследствие чего доктор счел нужным сообщить об этом случае полиции.
Между тем известие о том, что одну больную собираются отправить в холерный барак, распространилось по соседним балаганам, давая пищу накопившемуся уже глухому раздражению.
Атмосфера была в тот день в Юзовке более чем взрывоопасная – по случаю церковного праздника в поселке и окрестных селах множество пьяных людей, раздраженных известием, что и после крестного хода находятся-де доктора, вздумавшие снова сеять холеру.
Бред, конечно, но кто в пьяных толпах ищет логики?
А вот поживиться на дармовщинку желающих среди пролетариев было предостаточно. Позднее следователь в своем рапорте отмечал:
«Толпа двинулась по направлению к холерному бараку с тем, чтобы разнести его, но путь от разгромленной чайной (она находилась не более чем в 30 шагах от балагана, в котором лежала больная Павлова) проходит через базар, называемый “Новым светом”, где находятся питейные заведения Дронова, Давлицарова и масса лавок с разным товаром, преимущественно еврейских.
Проснувшиеся в разъяренной толпе грабительские инстинкты задержали ее тут, и она, забывши о докторах и холерных больных, бросилась разбивать и грабить».
Добавив «горючего», толпа пошла вразнос. И остановить ее могли только войска.
«Екатеринославские губернские ведомости» сообщали в те дни:
«2 августа в местечке Юзовка Бахмутского уезда около 4‑х часов пополудни собравшейся толпой горнорабочих произведены беспорядки, которые становились все более угрожающими, т. к. к волнующейся толпе стягивались горнорабочие соседних шахт, и толпа таким образом быстро возрастала в своей численности.
Буйствовавшая толпа набросилась на лавки и питейные заведения, которые тут же были разбиты и подожжены ею. Неистовство толпы между тем продолжалось усиливаться. Лавки и питейные заведения запылали пламенем, и к вечеру большая торговая площадь местечка Юзовки горела со всех концов.
Отбиваясь камнями от казаков, вызванных для усмирения бунта, толпа продолжала поджигать и грабить, а часть ее даже стала наступать на казаков, которые в числе 25 человек по приказанию есаула Павлова дали три залпа боевыми патронами, повторив их еще раз. Но и эта необходимая и строгая мера не остановила толпы.
Беспорядки продолжались в течение всей ночи, и только к рассвету 3 августа волнения как будто утихли. Но прекратившиеся беспорядки быстро вновь возгорелись».
Стрельбой в Юзовке пугать можно было разве что младенцев – в те времена что шахтер, что сталевар, что коксохимик ежедневно играли со смертью в орлянку, а уровень жизни был столь ужасным, что никто за нее, за жизнь, да по пьяной-то лавочке, не держался.
Казачков, сотня которых стояла в Юзовке уже пять лет после беспорядков на металлургическом заводе Новороссийского общества в 1887 году, явно не хватало. И власть наконец весомо проявила свое право на насилие – 3 августа в 8 часов вечера в Юзовку примчался сразу вице-губернатор с двумя батальонами пехоты.
Батальоны шли со станции Мушкетово (ныне Донецк, а тогда земля Войска Донского километрах в пятнадцати от «Нового света»), и погромщики, давно забывшие, что бунт начался с протеста против лечения холерных больных, побежали по домам.
Впрочем, вице-губернатор не миндальничал – террор пронесся над рабочими поселками и селами округи. А потом пошли аресты и следствие, протоколы которого бестрепетно доложили:
«Сожжено и разграблено 180 лавок, 12 питейных заведений, 7 домов и синагога. Убыток исчисляется до 1,5 млн рублей. Из числа бунтовавших убито 23, сгорело 15, без вести пропал 1 и находится на излечении раненых 5.
В питейных заведениях запасы водки и вина были частично выпиты бунтующими людьми, а остальное уничтожено. По показаниям свидетелей было установлено, что сперва грабили только еврейские лавки, «причем предводители шаек, на которые разбилась толпа бунтовщиков, требовали от хозяев лавок, чтобы они выставляли иконы в доказательство того, что лавки принадлежат русским, щадя такие лавки и довольствуясь деньгами, которые давали хозяева лавок в качестве выкупа».
Наказание тоже не заставило явиться вслед за преступлением. Около 180 человек было помещено в тюрьмы Мариуполя и Бахмута (ныне Артемовск). В Екатеринославской губернии было на время введено военное положение, заработали специальные трибуналы.
Следствие было завершено весной следующего года, а «Новороссийский телеграф» рассказал об итогах суда:
«Одесский военно-окружной суд, рассмотрев дело о 104 лицах, обвиняемых в беспорядках на Юзовском заводе, приговорил: 4‑х подсудимых – к смертной казни через повешение, 8‑х – в каторжные работы, 68 – к отдаче в арестантские роты и к тюремному заключению.
Командующий войсками, которому означенный приговор согласно ст. 19 “Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия” был представлен на утверждение, поверг часть приговора на Высочайшее усмотрение, и Его Императорскому Величеству благоугодно было помиловать приговоренных к смертной казни, причем смертная казнь по отношению к ним заменена ссылкой в каторжные работы пожизненно».
Так завершилось это страшное дело на фоне эпидемии холеры. Его результатом стало, конечно, не только наказание виновных в грабежах и насилии. Власть проявила твердость, которую правительство императора Александра III умело проявлять незамедлительно.
Кроме того, власть заставила владельцев шахт и заводов
