На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова
И уже вечером, когда он был в душе, а Аля, наревевшись, спала, в квартире зазвонил стационарный телефон. Инна машинально взяла трубку.
— Алло?
— Алиса? — спросила тихо женщина на том конце.
— Извините, вы ошиблись, здесь таких нет, — сказала Инна и положила трубку.
Она не успела отойти от телефона, как тот зазвонил вновь.
— Да, слушаю.
— Алиса, не клади трубку. Это мама! — с каким-то отчаяньем проговорила женщина.
— Извините, но вы опять попали не туда! Здесь нет людей с таким име…
И тут Инну бросило в жар. Она уже слышала это самое имя в этом самом доме. Вот только…
Девушка прижала трубку к груди и зашла в свою комнату, закрыв за собой дверь. Она даже подошла к окну и повернулась к нему спиной, чтоб видеть дверь. Несколько раз глубоко вдохнула и прижала пластик к уху.
— Алло, вы меня слышите? — тихо спросила она.
— Алиса? — вновь прозвучало на том конце.
— Нет. Извините, я не знаю вашего имени и отчества…
— Оксана Дмитриевна, а вы кто?
— Мы можем с вами встретиться?
Динамик молчал в ответ. Молчал долго. Инна посмотрела на него по привычке, как смотрела на дисплей. В маленьком окошке мигал номер, с которого звонили.
— Алло? — проговорила она.
— Он не хочет меня видеть? — очень тихо спросила женщина, и девушка услышала в этих словах неподдельную грусть.
— Ну…
— Не говорите ничего. Когда вам удобно? — перебила мать Вадима.
— Да хоть сейчас, — оживилась Инна.
— Не поздно?
— Нет, я могу подъехать, куда вы скажите
Они условились встретиться в кафе на Фонтанке. Инна натянула джинсы и футболку, поверх накинула плащ. В прихожей, увидев ключ от «Опеля», она замерла на мгновенье. Посмотрела на них еще раз и схватила, открывая дверь.
У нее были права. Но на другое имя. Девушка неплохо водила и понимала, что быстрее будет добраться именно на машине, чем на метро. Вадим… Жена не знала, какая реакция будет у него, когда он узнает, что она поехала на встречу с его матерью. Сейчас она знала лишь одно: сам он это сделать не мог. Или ей кажется, что не мог? А если он разозлится? Он едва не прибил Леона, да и в тот раз, когда испугался за Альку… Но что-то ей подсказывало, что о матери ему говорить больно.
Инна наблюдала за мужем, пока он исповедовался вчера. А это было похоже именно на исповедь. Он то говорил без остановок, словно боясь сбиться с мысли, то замолкал на полуслове, и тогда Инна чувствовала эту жгучую боль. Он смотрел в пол, ссутулившись на подоконнике, и в полумраке комнаты она видела его идеальную скулу и как под кожей периодически начинали двигаться желваки. За всё время этого разговора она несколько раз одергивала руку от его открытого плеча. На Вадиме была обтягивающая спину майка с узкими лямками. Длинный поперечный шрам начинался под левой лопаткой, а заканчивался на правом предплечье: лезвие ножа застряло в толстой шкуре дубленки, и отчим его долго не мог извлечь, располосовывая пасынка… И именно этот шрам притягивал взор. Тонкая ровная полоска. Как по линейке. Жутко от того, что это — спина живого человека. А страшнее этого — боль, что кроется за ужасным шрамом…
Инна, сворачивая на набережную Фонтанки, хлопнула себя еще раз по карману: не забыла ли деньги. Его мать нуждалась в деньгах, ведь она даже бездомная на данный момент. Через два дня освободят квартиру и за три дня бригада из «Уюта» там наведет порядок. Ни Вадим, ни Алька после того случая так ни разу и не переступали порог квартиры. Ну, еще бы! Почему Вадим ее вообще не продал? Но, как понимала Инна, не продал из-за матери. Она там прописана, квартира принадлежит ей. Не сто же лет ей дали, в конце концов.
Девушка приехала слишком рано. До условленного времени было еще сорок минут, поэтому она прошла к стойке и заказала чай, но стоило только сесть за столик, как к ней подошли. Инна посмотрела на подошедшую — вчера она не успела рассмотреть женщину как следует — и поразилась ее сходству с Алей. Такая же маленькая, миниатюрная, с прожигающими синими глазищами в пол-лица. Густые волосы скручены в массивную шишку на затылке. Только абсолютно седые. Под глазами глубокие тени, и морщины избороздили некогда красивое лицо. Не симпатичное, а очень красивое. Даже сейчас в нем чувствовалась порода. И несмотря на то, что женщина была одета бедно, благородство в облике бросалось в глаза. Инна даже поднялась ей навстречу.
«И это она? Она продала свою маленькую дочь педофилу за дозу? Она???»—шумело в голове.
Мать Вадима улыбнулась одними губами и села напротив.
Инна всполошилась.
— Может чаю?
Женщина опять улыбнулась.
— Спасибо, но я, пока ждала, выпила уже чашку, — сказала она.
— Простите, я…
— За что вы извиняетесь? Это я пришла рано, вы-то тут при чем?
Инна смотрела на нее, та — на девушку. И обе молчали.
— Вам неловко? — тихо спросила женщина.
— Нет, не то чтобы...
— Кто вы?
— Ой, простите. Меня зовут Инна, я жена Вадима.
— Вадима? Какого Вадима? — вдруг спросила дама.
Девушка переполошилась. Ее даже в жар бросило.
— Вадима Романова, вашего сына, — кое-как проговорила она.
