Крольчатник - Ольга Владимировна Фикс
– А домой ее когда выпишут? – растерянно спросила Марина, прижимая к себе пакетик с купленными для Ани бананами.
– Боюсь, что об этом рано еще говорить. Сейчас с ней работает наш психиатр.
– Психиатр?! Но она же не сумасшедшая! Она просто… – Марина запнулась.
– Попала в сложную житейскую ситуацию, – пришел ей на помощь врач. – А кстати, когда возвращаются ее родители?
– В понедельник, – сказала Марина упавшим голосом. Лопнули все ее надежды скрыть эту историю от родителей Ани.
– Успокойтесь. – Врач положил Марине на плечо руку. – В вашем положении вредно волноваться. – («И далось же им всем мое положение! – в панике подумала Марина. – Неужели это теперь так заметно? Еще вчера ведь ничего не было!») – Мы вовсе не считаем вашу подругу сумасшедшей. Тем не менее человека, пытающегося разрешить свои проблемы таким вот образом, вряд ли можно считать абсолютно нормальным. А скажите, где сейчас тот молодой человек, из-за которого, собственно…
– В Америке.
– Да, ситуация. – Врач потер указательным пальцем переносицу. – Однако не отчаивайтесь, в жизни всякое бывает! Мы пока подержим ее у себя, не будем без крайней надобности никуда переводить. Однако поймите и вы нас: ваша подруга проснулась далеко не в лучшем состоянии духа. Нет никаких гарантий, что, выйдя отсюда, она не сделает немедленно то же самое. Вы же не сможете все время за ней следить! Вы согласны со мной?
Марина неохотно кивнула.
– Ну что ж, тогда я с вами прощаюсь. – Врач, не торопясь, направился к лестнице. На ходу он обернулся и сказал, указывая рукой на бананы: – Вы можете оставить передачу у дежурного.
Вконец расстроенная Марина вышла из клиники. Надо было ехать к Ане, забирать свои вещи и решать, что делать дальше. Вернуться к родителям? Но ведь ей всего только надо было продержаться до воскресенья! Со школой вопрос так или иначе был решен, свадьба была уже в воскресенье. «Раз так, не стоит и огород городить! – решила Марина. – Доживу эти два дня у Ани, все равно там никого не будет до понедельника!»
24
Подходя к Аниной квартире, Марина услышала жуткие стоны вперемешку с ругательствами, несшиеся с чердака. Закрыв за собой квартирную дверь, Марина попыталась выбросить их из головы, но оказалось, что это совершенно невозможно. Душераздирающие крики проникали сквозь плотную, обитую дерматином дверь, и каждый из них, словно ледяная рука, сжимал Маринино сердце.
«Что ж никто не делает ничего? – бесконечно спрашивала она у себя, бродя по коридору с полными слез глазами. – Человеку же плохо! Нужно же, наверное, скорую вызвать!»
Минут через пятнадцать нервы у Марины сдали, и она почувствовала, что должна хотя бы пойти посмотреть, что ж там такое происходит. Марина вышла на лестничную клетку. Двери всех квартир на их этаже были заперты, ни из-за одной не вылетало ни звука. Тишину разрезали только громкие, через определенный промежуток времени повторяющиеся стоны и сопровождающая их матерная ругань.
«Ну как же так? – подумала близкая к панике Марина. – Кто-то стонет там так ужасно, что прямо сердце разрывается, и никому нет до этого дела! Время восемь часов, не может быть, чтобы никого не было дома! Что же они все там – не люди, что ли?!»
Марина представила себе, как она, например, поднимаясь по лестнице, поскальзывается и ломает ногу. Интересно, сколько бы она тут пролежала? К ней бы ведь, наверное, тоже вряд ли кто-нибудь пришел на помощь! Да, пожалуй, в пустыне или где-нибудь на Северном полюсе рассчитывать на людскую помощь было бы реальнее, нежели в этом переполненном доме.
Марина решительно потянула на себя зарешеченную дверцу чердака. С металлическим скрежетом дверца раскрылась. Входя, Марина опять оглянулась назад. Ей показалось, что за каждой из трех запертых дверей стоит некто, припавший правым или левым глазом к глазку, и смотрит на нее, затаив дыхание от любопытства, ждет, что же будет. Марину всю передернуло, и она громко захлопнула за собой дверь чердака.
За дверью было полутемно. Под потолком горела тусклая пыльная лампочка, под ногами был истертый и заплеванный кафель. Сделав несколько шагов и едва не поскользнувшись, Марина наконец разглядела в полутьме у стены человек пять неопределенного возраста и пола, одетых во что-то бесформенное и грязное. Сидя на куче тряпья, они резались в карты. Рядом с ними стояла бутылка, вокруг нее – пара граненых стаканов. В воздухе стоял густой, терпкий запах давно не мытых тел. К нему примешивался слабый по сравнению с ним запах перегара.
В другом углу возвышалось нечто вроде топчанчика, застеленного засаленным ватником. В изголовье было свернуто какое-то тряпье в виде подушки. Поверх всего этого лежала Светка, испуская леденящие душу стоны и отчаянно ругаясь в паузах между ними.
– А, блин! – проорала она при виде Марины. – Чего ты приперлась?
– Я… Я… – еле слышно забормотала Марина, у которой при виде Светки душа неожиданно ушла в пятки. – Я просто услышала… Я хотела посмотреть, что с вами?
– Едит твою мать! – простонала Светка. – Рожаю, не видишь? Ничего, сама скоро узнаешь! Тогда-то тебе ничто не поможет, ни квартира, ни прописка московская, ни шмотки никакие, ни мамочка родная! Как миленькая ляжешь и начнешь корячиться, вот так же, как я! А, етить-колотить через коромысло! – И Светка в бессильной ярости застучала по топчану ногами.
– Света, может быть, вам все-таки врача вызвать? – робко предложила Марина. – Ко всем ведь приезжают, если сказать, что роды, независимо от прописки!
– Да, и везут потом на Соколинку, как всех беспаспортных! А-а, мать твою перемать! Нет уж, спасибочки! Бывали, знаем! Там же не врачи, а садисты, двух детей мне там уже сгубили. Ты, говорят, с твоим сложением все равно по-человечески не родишь, мы, говорят, так их перетак, не виноваты! Не могут, так и без них обойдусь!
Тут Светка слегка приподнялась на топчане и с ненавистью уставилась на Марину:
– А ты, шалава, тут не стой, здесь тебе не театр! Ребя, а ну-ка выведите ее, сил моих больше нет! А-а, блин! – И Светка снова откинулась на топчан и снова заколотила по нему ногами.
Двое игроков поднялись из своего угла и угрожающе направились к Марине. Марина испуганно попятилась, на ходу развернулась, вскрикнула и пулей вылетела с чердака. Вслед ей понесся хохот и немедленно возобновившиеся Светкины стоны.
Не помня себя от страха, Марина ворвалась в квартиру, защелкнула за собой замок и два раза повернула барабан. «Черт! – подумала она. – Вообще отсюда никогда теперь не выйду! Так
