Шоссе Линкольна - Амор Тоулз
— Каким воздаянием?
— Тиресий велел Улиссу взять весло и нести его дальше и дальше, пока не достигнет земли, где люди так мало знают о море и его порядках, что, увидев человека на дороге, спросят его: «Что несешь ты на плече?» И там Улиссу нужно было воткнуть весло в землю в честь Посейдона и жить свободно с тех самых пор.
— Весло… — сказал Улисс.
— Да, в случае великого Улисса это было весло, — с воодушевлением ответил профессор. — Но в вашем случае это может быть что-то другое. Что-то имеющее отношение к вашей истории, вашим скитаниям. Что-то…
Профессор стал оглядываться по сторонам.
— Что-то вроде этого!
Нагнувшись, Улисс поднял тяжелую железку, на которую указал профессор.
— Костыль, — сказал он.
— Да, костыль, — повторил профессор. — Вы должны отнести его туда, где кто-то, не ведающий о железных дорогах, спросит вас, что это, — и на том месте вы воткнете костыль в землю.
* * *
Когда Вулли, Билли и Дачес собрались уходить, профессор Абернэти решил задержаться и еще немного побеседовать с Улиссом. Билли с Дачесом уснули, как только сели в «кадиллак». Так что на пути к дому сестры на Вест-Сайдском шоссе Вулли остался наедине с собой.
Признаться, Вулли предпочитал не оставаться наедине с собой. Он полагал, что от компании скорее можно ждать смеха и сюрпризов, чем от себя. А наедине с собой, попав в водоворот одних и тех же мыслей, обязательно нарвешься на ту, которую вовсе не хотел думать. Но сейчас — сейчас остаться наедине с собой было приятно.
Он вновь мысленно прожил прошедший день. Начал с «ФАО Шварц» — с того момента, когда стоял на любимом месте и рядом вдруг появилась сестра. Затем была «Плаза», где они с сестрой и пандой пили чай, как в старые добрые времена, и пересказывали восхитительные истории из прошлого. Попрощавшись с сестрой и решив, что погода чудесная, Вулли прогулялся до Юнион-сквер, чтобы выразить почтение Аврааму Линкольну. Затем был цирк, и Бруклинский мост, и пятьдесят пятый этаж Эмпайр-стейт-билдинг, где профессор Абернэти вручил Билли книгу с пустыми страницами, которые он заполнит своими приключениями. Затем Билли повел их к заросшей надземке, и они сидели там вокруг костра и слушали невероятную беседу Улисса с профессором.
А после этого, после всего этого, когда пришло время уходить и Улисс пожал Билли руку и поблагодарил его за дружбу, а Билли пожелал Улиссу удачи в его непростом деле поиска семьи — после этого Билли снял с шеи кулон.
— Это медальон святого Христофора, покровителя странников, — сказал он. — Сестра Агнесса дала мне его перед нашим путешествием в Нью-Йорк, но, мне кажется, теперь он должен быть у тебя.
И тогда Улисс встал на колени перед Билли, чтобы тот повесил медальон ему на шею — точно так же, как храбрые воины преклоняли колено перед королем Артуром, чтобы быть посвященными в рыцари Круглого стола.
— Когда смотришь на всё вот так, — сказал Вулли, утирая набежавшую слезу и ни к кому особенно не обращаясь, — смотришь на начало, середину, конец, собираешь их вместе и расставляешь по местам — то сразу понимаешь, что других таких дней просто не бывает.
Три
Вулли
— Кориандр, — вполголоса восхитился Вулли.
Пока Дачес показывал Билли, как надлежащим образом помешивать соус, Вулли решил расставить специи в алфавитном порядке. И довольно скоро обнаружил, как много специй начинаются с буквы «К». Во всем ящике нашлась только одна баночка на «А» — «Асафетида» (что бы это ни было). За «Асафетидой» шли две специи на «Б» — «Базилик» и «Бадьян». Потом несколько других, но, стоило Вулли дойти до буквы «К», и стало казаться, что они никогда не кончатся! Пока что он обнаружил «Кардамон», «Кайенский перец», «Корицу», «Кумин», «Куркуму», «Кунжут» — и теперь вот «Кориандр».
Такое не может не вызывать подозрений.
«Возможно, — подумал Вулли, — возможно, тут то же, что со словами-вопросами. Когда-то в древности кому-то, должно быть, показалось, что именно на букву «К» хорошо называть еще и специи.
Или, может, все дело в какой-то древней стране. Стране, где буква «К» имела власть над остальным алфавитом». Вдруг Вулли будто даже вспомнил, как им на уроке истории рассказывали, что давным-давно существовала некая «Дорога специй» — долгий и изнурительный путь, который купцам приходилось проделывать, чтобы доставить пряности Востока на кухни Запада. Вспомнил даже карту со стрелочкой — стрелочка перегибалась через всю пустыню Гоби и все Гималаи и приземлялась в Венеции или в каком-нибудь таком же месте.
Догадка о том, что специи на «К» пришли к ним с другого конца света, показалась Вулли вполне правдоподобной, поскольку он не знал на вкус и половины из них. Он, конечно же, знал корицу. Честно говоря, это был один из его любимых вкусов. Мало того, что ее добавляют в яблочный и тыквенный пироги, но булочки с корицей без нее просто невозможны. Но кардамон, кумин, кориандр? В звучании этих таинственных слов точно было что-то восточное.
— Ага! — сказал Вулли, обнаружив баночку карри, спрятавшуюся в предпоследнем ряду за розмарином.
Потому что карри, без всяких сомнений, был вкусом Востока.
Чуть раздвинув банки, Вулли поставил карри рядом с кардамоном.
Затем перевел взгляд на самый последний ряд, провел пальцами по этикеткам «Фенхель» и «Шалфей», и…
— А ты что здесь делаешь? — спросил он одну из баночек.
Но не успел он ответить на свой же вопрос, как Дачес задал другой:
— Куда он делся?
Оторвав взгляд от специй, Вулли увидел Дачеса — он стоял в дверях, уперев руки в бока, а Билли нигде не было.
— Стоит мне на минуту отвернуться, а он уже дезертировал.
И правда, подумал Вулли. Билли ушел с кухни, хотя Дачес оставил его ответственным за соус.
— Только не говори, что он пошел к этим дурацким часам, — сказал Дачес.
— Давай я схожу посмотрю.
Вулли бесшумно прошел по коридору и заглянул в гостиную — Билли действительно стоял у дедушкиных часов.
Утром, когда Билли спросил, когда придет Эммет, Дачес с полной уверенностью ответил, что тот будет к ужину — который подадут ровно в восемь. Раньше бы Билли стал сверять время по своим армейским часам — но часы в поезде раздавил Эммет. Так что Билли в самом деле не оставалось ничего, кроме как периодически заходить в гостиную, где
