Восьмая шкура Эстер Уайлдинг - Холли Ринглэнд
Эстер уже час гоняла мяч в компании Меган Мааапино под небом устричного оттенка, когда пришли воспоминания. Задыхаясь, она согнулась пополам и уперлась руками в колени, глядя на ломкий графит моря и золотистый Нёльсой. Вокруг возвышались складчатые холмы, их силуэты четко рисовались на фоне неба, отделяя все видимое ей от незримых тайн. И снова Аура оказалась рядом с ней; глаза сестры на свету были ясными. «Иногда, если хочешь решить проблему, к которой не знаешь, как подступиться, надо для начала прогуляться». Эстер несколько раз глубоко вдохнула, преодолевая боль в ребрах. Земля, скалы, море и небо манили ее. «Вспомни, как все меняется, когда ты двигаешься. Шаг, потом еще один, потом еще». Прикусила щеку, изучая линии, прочерченные между землей и небом. Изо всех сил стараясь удержать в памяти голос сестры.
Еще один резкий вдох. Нельсон был где-то на периферии зрения.
Решение принято. Надо идти вперед.
* * *
На следующее утро Эстер уже укладывала в рюкзак путеводитель с загнутыми страницами, сэндвичи с сыром, немного сушеной клубники, заготовленной Флоуси, пару шоколадных конфет ручной работы, купленных в кафе в Торсхавне, и термос с крепким сладким кофе.
— Сбегаешь? — с улыбкой спросил Софус, входя на кухню. На его лице читалось любопытство.
— Просто погулять захотелось. — Эстер пожала плечами. — Погляжу, что там, на берегу. — И она махнула путеводителем, указывая на море.
— Прости, Эстер. Работы было много. А ведь я должен был тебя куда-нибудь свозить. Или хотя бы подсказать, куда здесь можно сходить. — Софус, держа в руках чашку с кофе, прислонился к стойке. — Только гуляй осторожнее, ладно? У нас бывает опасно. Не забредай далеко и ходи только по тем тропам, где пирамидки из камней.
— Поняла. — Эстер старалась говорить беззаботно. — Надо было все же предупредить тебя о приезде. Ты бы тогда, может, нашел время подумать, куда бы меня свозить. — Искренне улыбаясь, она всматривалась в него. Лицо помято со сна. Рукава шерстяного свитера поддернуты. Тут она кое о чем вспомнила.
— Пока я не ушла. — Эстер убежала и через мгновение вернулась. — Пару дней назад заходила твоя мама, тогда мы и познакомились. Она просила передать тебе вот это. Для вязания. — И Эстер протянула Софусу серебристую шерсть. Тот покраснел, и в груди у нее забурлила радость.
— Спасибо, — пробормотал Софус. Забирая шерсть, он старался не смотреть Эстер в глаза.
— Говорят, ты чемпион по вязанию.
Софус поперхнулся кофе.
— Ну, пока!
Заставив себя выйти из кухни, Эстер направилась к входной двери. Сердце у нее сжалось. «Полегче бы». Эстер надела ботинки и вышла в холодное утро. По пути к воротам, на выгоне, она поцеловала Мерил и Ингрид в макушки.
Эстер шагала по дороге, пока дом не скрылся из виду. Тогда она остановилась и вытащила из рюкзака путеводитель. Еще раз посмотрела карту, уточнила подробности. Рядом тянулась тропа, по которой можно было выйти к дорожке, отмеченной пирамидкой из камней; эта дорога, в свою очередь, вела к двум небольшим озерам; их облюбовали моевки[110], и летом птиц бывало так много, что озера, если верить путеводителю, становились белыми. Далее путеводитель обещал, что Эстер найдет сложенный из камней стул; с конца XIX века и до нашего времени здесь проходили собрания под открытым небом, с народными песнями и речами на фарерском языке. Но больше всего Эстер привлекала перспектива увидеть два острова, ей еще незнакомых, — Хестур и Кольтур; ей нравилась легенда о любви, которую они хранили в своих приливах и отливах.
Эстер сунула путеводитель в карман ветровки. «Шаг, потом еще один, потом еще».
Краем глаза — в промежутках между ударами сердца — она видела Ауру, и ее разрывали два желания: прижать Ауру к себе — и обогнать ее.
Эстер поднималась по склону; она искала начало тропы. Душу, пропитанную чувством вины, терзали жгучие противоречия.
* * *
Следующие несколько дней Эстер следовала заведенному распорядку. Проснувшись, она брала с собой сэндвичи, термос и отправлялась в дорогу. В ветер, в солнце, в дождь. По одной и той же тропе, к одному и тому же пейзажу. Шаг, потом еще один, потом еще. Возвращалась она в сумерках; ей нужен был целый день света, моря, вертлявых куликов-сорок[111], воронов с блестящими черными крыльями, шепота и разговоров волн, снова и снова разбивающихся о базальтовые скалы. Каждый день они вытаскивали ее из дома. Она стремилась к ним. Ощущала их притяжение и пульс. Притяжение моря. Она шла к Ауре — и уходила от нее прочь.
На пятый день Эстер не успела отправиться на свою обычную уже прогулку: на кухне ее перехватила Хейди.
— Куда ты каждый день ходишь? — Хейди подцепила яблоко из вазы и открутила плодоножку.
— На берег. Посмотреть на Хестур и Кольтур.
— Ты каждый день гуляешь по одной и той же тропе? И тебе не скучно?
Эстер улыбнулась:
— Тропа одна и та же, но я каждый раз замечаю что-нибудь новое. Птиц, озера, цвет облаков, среди камней розовые цветочки растут. Пахнет морем. Я вижу, какое оно. Как оно переливается, какого оно цвета. Море всегда меняется.
Хейди подумала над ответом Эстер.
— А я люблю озера. Там белые птицы. Хожу туда, когда мне надо подумать. — Лицо девочки приобрело мечтательное выражение. — Про эти острова, Хестур и Кольтур, есть легенда. И про пролив между ними.
— Я читала в путеводителе, — сказала Эстер. — Все было на самом деле?
— Говорят, что да, но кто знает.
— Что было на самом деле? — спросил Софус, входя на кухню.
— История про Магнуса и девушку с острова. Про Хестур и Кольтур, — пояснила Хейди.
— А! Привет. — Софус легонько коснулся руки Эстер, протискиваясь мимо нее к кофемашине, стоявшей на кухонной стойке.
— Привет. — Эстер не решалась поднять глаза; наконец щекам стало не так жарко. Она старалась, чтобы рука, которой она нарезала сыр для сэндвича, не дрожала. — Как звали девушку? Про Магнуса в путеводителе сказано, но о девушке, которую он любил, говорится просто «девушка».
— Шок-контент, жми и читай: в местной легенде упоминается имя юноши, но не девушки. — Хейди закатила глаза, поедая кусочки тоста с маслом.
Эстер взглянула на нее с обожанием.
