Сибирский папа - Наталия Михайловна Терентьева
– Что? Правильно? Я ж тебе говорила! – Мама обернулась к Вадику, то есть к папе. – Точно-точно. Мы всегда думали, что она радуется свободе, которую мы ей даем, а она на самом деле страдает от одиночества. Да, Мань? Одиночество абсолютно счастливого и любимого ребенка? – Мама крепко-крепко меня обняла.
Я прижалась к ней головой и опять оглянулась на дом. Ведь не мог он просто так уйти? Мог. Ушел. И ворота за ним закрылись.
– Мне Сергеев подарил машину и землю.
– А Луну? – засмеялась мама. – Нет? Не подарил?
– Правда, мам!
– А где эта земля?
– Не знаю.
– А машина?
Я замялась.
– Там такая история… В общем, тоже не знаю.
– Мы тоже тебе приготовили подарок… – Мама с папой переглянулись. – Ну что, сказать?
– Маняша… – торжественно начал Вадик.
Мама закрыла ему рот ладонью.
– Нет, пусть приедет домой и сама увидит… Тебе понравится, – уверенно сказала мама и поцеловала меня в щеку. – Маняша, как хорошо, что ты у нас есть. Ты очень глупая, маленькая и очень умная и большая девочка. Я, может быть, не самая лучшая мама, но я тебя люблю больше всего на свете.
Я с подозрением посмотрела на маму. Да? Странно. Значит, любовь можно прятать. Вадик кивал каждому маминому слову, как будто точно знал, что она говорит правду.
Вот это – счастье. Просто его невозможно так же остро ощутить, как горе. Сегодня тепло и солнечно, рядом со мной молодые и здоровые родители, которые смотрят на меня с любовью, которые примчались сюда мне на помощь, все бросив, которые даже хотели усыновить Йорика… Кстати… Я с ним не попрощалась. Когда-нибудь свидимся, наверное.
– Ты разобралась со своими… гм… друзьями? – спросил Вадик.
– В принципе да.
– Выбрала кого-то одного?
Я помотала головой.
– Ну и правильно. Мне глаза не понравились, ни у того, ни у другого.
Папа говорил это абсолютно искренне.
– Очень идеалистическое воспитание, – засмеялась мама.
– Она уже воспитана, Валюша. Уже как есть. Да, Маня?
Я кивнула.
– И ей придется жить с нашими идеалами.
– Или поменять их когда-то на свои. – Мама слегка толкнула Вадика в бок. – Но я надеюсь, что и наши не подведут. Предлагаю, кстати, в связи с неожиданными каникулами поехать на пороги и прокатиться с ветерком.
– На чем, Валюша?
– На байдарках! – засмеялась мама. – Здесь недалеко, это же знаменитое место, я посмотрела, километров двести. А, как?
То есть летать на самолете мама боится, а на байдарке с ветерком…
– Надо твой день рождения отпраздновать! – договорила мама, счастливо улыбаясь. – Шутка ли – дочери исполнилось двадцать лет!
– Я – за! – засмеялся Вадик. – А то какие мы физики, ни разу на байдарках не сплавлялись с юности. – Ты как, Маня?
Я молча кивнула, глядя на своих родителей.
– У меня было самое счастливое детство, мам, – проговорила я.
– Что? – Мама не расслышала. – Что ты сказала? Что она сказала?
– Нет, ничего…
Я вдруг так остро ощутила, стоя сейчас рядом с родителями, на дороге в лесу, что закончилось мое детство. И я осталась там. И – я иду дальше, пока еще рядом с ними, но уже одна, теперь уже по-настоящему, по-взрослому одна. В свою жизнь, к своей единственной любви, к своим детям, которые будут требовательно и настойчиво ждать моей безраздельной любви и заботы.
– На байдарки?
– Да!
– С ветерком?
– Да!..
Я еще раз оглянулась. За высоким забором был виден дом, где живет мой отец. И брат. Может быть, я когда-нибудь снова сюда приеду, уже взрослая. И скажу: «Привет! Не узнал? Вот мои дети… Они похожи и на тебя тоже, Сергеев, и никуда от этого не деться».
Октябрь 2018 – август 2020 года
Примечания
1
Что ты сказал? (англ.)
